Книга Ревизор: возвращение в СССР 5 - Артем Шумилин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пошли с Галией, не спеша прошлись по Ленина до её дома, там ещё поболтали у подъезда. Галия заразилась от наших девчонок планированием будущего на ближайшие годы учёбы и фонтанировала идеями. До многих я бы сам не додумался. Всё-таки, у девчонок мозг по-другому устроен, они так детально всё продумывают. Парни на мелочи не обращают внимания, мыслят глобально. В принципе, хороший тандем получается, если мужчина и женщина в одну сторону идти планируют.
Поднялись к ним на этаж, сдал Галию матери и поплёлся домой. Длинный выдался сегодня день. И утомительный.
Зайдя домой, обнаружил панику и суматоху в женских рядах. Бабуля заваривала на плите какие-то травки в кастрюльке, мама бегала с полотенцами. Оказалось, что Аришка снова заболела. Высокая температура поднялась, кашель начался. Похоже, снова простудилась.
— Что за напасть, — пожаловалась мама, — мы же ее бережем, и в садик она еще не ходит. А болеет все равно часто.
Закалять малышку надо, а не от каждого ветерка беречь, — мрачно подумал я, но вслух ничего говорить не стал. Сейчас мать с бабушкой расстроены из-за ребенка. Ничего, кроме скандала, не добьюсь, если жизни их учить начну.
Взял деньги на доски, предупредил бабулю и помчался к Аристарху, чтобы отдать долг. Обещал, надо занести. Заодно со ступени будущей мерки снял и записал на листочек, чтобы сразу деду показать.
Застал Аристарха в мастерской, что было вполне ожидаемо. Тот дорвался до экзотической древесины и увлеченно изучал ее.
— Отличное дерево, скажу я тебе, — провозгласил Аристарх, увидев, что я зашел в мастерскую. — Я тут от одной доски уже отпилил краюшек, он все равно неровный был и с трещиной, так что на ступени не пошел бы. И сейчас над ним колдую. Прочное дерево, волокна плотные, но при этом обрабатывается очень хорошо.
— Замечательно, — кивнул я, давая понять, что не против его экспериментов. — Я деньги принес и мерку снял со ступени. Так что завтра вечером уже хочу приступить к работе, если можно.
Я положил деньки и листок с замерами на верстак.
— Конечно, приходи в любое время, — с энтузиазмом согласился Аристарх. — И я подсоблю с удовольствием. Можем вообще прямо сейчас разметить ступени, чтобы завтра уже сразу резать начать.
— Было бы отлично, — вздохнул с сожалением я, — но сейчас мне домой бежать надо срочно. Аришка у нас заболела снова сильно. Помочь надо по хозяйству. Воды натаскать.
Попрощавшись с Аристархом, побежал обратно домой.
А там все завертелось как обычно, когда малая болеет — стирки выше крыши, воды нужно много — но в этот раз таскал воду уже при помощи коромысла. И, надо сказать, даже не имея в виду бандитов, давно нужно было так сделать! Совсем другой уровень комфорта при переноске — предки наши дураками не были!
Спали плохо — вставал ночью, бегал за водой. Малой плохо, орет. Утром снова притащил воды, и впервые больше чем за месяц проспал зарядку. Мне вчерашний день-то тяжело дался, а тут и ночь почти не спал — не решился спортом заниматься, еще покалечусь на стадионе, заснув на брусьях.
В школе меня жестко тянуло в сон часа три, еле держался, а потом раз — и прошло. Словно организм махнул рукой и сказал — ладно, понял я, что не можешь ты сейчас спать! Так и быть, открою на время второе дыхание, пользуйся!
Со школы, конечно, домой забежал — надо новой воды натаскать, иначе женщины сами за ней пойдут, а я буду чувствовать себя неудобно. И с огромным удивлением обнаружил в сенях одетую маму с Аришкой на руках.
— Что, совсем все плохо? — испугался я, — в больницу тащишь?
— Да в какую больницу? — раздраженно выскочила в сени бабушка, — к бабке она ее тащит! Которая шепотом сглаз отводит!
— Да не сглаз, а от болезней заговаривает! — не менее раздражённо огрызнулась мама.
— Ну да, это полностью все меняет! — язвительно сказала бабушка, уперев руки в боки, — сглаз — это суеверие, а заговаривание от болезней — нормальный метод работы советской медицины, видимо!
