Книга Да, я счастливчик, и что с того?! Том 3 - А. Байяр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И носители одновременно приняли адамантское снотворное. Все, кроме Стервятника и Константина соответственно. Но я и не сомневался, что со своим Древним он расставаться не пожелает. Якомару-то ему подчиняется в отличие от своих собратьев по… по духу.
— Ты что-нибудь?.. — бросила Ульяна на Романа озадаченный взгляд, но договорить не успела. Рухнула на пол, выронив колбу, которая тут же покатилась по гладкой поверхности крыши и остановилась возле моих ног.
Та же участь постигла и Градовского, вот только его пробирка разбилась вдребезги, как и слетевшие с него во время падения круглые очки.
Я сделал опасливый шаг назад, сглотнул подкатившую к горлу от волнения тошноту.
«А-а-а-а!..» — раздался оглушительный вопль Царя в моей голове.
— А-а-а-а!.. — вторил я ему, крепко зажмурив глаза. Но приоткрыл их, не ощутив никаких изменений. Ни ментальных, ни физических.
Ты чего заорал-то?
«А чтобы не расслаблялся, аха-ха-ха! Что, испугался⁈»
Да чуть не обосрался…
Но немного погодя я горячо поблагодарил бы своего примата за проделанный им трюк. Излюбленная тема в кабинете некоторых жалостливых медсестер, когда процесс введения иглы шприца превращается для нее в целый квест под кодовым названием «не дай пациенту узнать, что игла уже введена».
Будучи ненадолго отвлеченным от основного контента сегодняшней ночи, я уж было подрасслабил булки, а потому в момент, когда Малал и Мими стали со мной одним целым, всё еще мысленно переругивался с собственной тварью.
Однако подселение души — по ощущениям далеко не укол. Так просто скрыть резкую нехватку воздуха, острую боль в башке и закипевшую от количества поглощенной в процессе подселения энергии кровь не получилось бы.
Вскрикнув, согнулся напополам. От возникшего в голове гудения и бешеного ритма пульсирующих висков даже собственного крика не услышал. Открывал и закрывал рот, как рыба, задыхаясь и пытаясь обуздать обретенные силы.
Но боль оказалась не самым страшным побочным эффектом. Началось то, чего я больше всего боялся. А также то, за что так сильно переживала Полиночка. Потеря себя. Постепенная, но безжалостная и неконтролируемая…
Трое голосов, не принадлежащих мне, наперебой затараторили в голове. Я не различал слова. Лишь гудение на разные тона, перебивавшее друг друга или вовсе возникавшее одновременно. Мозги медленно, но верно плавились, картинка перед глазами становилась всё менее четкой, но я всё еще пытался держать себя в руках. Обуздать, покорить, овладеть этими душами и передвинуть себя на передний план. Они с тем же упорством отодвигали меня на задний всё дальше и дальше.
И как только я изумленно задался вопросом, кто я вообще такой, резкая боль в шее так и не позволила мне на него ответить.
Сознание окончательно померкло, а голоса всё так же продолжали спорить на разные лады даже тогда, когда мир передо мной заволокло темной пеленой.
Глава 16
— Ла-ла-ла… лай-ла-ла-ла… — тренькала на лютне молоденькая девушка, сидя на моих коленках.
Играла она так херово, что неистовое желание отрезать себе уши одолевало меня уже давно. Тем не менее, пара литров фруктовой наливки и трясущиеся перед глазами полные груди сглаживали углы.
Да и не часто ко мне заглядывали древние друзья, так что за пару десятков лет можно было соскучиться даже по этой озабоченной самочке со змеиным акцентом и отсутствием музыкального слуха.
Блики от пламени костра играли на наших лицах, а также лицах тех, кто сидел напротив. Но зря я рассчитывал на чудодейственные свойства фруктовой наливки. Нависшая над нами проблема не решилась бы одной веселой посиделкой и разговором по душам. Мы оставались такими же агрессивными и напряженными, просто до кучи еще и не трезвыми, что усиливало эти чувства в несколько раз.
— Судя по твоему новому обличию, можно сделать вывод, что людишки не так уж сильно тебе досаждают, — бросил Малал на женщину обиженный взгляд.
— О-о-о, на с-с-самом деле, они довольно интерес-с-сны! — ударила Мими раскрытой ладошкой по струнам и широко улыбнулась. — И привлекательны… Никогда преж-ж-жде я не ощущала с-с-себя нас-с-столько крас-с-сивой!
— С этим утверждением сложно поспорить! — хмыкнул я, бесстыдно таращась на ее новое… приобретение четвертого размера. — Но, знаешь, больше — не значит лучше.
— Так ты любитель маленьких с-с-сисек? — захлопала Мими глазками.
