Книга Экслибрис. Лучшие книги современности - Митико Какутани

Босх. По словам автора, картины Гоулда с изображением рыбок должны были заключить в себе все, что тот знал и любил, чего боялся. И сам Флэнаган делает нечто подобное – используя магию слов, описывает мириады миров, которые Гоулд посетил до того, как оказался в тюрьме, а также миры воображаемые, созданные в голове.

 По словам Флэнагана, история Гоулда ужасает, как знаменитый роман «Мотылек» Анри Шарьера, отбывавшего заключение в лагере для военнопленных на Острове Дьявола. И вместе с тем поражает хитросплетениями, подобно ленте Мёбиуса из сказок Хорхе Луиса Борхеса.

Здесь вы встретите немало ужасающего и прекрасного, в том числе – свинью-убийцу, говорящую голову, розовый мраморный дворец, возвышающийся над песками южной части Тихого океана, и стаю зеленовато-желтых хохлатых какаду, «раскрашенных так, чтобы напоминать детенышей ара, и обученных читать меланхолические стихи в стиле Папы Римского».

Герой Флэнагана Гоулд – «зеленоглазый, с душой, напоминающей терновую ягоду, косматый, оплывший жиром» заключенный – ждет казни в зловонной камере, которая каждый день во время прилива наполняется водой. Он рассказывает о приключениях в юности в Англии и Америке, утверждая, что изучал живопись с человеком по имени Одюбон, – рассказчик из него забавный, хотя и не очень правдивый. В бессвязном пьяном разговоре он вспоминает, как бродил «туда и сюда по свету, сначала в поисках золота и славы, а затем из желания понять, в чем предназначение» его жизни, и как, попав в тюрьму на острове Сары, он решил стать художником.

Он прекрасно понимает, что создание копий Констебля для надзирателя (тот продает их за большие деньги) и портреты начальника тюрьмы – способ избежать гораздо более обременительных обязанностей. Сумасшедший начальник, мечтая привнести в облик пустынного тюремного острова европейское величие, приказывает Гоулду нарисовать живописный фон для ведущей в никуда железной дороги, построенной рабским трудом. Между тем грезящий о научном признании тюремный врач прибегает к помощи Гоулда для создания энциклопедического сборника рыб Тасмании, и в эту работу тюремный художник вкладывает любовь к изобретательности природы и собственное стремление к свободе.

По словам Флэнагана, история Гоулда ужасает, как знаменитый роман «Мотылек» Анри Шарьера, отбывавшего заключение в лагере для военнопленных на Острове Дьявола. И вместе с тем поражает хитросплетениями, подобно ленте Мебиуса из сказок Хорхе Луиса Борхеса. В книге множество страшных рассказов о пытках и лишениях, перенесенных Гоулдом и его сокамерниками. Однако даже перед лицом этого гоббсовского мира «бесконечного труда, вечной жестокости и бессмысленного насилия» он признателен за «необычайную и необъяснимо величественную вселенную, полную чудес» – и верит в способность человеческого воображения превращать страдание в искусство.

Письма Гюстава Флобера, 1830–1857 (1980)

Составление, редакция и перевод Фрэнсиса Стигмюллера

Хорошо известна доктрина Флобера об обезличенности в искусстве: «Автор в произведении должен быть подобен Богу во Вселенной – вездесущ и невидим». Но если созданная им художественная литература, где тщательно подобрано каждое слово, демонстрирует строгое следование этой теории, то письма по стилю – интимные, забавные, иногда вульгарные. В них он порой высказывает жалость к самому себе, как блогеры XXI века. Но то же время письма проливают свет на процесс написания его главного шедевра – романа «Мадам Бовари».

Флобер с детства твердо решил стать писателем: уже к десяти годам он придумал идеи тридцати пьес. Будучи подростком, сочинил амбициозный рассказ о сатане; в молодости, живя отшельником в доме родителей в отдаленной деревне Круассе, по восемнадцать часов в сутки либо писал, либо мучительно размышлял о написанном.

Он жаловался, что на одну страницу тратит целую неделю и три дня – на две поправки. Говорил, как сложно идти по канату, балансируя между «двумя безднами: лиризмом и пошлостью». Других авторов он предупреждал, что нельзя писать в психотерапевтических целях: «Не надейтесь, что сможете избавиться от гнетущего вас в жизни, дав себе волю в искусстве. Нет. Накопленный в сердце шлак нельзя поместить на бумагу: единственное, что вы туда изливаете – чернила».

Чтобы передать, сколько сил отнимает писательский труд, Флобер часто проводил аналогию с животными. Утверждал, что «пятнадцать долгих лет работал как мул», пытаясь написать одну хорошую книгу; ревел «как горилла», читая собственные предложения вслух; и проводил дни в созерцательном самокопании, «как мечтательная устрица» в «окружении молчащих рыб».

Письма Флобера наполнены размышлениями о литературе, философии и творчестве, а также множеством нарциссических отступлений, касающихся собственного здоровья и расположения духа. В тридцать два года он сказал: «Я старею: настал черед зубов, а скоро окончательно облысею». Его любовница Луиза Коле, с которой он виделся примерно раз в два месяца, по понятным причинам жаловалась, что «в письмах Гюстав никогда не говорит со мной ни о чем, кроме искусства или того, что касается его самого».

На постоянные мольбы Коле проводить с ней больше времени Флобер либо раздраженно советовал побольше читать или работать, либо объяснял, что слишком погружен в одиночество, внутренние терзания и сомнения, чтобы быть мужчиной, которого она любит. «Я люблю тебя как умею: плохо, мало, и я это понимаю. О боже, я все понимаю!»

Он писал ей часто и много, и эти письма удивительным образом оформились в хронику создания «Мадам Бовари»: то, каким он рисовал роман в своем воображении, как исследовал материал и как пытался спроецировать собственный жизненный путь на судьбы персонажей, как кропотливо перерабатывал и переписывал текст. И уже благодаря этому письма Флобера, искусно переведенные ученым Фрэнсисом Стигмюллером, станут увлекательным чтением для писателей и любителей книг.

Книги строятся так же, как пирамиды, говорил Флобер в одном из писем: «Берут план, над которым долго думали, а затем большие каменные блоки кладут один на другой, и это тяжелая, потогонная, трудоемкая работа. И ради чего! Пирамида просто стоит в пустыне! Но при этом так величественно над ней возвышается».

Синатра! Песня – это ты

Искусство певца (1995)

Уилл Фридвальд

Его голос сопровождал несколько поколений американцев во время скитаний по скалистым обрывам любви, романтики и расставаний. Самый известный в мире певец соединил послевоенные десятилетия времен Второй мировой войны и последние годы XX века. Под голос Фрэнка Синатры, звучавший по радио, из музыкальных автоматов и стереосистем, танцевали миллионы.

Крутой парень с манерами Бонда с необыкновенной нежностью пел об одиночестве и тоске. Шоумен из Вегаса, он лучше любого певца на планете мог рассказать об экзистенциальном одиночестве человеческого бытия.