Книга Путь под лазурным небом - Александр Панютин

классов, коридоров и спален было достаточно сложно. Казалось, что в Хогвартсе все постоянно меняется и сегодня все иначе, чем было вчера.

Ещё одним чудом стали призраки. Вид прозрачных молочно-белых фигур, то и дело выныривающих из стен, вызывал мурашки по всему телу. Тесно пообщаться удалось с Почти Безголовым Ником — призраком башни Гриффиндора. Он всегда счастлив поговорить или помочь представителям красного факультета.

Всё впечатление портил Пивз. Никакой опасности для учеников он, ясное дело, не представлял. Но даже так его мелкие и глупые проделки неимоверно раздражали. Особенно страшно было наткнуться на него тогда, когда до урока остаются считанные минуты. В этом случае опоздание было неизбежным.

Немаловажным было замечание Перси о призраках:

— Не стоит обманываться доброжелательным отношением школьных привидений к вам, — говорил он с серьёзным лицом. — Школьные привидения — это особый случай. Они заключили контракт со школой, она стала их домом, о котором им нужно заботиться. Они неотъемлемая часть жизни Хогвартса и даже задействованы в его системе обороны. Так что если вы встретите за пределами школы призрака, будьте готовы, по крайней мере, попытаться убежать.

Конечно, помимо восторга от Хогвартса, были и менее приятные моменты.

«Это же Поттер!»

«Который в очках?»

«Этот шрам…»

«Т-с-с, а то услышит!»

«Интересно, а…»

Титул национального героя, наконец, решил напомнить о себе, когда улеглась суматоха первых учебных дней. Стоило появиться на людях, как слава Мальчика-Который-Выжил проявляла себя во всей красе. Постоянные взгляды и перешёптывания за спиной стали моими частыми спутниками.

Находились и те, кто отваживался подойти лично, а не только обсуждать меня за моей спиной.

— Эм, Гарри, а ты… Ну, помнишь?..

Именно этот вопрос мне задавали чаще всего. Не знаю почему, но последние мгновения жизни Того-кого-нельзя-называть, момент смерти Ужаса Британии и его победитель будоражили умы юных магов.

— Только яркий зелёный свет, — всегда неизменно отвечал я.

Конечно, и многие другие глупые и не очень вопросы преследовали меня. Люди хотели знать, как и чем живёт герой и кумир, завершивший гражданскую войну в Магической Британии. Вопросы касались в основном того, что было написано в несчётных статьях и книгах обо мне, вывалившихся на прилавки после победы. Я даже узнал, что во Франции у меня есть родственники. Одна из ветвей Поттеров, если быть точнее. Да и в самой Британии тоже остались Поттеры, из-за чего возникает вопрос: а почему же меня отправили к Дурслям? Нужно будет как-нибудь и про себя почитать, может и ещё чего полезного смогу узнать.

Бурный рост обсуждений Гарри Поттера продлился, слава Мерлину, не так долго. От силы пару-тройку дней и он пошёл на спад. Прекращаться полностью, однако, совсем не собирался.

Если говорить непосредственно о самой учёбе, то это было интересно.

Каждую среду, ровно в полночь, под руководством профессора Авроры Синистры мы приникали к телескопам, изучали ночное небо, записывали названия разных звезд и запоминали, как движутся планеты. Пока что Астрология ничем не отличалась от того, что нам пытались преподавать в школе в прошлой жизни.

По пятницам у нас была Родная Речь. Преподавала её профессор Джейд Фарлоу — высокая женщина средних лет. Её карие глаза с теплотой смотрели на учеников. За исключением изучения сугубо магической классической литературы, занятия по этому предмету ничем не отличались от тех, что вели в обычной школе.

По понедельникам нам ставили Географию. Только взглянув на карты, развешенные вдоль одной из стен аудитории, я понял — мир больше, чем представляется обычным людям. И мир не один. Преподавал предмет профессор Лорен Бёрнс. Немолодой мужчина вёл себя отстраненно, но свой предмет знал отлично.

Дважды в неделю мы посещали замковые оранжереи, где низкорослая полная дама — профессор Спраут — преподавала нам гербологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами, для чего они используются. Не то что бы мне действительно нравилось учиться копаться в земле, но материал, что преподносила нам профессор, был интересным. В основном из-за самого профессора, которая подавала материал максимально просто и интересно.

Самым скучным и оттого утомительным предметом оказалась История Магии, которую вёл призрак. Как поведали старшекурсники, профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. Кажется, он до сих пор не осознаёт того, что стал призраком. Донести до него этот факт, впрочем, не удаётся — он не обращает на это внимание.

Говорил он ужасно монотонно и без остановок. Говорил он строго по учебнику, поэтому на занятиях по истории я занимался всем, чем мог, лишь бы не слушать бормотание призрака. В основном спал или готовился к следующим занятиям. Да и неинтересно ему было, чем заняты ученики.

Приятным открытием стали уроки Заклинаний. Профессор Флитвик, преподававший их, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. Причиной тому был один факт — профессор Флитвик был полугоблином. От серокожих работников банка маленький профессор взял лишь свой рост и крючковатый нос, но в целом, выглядел он очень добродушным, что располагало к нему юных учеников.

К самим заклинания мы ещё не приступали, проходясь в основном только по теоретической части, а также уделяли много времени гимнастике для кистей с макетами палочек.

Как раз после одного из таких занятий меня задержал Малфой.

— У тебя есть занятия завтра после двух? — поинтересовался Малфой.

— Кажется, нет. Я полностью свободен.

— Мы завтра с парнями собираемся позаниматься у Чёрного Озера, пока погода позволяет. Ты с нами?

— Конечно, почему бы и нет, — причин отказываться не было, и я согласился.

— Отлично, в таком случае, бери с собой Дурсля. О точном времени я смогу сказать завтра, — предупредил он. — До встречи, Поттер.

— Хорошего дня, Малфой.

Драко, стоило узнать его ближе, оказался славным парнем. Даже когда пытался подражать своему отцу. Под неумелой маской надменности и попытками держать себя холодно и отстранённо, как отец, скрывался обычный ребёнок. Жизнерадостный, отзывчивый и любопытный мальчик. Не то чтобы нас уже можно было назвать друзьями, но начало этой дружбы было положено ещё в поезде и пока я в своём решении не разочаровался.

Стоит сказать, что несмотря на политику мира, именно на наш пример общения не все смотрели с одобрением. Часто я ловил на себе негодующие взгляды, причём как от своего факультета, так и от змей. Причину я