— Я любитель естественных и качественных…
— Мы ведь собрались здесь не для того, чтобы пьянствовать и обсуждать особенности человеческих тел? — оборвал ее Якомару, поднимаясь с бревна.
— Ну… до недавнего момента мы занимались именно этим! — честно заявил я. — Так сказать… для разогрева. Теперь-то, разумеется, можно перейти к основной теме нашей встречи! Например, к убийству Гадеса. За это можно даже выпить еще разок!
— Ура, ура! — откинув лютню в сторону, зааплодировала моя недалекая королева.
— Гадеса застали врасплох, — махнул лапой Малал и скривил без того кривую крокодилью рожу. — Если эти наглые твари заявятся ко мне с намерением устроить охоту, уж я-то успею спалить всё дотла. Вместе с ними. Не мое — значит, ничье! Лишь я имею право сеять хаос, а они пусть катятся в Преисподнюю!
— Справедливо, — поднял я очередную глиняную кружку с остатками наливки. — Но я бы не позволил себе оставить своих подданных на пепелище. Они уж нисколько не заслужили пасть жертвами кровавой резни. Так что сделаю всё, что в моих силах перед тем, как на мою шкурку позарятся эти жалкие смертные!
— А я… — начала уж было Мими.
— А тебе вообще нет смысла беспокоиться, моя сладкая! — перебил ее, подхватив каштановый локон и вдохнув цветочный аромат. — Можешь развлекаться с людишками, сколько душеньке угодно! Если только не осмелишься проникнуться к одному из них чувствами и раскрыть свое истинное обличие…
Королева молча раскрыла ротик, но тут же прикрыла его. Отвернулась с зардевшимися щеками.
— Ох, Мими-Мими… — поцыкал языком. — Вот же не повезло самцу, который повелся на эти прекрасные… — поднял я взгляд, —…глаза! Аха-ха-ха! Но запомни! Тебя настоящую могу возжелать только я… если напьюсь до состояния, в котором фантазия сможет всё сделать за меня! Аха-ха-ха!
— Обидно, знаеш-ш-шь ли…
— Вселенная сделала самок обидчивыми, чтобы им веселее жилось, пока они нихера не делают в отличие от самцов, которые всегда найдут себе развлечение по душе! Так что можешь обижаться на природу, сладость моя. Я же — просто плыву по течению и ловлю наслаждение от каждого момента!
— Именно поэтому ты покинешь нас следующим, Прекраснейший Царь Обезьян, — прохладным голосом произнес Якомару.
— Вот видишь? — ткнул я пальцем в сторону крысы. — Якомару тоже предпочитает нихера не делать. В чем-то вы с ним похожи!
Громкий звук отвлек нас от увлекательной беседы, и я медленно повернул голову в предположительном направлении источника. Еще один звук, приближающиеся голоса…
— Вот же проклятые твари… — процедил сквозь зубы, спихивая сочные бедра нового облика Мими со своих колен. — Но нихрена ты не проницателен, Якомару! Даже не думай злорадствовать, крысеныш! Не пройдет и часа, как я сооружу еще одну красивую гирлянду…
* * *
— Ха-а-а-а!.. — выдохнул я, резко открывая глаза.
Не сразу смог понять, где нахожусь. Картина ночных джунглей всё еще плавала перед глазами, а запахи тлеющих бревен и фруктовой настойки щекотали ноздри. Но стоило обеспокоенному голосу Полиночки зазвенеть в ушах, и видение постепенно развеялось, возвращая меня в еще более суровую реальность. Казарма, кровать, тусклый свет настольной лампы…
— Гордеев! — склонилась княжна надо мной, сдвинув брови. — Ну что? Как себя чувствуешь? Уже сошел с ума?
— С пробуждением, господин, — каменная физиономия Константина также нависла надо мной. — Можете назвать цифру по шкале от одного до десяти, где единица — это состояние близкое к суициду, а десять — замечательное?
— Костенька, ты щас упадешь, — сурово глянула девушка на моего ассистента, — но замечательным тут даже не пахнет. У него в башке сейчас должен быть целый стендап. Может, он вообще нас не слышит нихрена. Алло, прием! — помахала она ладошкой перед моими глазами. — Позовите Гордеева к телефону! Твари!
— Как бы они из него овоща не сделали, — ткнула меня Ксения в щеку. — Смотрите, взгляд у него какой стеклянный.
— Как там Мими⁈ — возник передо мной еще и Дамьен, расталкивая остальных в стороны. — Говорила что-нибудь про меня⁈
— Мне так стыдно, Димитрий! — схватила меня Ульяна за плечи и мелко затрясла. В глазах ее застыли слезы. — Это всё не я говорила! Не я делала! Ох, мне та-а-ак стыдно!..
— Пятьдесят на пятьдесят, справится он с этой тяжкой ношей или
