Книга Мистер Солсбери и каслинский черт - Виктор Петрович Поляничко

«Сотни жителей Челябинска, обуреваемые жаждой наживы, занимаются по ночам поисками сокровищ, которые спрятал Наполеон во время отступления из Москвы».

Надо видеть лицо Гопкинса.

— Вы знаете, эту газету издавал мой отец, но его уже нет в живых, — попытался вывернуться он, — не обижайтесь.

…В США более десяти лет проводится «эксперимент международной жизни». Согласно замыслу его организаторов, а одним из них был еще президент Эйзенхауэр, американцы должны приглашать в свои семьи иностранцев, приезжающих в Соединенные Штаты. Такой контакт, по мнению американцев, позволит людям разных стран лучше узнать друг друга. Идея в целом, конечно, неплохая. Ездить в гости не только приятно, но и полезно. Однако такие взаимоотношения оправданы, когда существует общность взглядов, интересов, нравственных начал, когда люди искренне хотят узнать правду о жизни в другой стране, стране с другим строем.

НА КАПИТОЛИЙСКОМ ХОЛМЕ

Свое повествование хотелось бы дополнить рассказом о встречах с теми, кто в сегодняшней Америке стоит у руководства. Речь, конечно, идет не о президенте и его приближенных. Мы посетили Белый дом — резиденцию президента и здание конгресса — Капитолий. Официально считается, что Капитолий — это здание, в котором работают и заседают конгрессмены. Его в США еще называют «деловым домом», хотя он на нас не произвел такого впечатления. Здесь слишком много рекламы так называемой американской демократии. Сотни гидов на разных языках втолковывают нескончаемому потоку туристов, переводя их из зала в зал, что именно здесь формировались и складывались американская история и демократия. Простому смертному, мало-мальски знакомому с Историей Америки, вынести такое трехчасовое испытание очень трудно.

Слушая гидов, мы обратили внимание на одну деталь: они обо всем рассказывают в прошедшем времени. Это весьма характерно. Действительно, свобода, равенство — далекое прошлое Соединенных Штатов. Это справедливо.

В Капитолии сейчас заседают конгрессмены в палате представителей и в сенате. По идее они вершат судьбы страны. В виде исключения в тот день нам разрешили пройти на гостевые места в зале заседания палаты представителей, чтобы мы воочию познакомились с законодателями Америки. Первое, что мы увидели, — полупустой зал. Из 530 с лишним конгрессменов присутствовало максимум 200—220. С массивной трибуны медленно, буквально по слогам, говорил оратор. Но его никто не слушал. Человек, наверное, двадцать, накрывшись газетами, дремали, кто-то жевал сэндвичи, две-три группы по четыре-пять человек стояли, повернувшись спиной к оратору, и о чем-то спорили, размахивая руками. Люди входили и выходили. Все это походило не на деловое заседание государственных мужей, а скорее на болельщиков футбола в перерыве между двумя таймами.

В конгрессе, когда мы присутствовали на заседании, обсуждался вопрос о национальных музеях Америки. Возможно, тема не очень злободневная, хотя именно государственные музеи в стране влачат жалкое существование.

Администрация США срезала ассигнования, идущие на содержание музеев. Обсуждение в палате представителей вопроса о музеях, очевидно, заслуживало внимания.

На заседании сената нам не удалось побывать. Зато дал согласие на встречу сенатор штата Массачусетс, брат покойного президента Джона Кеннеди — Эдвард. Для нас его решение было несколько неожиданным. Дело в том, что Эдвард Кеннеди еще ни разу официально не встречался с советскими журналистами. Время для такой встречи тоже было не очень удачным для Кеннеди. Продолжалось следствие по делу, связанному с трагической смертью секретарши президента Джона Кеннеди. Газеты пестрели заголовками, далеко не лестными для сенатора. Надвигались частичные выборы в сенат, и Кеннеди должен был переизбираться. С утра моросил дождь. Мы посетили мемориалы Джефферсона, Линкольна, Вашингтона. Затем поехали на Арлингтонское кладбище посмотреть могилу Джона Кеннеди и его брата сенатора Роберта.

Справедливость требует сказать, что американцы чтут память Джона Кеннеди. У его могилы горит вечный огонь. Здесь всегда много людей. Некоторые, не стесняясь, плачут. А рядом, в пятнадцати метрах, на зеленом склоне невысокая могила Роберта с небольшим беленьким крестиком. За солидную сумму семья Кеннеди выкупила это место для захоронения Роберта. Было сделано единственное исключение из правил, и на военном кладбище похоронили гражданского человека.

Мы не успели еще закончить осмотр кладбища, когда прибежал шофер и сообщил о том, что позвонили в автобус от Эдварда Кеннеди. Сенатор ждет нас через полчаса. Времени было в обрез. Но благодаря невероятной виртуозности и филигранной точности в работе нашего шофера-негра, ровно в назначенное время мы подошли к комнате 436. Невольно вспомнили слова завещания Джона Кеннеди: «Я вступил в политику только потому, что умер Джо, мой старший брат. Если со мной что-нибудь произойдет, брат Бобби займет мое место в сенате. А если Бобби умрет, Тэдди встанет на пост». Из своего кабинета вышел Эдвард Кеннеди. Сенатор просил нас обождать его пятнадцать минут. Он примет представителей штата, в котором баллотируется на сенатских выборах.

КАПИТОЛИЙ.

БЕЛЫЙ ДОМ.

В кабинете сенатора нас встретил пресс-секретарь Ричард Дрейн. Рассевшись кто где смог, мы начали расспрашивать секретаря об Эдварде Кеннеди. Сенатор родился 22 февраля 1932 года. Имеет трех детей: дочь и двух сыновей. Занят в конгрессе в двух комиссиях: труда и юстиции. Два года он служил в армии. Исключался из Гарвардского университета: вместо себя послал приятеля сдавать экзамен по испанскому языку. Мы спросили:

— Требовательный ли сенатор человек?

— Очень!

— Кому подражает?

— Старшему брату Джону.

Секретарь сенатора счел нужным сообщить нам о традиционном добром отношении семьи Кеннеди к СССР. Особенно часто вспоминал о нашей стране Роберт. Поездка в Россию потрясла его. В Сибири Роберт сильно заболел, и русская женщина-врач просидела безотлучно у его постели 36 часов и спасла ему жизнь. Роберт по выздоровлении протянул ей 500 долларов, но врач даже не обратила на деньги внимания. Роберт посылал своей исцелительнице новогодние поздравления.

Потом разговор снова зашел об Эдварде.

— Когда сенатор в последний раз выступил и по какой проблеме?

— Три дня назад в Бостоне, по Камбодже.

— Какова позиция Кеннеди по этому вопросу?

— Она опубликована в газетах.

Но, видимо, сообразив, что перед ним не американские журналисты, а русские, добавил:

— Весьма отрицательная. Сенатор осуждает расширение агрессии.

За разговором незаметно прошло время. Вошел Э. Кеннеди. Поздоровался. Он с трудом пробрался к своему столу. Улыбаясь, Кеннеди заметил, что ему еще никогда в этом маленьком кабинете не приходилось сразу принимать столько журналистов. Э. Кеннеди, прислонившись спиной к столу, обратил наше внимание на детские каракули на листке бумаги, приколотом кнопкой к стене.

— Это писал мой старший сын, — сказал Эдвард, — когда ему исполнилось шесть лет.

Читаем: «Ты, папа, не задаешь мне вопросов про пятую страницу домашнего задания. Никогда не проверяешь, как