Книга Последний хартрум - Женя Юркина

в странную комнату – круглую, скудно обставленную мебелью. В центре, точно опорная колонна, возвышался бледный ствол эвкалипта, покрытый клочьями отслоившейся коры. Флори сразу поняла, что оказалась в хартруме: его выдали окна, подернутые пленкой, хриплое дыхание и ощущение живого существа.

Она отыскала спички на столике рядом с ингалятором, но зажечь их не получилось – отсырели. Воздух в комнате был настолько влажным и плотным, что в нем могли бы плавать рыбы, тогда как Флори ощущала себя жалким моллюском, выброшенным на берег. Кислорода не хватало, дышать становилось все тяжелее. «Нужно уходить», – подумала она, а тело решило по-другому. Обессиленно упало, покрылось игольчатой болью, задрожало, будто от лихорадки.

Флори не понимала, что с ней, хотела позвать на помощь, но с губ сорвался только слабый стон. Мучительно-медленно к ней пришла мысль, что всему виной воздух, и для спасения нужно пробраться к окну. Из последних сил она поползла к ближайшему проему, сокрушаясь над тем, что подоконники слишком высоки. С каждым новым движением дышать становилось больнее. Ее замутило, в ушах глухо зашумело. Флори продолжала пробираться за спасительным глотком свежего воздуха, но потом ее охватил ужас от мысли, что прямо здесь и сейчас ее жизнь может оборваться. Сквозь затуманенное сознание прорезался голос. Вначале он казался чужим и далеким, но потом обрел знакомое звучание. Ризердайн. Проваливаясь в обморок, Флори не различала слов и не осознавала, что происходит, а лишь улавливала отдельные ощущения: холодные прикосновения к коже, головокружение, дрожь… Пространство вращалось, словно дом был гончарным кругом, а она – податливой, мягкой, бесформенной глиной, попавшей в руки мастера. Чувство собственной бестелесности странным образом успокаивало. Если нет тела – умирать нечему. Невыносимая боль в легких отделилась от нее и постепенно потухла. Дальше пришла темнота.

Первое, что она ощутила, когда очнулась, была влажная прохлада травы. Флори лежала на спине, запрокинув голову к темному небу без звезд. Теперь тело казалось тяжелым, словно ее глиняную фигуру закалили в печи и оставили остывать. С трудом она перевернулась. Желудок свело судорогой, и ее стошнило. Тут же подоспел Флинн с флягой воды и пилюлей, которую Флори проглотила без раздумий. Как только стало легче, она спросила:

– Все живы?

– Да, обошлось.

Флори огляделась, но не увидела вокруг никого: ни толпы зевак, ни домографов, ни Илайн. Безлюдь, чьи окна были распахнуты настежь, остался где-то в стороне.

– А где остальные?

– Осматривают дом.

– Воздух в безлюде отравлен?

Каждое слово ощущалось камнем на языке: тяжелое, неудобное.

– Не воздух, почва. Эвкалипт работает как насос и впитывает влагу. Так яд попал внутрь. Похожее нападение уже случалось, но мы и подумать не… – Флинн осекся на полуслове.

Надеясь отвлечь ее, он полез в чемодан и, вытащив оттуда полоску бумаги, свернутую в несколько раз, протянул Флориане.

– Держи мятную пастилку.

Закинув ее в рот, Флори поинтересовалась, как скоро лекарство подействует.

– Вообще-то Риз велел показать тебя врачевателю.

– Ты и есть врачеватель.

– Домолог, – исправил он. – Я врачую безлюдей.

– Какая разница? Ты видишь, что я в порядке. Ну же, Флинн. – Она изобразила на лице подобие улыбки и протянула руку, чтобы он помог подняться с земли.

Уговоры сработали. Флинн не повез ее в лечебницу, но и к безлюдю не пустил. Флори пришлось согласиться, чтобы он вернул ее домой и передал под опеку Саймона.

В автомобиле ее снова замутило, и всю дорогу она думала лишь о том, как унять это мерзкое ощущение. Тем радостнее было снова оказаться в доме Ризердайна, в кресле у зажженного камина. После дождя ночь выдалась прохладной. Пролежав на мокрой траве, Флори продрогла и теперь тянулась к теплу, чтобы унять озноб. Вопреки слабости она не торопилась вернуться в постель, а устроилась в гостиной с намерением дождаться домографов.

Жар и треск огня убаюкали ее. Казалось, она закрыла глаза лишь на минуту, а когда вновь открыла их – обнаружила, что прошло немало времени. Поленья в камине почти догорели, и теперь прохладный воздух стелился по полу. Это ее и разбудило. Где-то поблизости была открыта дверь.

Поднявшись, Флори выскользнула в коридор и почти сразу нашла Ризердайна. Его остроплечая фигура застыла за прозрачной дверью, ведущей на веранду. Опершись на перила, он стоял не шелохнувшись, похожий на засушенного богомола под стеклом. Было в его неподвижности что-то печальное, безысходное. Едва подумав об этом, Флори испытала чувство вины. Если бы она не пошла на поводу у зевак, если бы не полезла к безлюдю в одиночку и не вела себя так самонадеянно…

Она хотела объясниться, но не нашла в себе смелости просто так нарушить уединение Ризердайна. Пришлось искать предлог, чтобы составить ему компанию. Чайник на плите был еще теплым, и Флори воспользовалась хитростью Саймона: тот всегда находил повод, чтобы неожиданно появиться там, где его не ждали.

Она осторожно проскользнула в приоткрытую дверь. Веранда представляла собой площадку в форме полукруга, выходящую на часть сада с апельсиновыми деревьями у изгороди. Воздух пропитался терпкой сладостью перезревших фруктов и неприятной горечью. Флори узнала запах и убедилась, что не ошиблась, когда увидела табачный дым, вьющийся вокруг Ризердайна.

– Как себя чувствуете? – внезапно спросил он, не оборачиваясь.

– Спасибо, уже лучше. Саймон заварил ромашковый чай. Я и вам принесла. – Она протянула чашку, объясняющую ее внезапное появление.

– Благодарю, но у меня есть это. – Легким жестом он продемонстрировал сигару и выпустил дым тонкой струйкой сквозь едва приоткрытые губы.

Резкий, бьющий в нос запах ассоциировался у нее с Прилсом, Гленном и другими богатеями Пьер-э-Металя. Ризердайн никак не вписывался в их компанию.

– Островной табак?

– Да вы знаток.

– Доводилось слышать. В наших краях островной табак – привилегия богачей.

– А в моих – способ успокоить нервы.

– Может, лучше попросить Илайн замешать успокаивающую микстуру и для вас?

Шутка показалась ей забавной, но лицо Ризердайна помрачнело.

– Кстати об этом… В безлюде вы использовали микстуру от Илайн?

Отпираться было бессмысленно, поэтому Флори кивнула. Наверняка они успели обсудить это без ее участия.

– Не делайте так больше.

– Что именно?

– Не используйте микстуры, не подумав о химических реакциях. – Его голос стал строгим, превратив дальнейшие слова в нотации: – Если бы можно было успокоить безлюдя обычной микстурой, мы бы так и сделали. Неужели вы думаете, что никто бы не додумался до этого? Но мы не применяем химические вещества там, где они могут создать опасное соединение. Поэтому мы работали снаружи.

Щеки Флори защипало от стыда.

– Простите, – с трудом выдохнула она. Кружка на блюдце нервно зазвенела, выдав дрожь в руках.

– Я объяснил вам это, чтобы предостеречь, а не