Книга Сайберия. Том 2 - Владимир Василенко

Жбан, подавшись назад, врезался в стену, придавливая меня и разом вышибая из моих лёгких весь воздух. Попытался ударить меня затылком и я, не выдержав, зарычал и совсем по-волчьи клацнул зубами над самым его ухом. Едва сдержался, чтобы не укусить. И не сделал этого, пожалуй, только из-за брезгливости.

Он взвизгнул от ужаса и ударил меня о стену снова, но уже без разгона, так что вышло куда слабее. Я продолжал душить его, одновременно сосредотачиваясь на поглощении его эдры.

Щупальца Дара, впившиеся в его тонкое тело с нескольких сторон, были похожи на изгибающиеся воронки водоворотов, стремительно вытягивающих энергию. Вскоре её уже нельзя было разглядеть, остался лишь один яркий сгусток где-то в районе солнечного сплетения. Он имел такие чёткие очертания, что казался осязаемым. Этакий неправильной формы кристаллик размером с ноготь, вокруг которого вьются частички светящейся пыли, складывающиеся в знакомые спиралевидные структуры.

Сердце! Правда, я думал, оно побольше будет. У Велесова оно точно посолиднее выглядит. Впрочем, и Жбан-то не ахти какой одарённый…

Однако, чтобы поглотить эту последнюю частицу, пришлось изрядно попотеть. Жбан, барахтаясь из последних сил, едва не сбросил меня с загривка и ещё пару раз основательно приложил сначала об стену, потом о штабель ящиков. Часть хлама обрушилась на нас сверху, и меня здорово приложило по голове. Но, к счастью, сознания я не потерял, а вот противник мой, наоборот, схлопотал по затылку и рухнул на четвереньки.

Напрягшись до ломоты в суставах, я последним усилием довел удушающий до логического конца — Жбан, наконец, обмяк и завалился лицом в грязь. Стоило ему потерять сознание — и остатки его Дара тоже будто бы утратили способность к сопротивлению. Я, наконец, поглотил и последний кристаллик. Но он не растворился в моём тонком теле, не распался на нейтральную эдру, а по-прежнему светился мелким ярким осколком и вибрировал, рвался куда-то прочь. Стоило немалых трудов его удерживать.

Я, пошатываясь, выпрямился, отдышался. Будто только сейчас вспомнил о полученных ударах — сразу в нескольких местах запульсировали очаги боли. Здоровенная шишка на голове, ушибленный локоть, ещё и ногой зацепился за какую-то торчащую арматуру — штанину порвал и, похоже, здорово поцарапал лодыжку…

А, ерунда. Обо всём этом сейчас нет времени думать. Я сосредоточился на пойманном Аспекте и, ведя его усилием воли, поместил в одну из ячеек рядом с грудным Узлом. Оказавшись там, кристаллик вдруг замер и… успокоился. Мне больше не нужно было его держать. Будто бы потерянная деталька встала чётко на своё место, рядом с багровым отсветом Аспекта Зверя и золотистой полупрозрачной икринкой, назначение которой я пока так и не выяснил.

Забавно. Как горошины в стручке. Хотя нет. Скорее уж, как патроны в барабане револьвера.

Громила у моих ног вдруг дёрнулся, закашлялся, попытался подняться. Я пихнул его сапогом, заставляя снова ничком упереться в землю. Быстро оглядевшись, нырнул обратно в темноту и быстро вскарабкался по ящикам наверх. Выходить на свет, к кабаку, не стал — оттуда всё ещё доносились голоса. Лишние свидетели ни к чему.

Нашу потасовку наверняка было слышно — из-за угла насторожённо выглядывали двое каких-то потрепанного вида мужичков.

— Эй, Жбан… Ты чего там? — окликнул толстяка один из них.

Невнятно бормоча, громила поднялся и кое-как, прихрамывая, вышел на свет. Приятели попытались было помочь ему, когда он споткнулся и едва не упал. Но он, пьяно ругаясь, оттолкнул их и замахнулся кулаком.

— Да ладно, ладно, не трогаем мы тебя!

— Всё, охолони, Жбан! Пошли накатим лучше.

Толстяк замотал головой, стискивая кулаки. Снова в голос выругался в припадке пьяного бешенства и с размаху саданул кулаком в стену.

И вдруг взвыл от боли.

— Эй, ты чего?

Приятели растерянно засуетились вокруг него. Жбан же вопил и корчился так, что упал на колени. При этом он баюкал покалеченную руку, глядя на неё со смесью изумления и ужаса. Кажется, даже протрезвел моментально.

А всё, здоровяк. Веселье кончилось. Посмотрим, как ты будешь кошмарить работяг без своего Дара.

Удовлетворённо усмехнувшись, я двинулся обратно, покидая окрестности «Шестерёнок» тем же путём, что и пришёл. Спрыгнув по ту сторону забора, огляделся и устало вздохнул.

Уф, а вот этот момент я как-то не продумал. Извозчика здесь в это время найти нереально, до изобретения ЯндексТакси еще лет сто, а до дома добираться надо.

Похоже, придётся прогуляться пешком.

Глава 7

Я думал, что после обнаружения жутковатого трофея в ветвях Гранитного дуба в университете ещё долго будут бурлить слухи и обсуждения. Но уже дня через три мало кто вспоминал и о Бергере, и вообще о том, что в городе орудует не то маньяк, не то какое-то чудовище. Меня это поначалу даже удивило. Но потом на глаза как-то попался выпуск «Сибирского вестника» — популярной местной газеты. И после прочтения раздела «Происшествия» я по-другому взглянул на сибирскую столицу.

Попытка поджога губернаторской резиденции анархистами с последующей перестрелкой. Ранено пятеро жандармов, трое революционеров убиты наповал.

На окраине найдены тела целой семьи, выехавшей в город из соседней деревни на рынок, но нарвавшейся на какого-то зверя — не то росомаху, не то медведя. Есть подозрения, что зверь Изменённый, охотникам предлагается награда за его добычу.

По отчётам обер-полицмейстера, подобные нападения на окраинах города значительно участились. За один только август более полусотни человек в губернии объявлены пропавшими без вести.

Из Ушайки выловили тело мужчины с привязанным к ногам камнем. Это оказался известный купец и промышленник Кухтерин, летом так же пропавший без вести накануне крупной сделки по продаже партии необработанного эмберита.

И всё это — обычный томский вторник. Всякие мелкие новости про зарезанных в пьяной драке, угодивших под поезд или получивших травмы в заводском цеху и вовсе подавались одной строкой, скорее для статистики. Причем большая часть подобных случаев, наверняка не удостаивалась даже этого — для газеты выбирались только самые интересные и вопиющие.

Про Бергера, кстати, уже во вторник вышла отдельная заметка. Тут с репортёрской точки зрения было настоящее комбо — и само убийство зверское и загадочное, и жертва — не абы кто, а отпрыск столичного графа. Ещё и расследованием занимается знаменитый Путилин, специально прибывший из Петербурга.

Эта статья подогрела градус обсуждений, но ненадолго — поболтали еще день-два, да и забыли. Полицейские в Академическом парке после того, как обыскали место преступления и опросили свидетелей, больше не появлялись. Оцепление вокруг Гранитного дуба сняли на следующий день, и туда снова потихоньку начали приходить паломники в надежде на излечение, а первокурсники вовсю собирали каменные жёлуди, которые, по примете, приносили удачу в учёбе.