Книга Холодное блюдо - Крейг Джонсон

и задумался.

– Так же, как и все остальные.

– Хорошо. А то здесь стало так скучно, мне нравится эта опасная тайна. – Она взглянула на мою подмышку; это не первый рапорт, который я захватил в «Пчелу». – Кто это?

– Жюль Белден.

– О боже, – вздохнула она и подняла взгляд. – Тебе как обычно?

– Даже я не знал, что ем одно и то же.

– Все едят.

– Тогда мне как обычно.

Я сделал глоток кофе, положил папку на стойку и начал читать газету.

– В холодный, серый рассвет двадцать девятого сентября… – Диккенс. – …Скользкий берег, где жизнь Коди Притчарда так позорно оборвалась… – Фолкнер. – Общество задается простым вопросом: почему? – Стейнбек. – Мертв. – Хемингуэй.

Эрни изучал литературу в Университете Вайоминга, а в 1951 году устроился на работу одиноким сотрудником и главным редактором «Дюран Куранта». У меня были две любимые части газеты: «Местный житель» на редакционной полосе, которым был тот же Эрни; и «Обзор» – вклад Руби в четвертую власть. Там расшифровывались полицейские отчеты в довольно сюрреалистическом стиле. В результате чего появлялись такие заявления, как «Сообщается, что на Кроу-стрит нашли свинью, туда отправился полицейский. Свинью не нашли». Я считал эти заметки своей ежедневной медитацией.

Поверх газеты появилась тарелка с булочками под острым соусом с сосисками, рядом с ними быстро возникли столовые приборы, завернутые в салфетку. Как обычно. Дороти потянулась к кофейнику и налила мне новую порцию.

– Как я полагаю, виновный – Жюль Белден.

– Только если обвинение – алкогольное отравление. – Я отрезал кусочек булочки, с которой капал соус настолько же густой, как обойный клей. Только здесь во всем штате можно заказать соус с сосисками, и он будет вкусным.

По папке постучал накрашенный ноготь.

– Не против?

– Нет, давай.

Дороти открыла папку и начала читать рапорт Терка. Спустя несколько мгновений:

– Что этот паршивец имеет в виду под?..

– Не надо… Я еще не читал. Не говори, чем все закончилось. – Она облокотилась на столешницу и уперлась подбородком в кулаки, холодные карие глаза смотрели на меня не отрываясь. – Что?.. Я слишком громко жую? Что?

– Просто смотрю, как ты ешь.

– Зачем?

– Тебе так нравится моя еда. Это видно.

– Да, слишком видно, – погладил я живот.

– Да ладно, Уолт. За тобой теперь бегают все женщины в городе. Представь, что было бы, будь ты еще и красавчик.

Какое-то время я молча жевал.

– Ладно, я даже не знаю, на какую часть этой фразы мне обижаться сначала.

Мы немного помолчали.

– Я слышала, что теперь за тобой бегает Вонни Хайес.

Я поднял голову и увидел хитрый блеск в глазах напротив.

– Вообще-то я тут завтракаю.

– Ой, простите. – Дороти ушла в притворном негодовании наливать кофе охотникам, а я покачал головой, поражаясь, с какой скоростью в этой чертовой дыре разлетаются новости. Я развернул папку к себе и начал расшифровывать каракули Терка.

Инцидент Жюля Белдена, как теперь он будет зваться, начался в баре «Эскади», в центре Дюрана, примерно в двадцать один двадцать прошлым вечером. По крайней мере, именно там произошла стычка в переулке у бара. Обнаружив, что мужской туалет занят, Жюль решил воспользоваться улицей и облегчиться наиболее удобным способом. Должно быть, облегчался он долго, потому что Терк успел подъехать, выйти из машины, прогуляться, сказать пару слов Жюлю и испачкаться им же. Черт, я бы даже заплатил, чтобы увидеть, как Терка обливают мочой.

Я опустил папку и начал думать о других парнях, вовлеченных в дело по изнасилованию Маленькой Птички: Брайан Келлер и Джордж и Джейкоб Эсперы. Мне придется позвонить им, чтобы спросить, как давно они говорили с Коди Притчардом. Думал ли я, что дела как-то связаны? Хотел ли я этого? Мне просто нужно рассмотреть все внимательно, чтобы найти какие-то зацепки. Лучше всего я работал, когда не думал, а иногда даже считал свой мозг водоемом, где вода протекала лучше всего, как только все опустилось на дно. Главное – не увязнуть в грязи.

Я понес контейнер с булочкой и соусом обратно к клеткам. Джулс снова сделала как обычно. Я прошел мимо перегородки между мужской и женской камерами, оставшейся с грозных пятидесятых годов, и на секунду остановился. Осторожно, чтобы не пролить кофе и не выронить еду, я наклонился и пристально посмотрел на фотографии, вывешенные на доске объявлений. Стандартный способ отслеживания людей в камерах. Там стоит Жюль, улыбаясь и держа в руках номер с его именем, нацарапанным Терком на листе бумаги. Но не это привлекло мое внимание.

Я взял ключи, завернул за угол и включил свет в маленьком коридоре. Бугор под одеялом на койке зашевелился.

– Привет, Джулс, – сказал я самым мягким голосом. – Пора завтракать.

Бугор снова сдвинулся и перевернулся, когда я отпер и широко распахнул дверь. Я вошел и сел на койку напротив, поставив еду на пол между нами. Жюль лежал лицом ко мне, но все еще был укрыт одеялом.

– Давай, приятель. У меня тут булочка с соусом, и она невкусная, когда застынет.

Он наклонился в сторону с тяжелым стоном, едва поддерживая себя худой рукой. Я протянул руку и помог ему сесть прямо, когда одеяло отдела шерифа округа Абсарока соскользнуло с его лица.

Я скривился. Правый глаз покрывала засохшая корка, выступающая скула и нос были ободраны, обнажая болезненно-желтую кожу. Из носа текла кровь, и Жюль вставил в левую ноздрю свернутую туалетную бумагу. Она вся пропиталась и затвердела, из-за чего его голос был даже выше обычного.

– Доброе утро, Уолт.

– Жюль… – я хотел сказать около сотни вещей, пока поднимал еду и передавал ему, – ешь свой завтрак.

Я открыл стаканчик с кофе, пока он вгрызался в булочку. Я наблюдал, как пар клубится над свежей чашкой, которую заварила для него Дороти, и передал Жюлю, когда тот начал глотать с трудом.

– Пасиба… – После нескольких глотков и вздрагиваний он прокашлялся. – Наверно, выгляжу дерьмово, да?

Его десны кровоточили, когда он улыбнулся, но трудно было сказать, что тому виной – побои или алкоголизм, его избранная профессия. Жюль Белден был трудолюбивым ковбоем и плотником с большой репутацией. Я видел его в городе с самого детства; он при каждой встрече давал мне четвертак и конфетку. Единственное преступление, в котором он был виновен, – слишком доброе сердце. Жюль был низким и жилистым, его кожа выглядела так, будто ее подожгли. Видимый глаз был ярко-голубого цвета.

– Кто тебя так?

Он отхлебнул еще кофе.

– Я не хочу устраивать проблем.

– Ты выдвинешь обвинение? – Фраза вырвалась из моей груди, как лавина, которая немного оттолкнула Жюля, но потом он пожал плечами и опустил взгляд