— Да ты чего, мам? — удивился и я, — у малой температура, ей плохо, а ты будешь ее по чужим бабкам на сквозняки таскать? Так ребенка и добить можно, но уж точно не подлечить!
Мама молча развернулась, села одетая с ребенком на руках за стол в гостиной и разревелась.
Ни фига, слезами меня не пробьешь. Сделал знак бабушке, чтобы не лезла и не говорила ничего и спокойно занялся своими делами. Положил портфель, переоделся на работу, сделал себе чаю на кухне. Бабушка тоже взяла себе чашку и села со мной за стол. Мама пробыла в гостиной буквально минут пять, после чего выскочила к нам на кухню с возмущенным криком:
— Вам вообще ребенок без разницы! Сидите, чаи гоняете. Мне одной все это надо, что ли! Вожусь с ней с утра до ночи, из сил выбиваюсь, а от вас одни упреки и претензии.
Так, похоже в ход пошли стандартные манипуляции.
— Мама, ты бы присела и успокоилась, — ровным голосом сказал я, — если устала, попроси помощи, но не надо на других срываться и глупые решения всякие принимать.
— Я об Аришке забочусь, — возмущенно сказала мама, снова начиная плакать.
— Мы все о ней заботимся, — ответил я, — делаем каждый, кто что может. Ты ведь не одна с ней возишься. Бабушка с малышкой каждый день сидит, я помогаю, чем могу. Не надо пытаться делать нас в чем-то виноватыми. И, если мы оба говорим тебе, что ты ошибаешься, когда тащишь больного ребенка к какой-то неизвестной бабке, это не повод считать нас врагами, а основание хорошо подумать. Ты устала, нервничаешь и можешь принять неправильное решение. Все ошибаются.
Мама насупилась и молчала. Плакать вроде перестала, но не факт, что надолго. Из комнаты раздался плач малышки. Мама подхватилась и пошла к ней. Вернулась минут через пять, неся в руках одежки малой.
— Тебе же на работу пора, — сказала мама, показывая на часы, — опоздаешь ведь.
На работу действительно было нужно уже выходить, но интуиция подсказывала, что, если я сейчас уйду, мама тут же снова оденет малую и свой план нетрадиционного лечения реализует.
Я мрачно посмотрел на маму и сказал, обращаясь к бабушке:
— Ты с Аришкой справишься до вечера?
— Конечно, — кивнула бабуля, — отвар готов уже, сменные одежки и белье есть. Ты только воды еще принеси.
— Хорошо, — кивнул я и добавил, обращаясь уже к маме, — тогда я сейчас за водой, а потом мы вместе с тобой идем на работу. Нечего тебе прогуливать, да и не верю я, что ты свою затею так просто бросишь.
Бабушка при этих словах довольно хмыкнула, а мама вскинулась, начав что-то возражать, но я тут же перебил ее, не дав договорить:
— А если не пойдешь, то я расскажу Ахмаду, зачем ты домой отпросилась и как собиралась таскать по улицам ребенка с кашлем и температурой к каким-то бабкам-шептуньям.
Прием, конечно, запрещенный, но на работу опаздывать не хочется, а если начну с ней пререкаться и пытаться по-хорошему уговаривать, вообще не факт, что сегодня туда попаду.
Мама после моей угрозы сразу сникла и начала собираться. Я быстренько натаскал воды, сбегав на колонку трижды и наполнив водой все свободные емкости в доме. Прихватил на кухне печенья к чаю, на работе сегодня без ссобойки буду, бабуля со всей этой суетой не успела ничего приготовить. Ну да ладно, соображу чего на месте.
Пока шли на завод, продумывал систему закаливания для Аришки. И со временем у меня совсем швах, но малышке реально помощь нужна. Если сейчас укреплением ее здоровья не заняться, потом только хуже будет. А на маму с бабушкой в этом вопросе надежды нет. Они ее кутают все время и от любого сквознячка берегут. Придется сначала самому все процедуры с мелкой делать, приучить ее и домашних к новым правилам быта, а потом уже, как привыкнут и результат появится, на них эти заботы переложить.
— Паша, — вдруг подала голос мама, — ты не говори, пожалуйста, Ахмаду ничего про Аришку. Он очень строго относится ко всяким суевериям, не поймет он.
— Так и я не понимаю, — подал голос я, — сложно понять, когда образованная женщина всерьез верит, что от кашля и температуры шепот помогает.
— Он не от кашля
