Книга Гамбит Воскресенского, или Как я свергал Александра Лукашенко - Юрий Воскресенский

в центре Минска.

Согласно призыву, оперативно распространенному по телеграм-каналам и соцсетям, молодые (главным образом) люди пошли протестовать против снятия с дистанции Виктора Бабарико. В этот день Центризбирком отказал в регистрации не только ему, но и Валерию Цепкало.

Зато зарегистрировал кандидатом в президенты Светлану Тихановскую.

Все закончилось предсказуемо. Случились первые серьезные столкновения. Пару сотен особо ретивых задержали. Да, еще вдоволь погудели в клаксоны автомобилисты и велосипедисты, проявив свою гражданскую позицию. В соцсетях подняли волну о насилии со стороны власти. Ничего вроде бы нового по сравнению с протестными акциями старой титульной оппозиции, которая на протяжении четверти века имитировала борьбу с режимом.

Правда, имелись и нюансы, характерные для этой кампании. Были активные попытки подраться с ОМОНом, отбить задержанных и так далее. По состоянию на 15 июля шестеро сотрудников правоохранительных органов получили травмы разной степени тяжести, четверо из них попали в больницы.

Попутно на арену полезли политические фрики. Оперативно удравшая в Украину Татьяна Мартынова, модератор ею же созданной в соцсети группы «Хватит бояться!»*, объявила ультиматум Лукашенко. Ресторатор Вадим Прокопьев и вовсе вызвал президента на боксерскую дуэль.

«Вот она, настоящая движуха, – радовались многие молодые люди. – Вот она, подлинная свобода. Сколько можно терпеть все это скучное болото. Хотим жить, как во всем мире!» И вот уже люди взялись постить тексты про то, что «Лукашенко у власти уже 26 лет – хватит!», «Наши налоги идут на строительство дворцов!», «Надоело, требуем перемен!» и прочее.

Протесты стали трендом летнего сезона. Коронавирусная инфекция ограничила свободу передвижений и действий, а многих представителей молодежи оставила без работы. Политическую сферу поразили застойные явления. Основной кандидат мелькал на экране с середины 1990-х. Альтернативные кандидаты привлекали своей новизной и непричастностью к маргинальной оппозиции. Деятельность идеологов и спецслужб давно сместилась в сторону закручивания гаек, игнорируя активную работу с массами по информированию и разъяснению. В общем, к лету 2020 года мы получили то, что можно назвать эффектом сильно сжатой пружины. Или плотно закрытой кастрюли – тут уж выбирайте сами, кому какой образ больше нравится.

«Я умываю руки»

Со второй половины июля я отошел от работы в объединенном штабе. Умыл руки, как сделал это 2 тысячи лет назад один исторический персонаж по имени Пилат, прокуратор Иудеи. Почему? Конечно, кто-то скажет, что я испугался, струсил, сбежал и прочее. Их право.

Но, если говорить по сути, я понял, что окончательно утратил интерес к проекту. Из всего этого оппозиционного комьюнити разговаривать о чем-то можно было только с самим Бабарико. При всех своих минусах он казался разумным человеком, способным за деревьями видеть лес.

Но о чем можно было говорить с той же Марией Колесниковой, Светланой Тихановской, Вероникой Цепкало?

Эти дамы наслаждались обрушившейся на их головы популярностью, абсолютно не желая вникать в ежедневную кропотливую работу команды, не думая о своих сторонниках, не обсуждая варианты развития событий в рамках кампании, не просчитывая последствия своих действий.

Кстати, интересная история с их позывными, знаками, которыми они зажигали народ. У Марии – сердечко. У Вероники – спертый у Черчилля значок Victory. Ну а Тихановской от супруга достался кулак.

Кстати, хорошо получилось. В итоге президенту остался только большой палец, поднятый вверх.

Тем временем «движуха» продолжалась

15 июля по призыву оппозиционных телеграм-каналов перед Центризбиркомом Беларуси выстроилась очередь с жалобами на нарушения процедур регистрации кандидатов, растянувшаяся на полтора километра.

А 16 июля можно считать официальной датой созданием женского трио. Кто его создал? Самонадеянно и глупо будет вскрикивать в стиле Карабаса: «Я, я этот человек!» Но если придерживаться объективных фактов, придется признать и в том числе моим недругам: мне тогда удалось создать серьезные предпосылки для того, чтобы команды трех основных претендентов объединились, а это трио появилось на свет.

В этот же день был сформирован единый штаб во главе с Котелком и группа по организации поездок по стране. Меня включили в ее состав. Но я наотрез отказался продолжать участие и в группе, и в штабе, и в кампании.

После сопоставления фактов, опыта, знаний и логики стало понятно, что потолок этого единого штаба – политический чес по стране, а власть они никогда не возьмут. Мне стало скучно и грустно. И я ушел, с чувством глубокого разочарования.

В чем основная причина случившегося дисбаланса?

И женское трио, и члены единого штаба не понимали, что такое большая политика и куда они лезут. У них не было никакой политической идеологии, политического опыта, политической истории, понимания общественных процессов, избирательной программы, согласованного плана действий. Не было вообще ничего. Кроме эмоций.

Чисто теоретически у меня был вариант изменить ситуацию в корне, став главой объединенного штаба, но я не был связан с бабарикинской тусовкой, был не из их кадки. Смею предполагать, что, если бы остался на первых ролях, печальных августовских событий не произошло. Равно как и последствий всего того, что натворили эти «невероятные» вкупе с вынужденной жестко реагировать властью – от массовых посадок людей в тюрьмы и эмиграции до введенных против страны санкций и закрытия авиасообщения. Призывая в день голосования белорусов на улицы, единый штаб даже не подумал о назначении людей, отвечающих за порядок, за организацию взаимодействия с сотрудниками правоохранительных органов. Задача такого тактического сотрудничества – не допустить кровопролития, чрезвычайных происшествий, перехвата управления массами посторонними лицами и силами. А народные массы – это серьезный аргумент для политического торга. В его рамках можно было говорить про какие-то дополнительные свободы, либеральные процессы и ослабление гаек на крышке котла. Но при условии, что суверенитет и независимость остаются незыблемыми, базовыми ценностями. Это прописные истины.

Была еще одна причина для моего выхода из игры. К тому времени я несколько раз побывал в России, пообщался с серьезными политтехнологами и окончательно понял: в Кремле одобрили кандидатуру Александра Лукашенко.

Приведу еще два важных момента, в качестве зарисовки, для понимания ограниченности «невероятных».

За 30 лет с момента распада Советского Союза нарисовалась схожая специфика борьбы за власть практически во всех постсоветских республиках. Можно тут вынести за скобки ментально отличающиеся страны Балтии. Поэтому нужно понимать, что политика в белых перчатках не делается. К тому же твой политический оппонент, у которого ты хочешь отобрать власть, может нанести серьезный удар. Политика в странах экс-СССР – это бои, часто без правил, а не веселая вечеринка с латте и запуском шариков-фонариков в небо. Однако со стороны оппозиции ни о чем таком не думали до последнего. Это первое.

А второе – это чувство ответственности, которое у «невероятных» всегда было на