Книга Отец лжи - Володя Злобин

сублидером, одновременно ревнуя своего ближайшего и, в общем-то, единственного друга к рейдерским атакам другого товарища. И есть исключающее основание. Оно отрицается всей группой, и только благодаря этому отрицанию она ещё существует. Самое удивительное, что группа этого не понимает. Как только она избавится от негативного общего, тут же покроется сетью мелких конфликтов и разобьётся вдребезги.

В непонятном наслаждении Локоть прикусывает губу:

– Может Гапченко захочет освободить Шамшикова, или Копылов решит унизить Фурсу, за которого вступится Чайкин. В любом случае, исход предопределён. И вот тогда сих зарёванных господ с разбитыми носами приведут в мой кабинет.

Почему-то совсем не смешно. Локоть чувствует это, поэтому мягко заканчивает:

– Теперь нам осталось выяснить, кто же затеял травлю, из-за которой мы оказались в этом продуваемом насквозь кабинете. Попробуете ответить?

После разбора листков ответ очевиден:

– Копылов. Он зачинщик.

Локоть неудовлетворённо качает головой:

– Нет, это не так.

Не так? Зачем тогда доказывать теорему о переживающем за свой авторитет Копылове?

– Получается, Чайкин, – на этот раз пришлось немного обосновать, – как вы говорите он сублидер, а значит, ищет основание для...

– Нет! – раздражённо отрезает Локоть.

Но тогда кто? Гапченко? Фурса... или тихоня Шамшиков? Мысли запутались. Наверное, ответ должен быть неожиданным.

– Фурса? Он всегда строил планы, вот и...

– Нет же!

Солнце скрылось, закат потух, и Локоть наклонился тёмным, неизвестным человеком. Психолог произносит так тихо, что сладко немеет мозжечок:

– Травля – это проблема коллектива. В ней виноваты все: жертва, гонители, зритель. Любой, кто не знал и участвовал. И любой, кто не участвовал, но всё-таки знал. У травли нет зачинщика, ибо зачинщик – сам принцип организации, то, как мы сбредаемся в коллективы. Это древнее пещер. Мы возникли из травли, все наши мифы о ней. Кто-то обратил на кого-то свой гнев, и появились люди.

Не дожидаясь звонка, с физкультуры повалил народ. В тишине коридора топот решивших не переобуваться ног. Никто не знает, что здесь, совсем рядом, всего лишь за хлипкой дверью, наклонён чёрный шепчущий человек. У него изрытое оспинками лицо и непроницаемый, будто слепой, зрачок. Там, по ту сторону хрусталика, замерло одинокое торжество.

Опоздавший звонок приводят Локтя в чувство, щёлкает выключатель, и посветлевший психолог опускается за стол:

– Вот видите, опять я увлёкся. Будь помоложе, меня бы здесь тоже травили. В общем, я хочу сказать очень простую вещь: так как травля это проблема коллектива, нет смысла искать виновных. По-сути, виновны все, а значит, проблему не решить рукоприкладством. Если что, самоубийством её тоже не решить – даже не думайте! Причина не в отдельных людях, не в Фурсе или Копылове. Ни в коем случае никого не ненавидьте! Мы все заложники групп, больших и малых, где могут проснуться механизмы травли. Они туда биологически зашиты. Так что я не рекомендую копаться в прошлом, вспоминать, что могло быть неправильно сказано или сделано – поверьте, травля не нуждается в обосновании.

В ответ хочется высказать давно мучающий вопрос:

– Вы так и не сказали, что нужно делать. Ну... чтобы всё исправить.

– Бесполезно выписывать рецепт, когда в полной мере не установлена причина недуга. Надо встречаться, говорить. Я обязательно помогу. Поверьте, травля прекратится. Я сделаю для этого всё возможное. Только, прошу, не назначайте виновных. Тем более