Книга О психологии западных и восточных религий (сборник) - Карл Густав Юнг

собой абсолютное зло. Она содержит даже детские и примитивные качества, которые могли бы отчасти расцветить и наполнить новой силой человеческое существование, но «сего не дано». Образованная публика, соль нашей нынешней цивилизации, оторвалась от своих корней и готова вообще утратить всякую связь с землей. Сегодня нет ни одной цивилизованной страны, где низшие слои не находились бы в состоянии беспокойства и недовольства. У иных европейских наций такое состояние распространяется и на высшие слои общества. Подобное положение дел отражает гигантский масштаб наших психологических проблем. Если считать коллективы простыми скоплениями индивидуумов, их проблемы предстают накоплениями индивидуальных проблем. Одна группа людей отождествляет себя с высшим человеком и не может опуститься вниз, другая же отождествляет себя с низшим и желает подняться на вершину.

135 Эти проблемы невозможно разрешить посредством законотворчества или какими-либо трюками. Они разрешаются только общей сменой установки, а начало переменам не кладут ни пропаганда, ни массовые митинги, ни насилие. Все начинается с изменений в отдельных людях, за чем следует преобразование личных предпочтений, взгляда на жизнь и ценностей. Только накопление таких индивидуальных изменений приводит к коллективному решению.

136 Образованный человек стремится вытеснить в себе все низшее, не осознавая, что тем самым он подталкивает низшее существо в себе к революции. Показательно для моего пациента сновидение, в котором ему привиделся военный отряд, намеревавшийся «целиком подавить левых». Мне наверняка скажут, что левые и без того слабы, однако появление во сне военного отряда свидетельствует о желании полностью их искоренить. Этот сон дает понять, как мой пациент обращается с собственным низшим человеком. Такой подход никак нельзя признать правильным. Сновидение о «доме собраний», напротив, показывает религиозную установку в качестве верного ответа на этот вопрос. Мандала видится амплификацией конкретной точки зрения. Как мы уже знаем, мандала исторически служила символом философского прояснения природы божества — или способом его представления в наглядной форме для поклонения (а на востоке также — янтрой в йогических практиках). Целостность («совершенство») небесного круга и квадратичность земли, сочетающая четыре принципа или элемента психических качеств[134], выражают полноту и единство. Поэтому мандала считается «обобщающим символом»[135]. Поскольку же союз Бога и человека выражается символами Христа или распятия, мы вправе ожидать от мировых часов пациента той же «примиряющей» значимости. Ошибочно полагаясь на исторические аналогии, мы могли бы предположить, что божество займет центр мандалы. Однако центр пуст, престол божества не занят, несмотря на тот факт, что при анализе мандалы через исторические модели мы пришли к выводу, гласящему: круг символизирует бога, а квадрат символизирует богиню. Вместо слова «богиня» с равным основанием можно было бы употребить слова «земля» или «душа». Но, вопреки историческим предубеждениям, нужно смиренно принять то обстоятельство, что в мандале мы не находим и следа божества (как и в «доме собраний», где место святого образа занимает четвертичность), зато обнаруживаем некий механизм. Думаю, у нас нет права подменять столь важный факт предвзятой идеей. Сон или видение — ровно то, чем они должны быть. Это вовсе не прикрытие чего-либо еще, это естественный продукт, лишенный каких бы то ни было скрытых мотивов. Я наблюдал сотни мандал, составленных пациентами, которые не испытывали стороннего влияния, и в подавляющем большинстве случаев мне было ясно, что божество в центре изображения отсутствует. Как правило, центру придается особое значение, но там обычно помещается символ совсем другого значения — звезда, солнце, цветок, равносторонний крест, драгоценный камень, наполненная водой или вином чаша, свивающаяся в кольца змея или человек, но никогда не божество[136].

137 Когда мы видим торжествующего Христа в окне-розетке средневековой церкви, то правильно будет посчитать, что перед нами главный символ христианского культа. Одновременно мы полагаем, что всякая религия, укорененная в истории какого-либо народа, служит выражением его психологии, подобно формам правления, например, этим народом выработанным. Если применить тот же метод рассуждения к современным мандалам, предстающим в снах и видениях, либо произведенным посредством «активного воображения»[137], то мы придем к выводу, что мандалы суть выражения определенной установки, которую мы привычно именуем «религиозной». Религия есть отношение к высшим и сильнейшим по воздействию ценностям, будь они позитивными или негативными. Данное отношение может быть как произвольным, так и непроизвольным, то есть человек может осознанно принимать ту ценность, которой уже одержим бессознательно. Психологический факт, наделенный наибольшей силой в личной системе, оказывается богом, поскольку всегда богом называется фактор, превосходящий все остальные психические факторы. Стоит богу утратить свое превосходство, как он редуцируется к простому обозначению: его сущность мертва, его власть исчезла. Почему античные боги лишились своей значимости и потеряли способность воздействовать на человеческие души? Потому что олимпийцы, так сказать, отслужили свое, и сложилась новая загадка: бог сделался человеком.

138 Позволяя себе судить о современных мандалах, мы должны опросить людей и выяснить, прежде всего, поклоняются ли они звездам, солнцу, цветам и змеям. Конечно, люди станут это отрицать — но в то же время будут утверждать, что шары, звезды, кресты и тому подобное суть символы их собственного центра. А на вопрос, что подразумевается под этим центром, последуют невнятные ответы с запинками и упоминаниями того или иного опыта, который, как выясняется, довольно близок к признаниям моего пациента, понявшего, что видение мировых часов одарило его восхитительным чувством совершеннейшей гармонии. Другие люди признают, что сходное видение посещало их в мгновения сильнейшей боли или полного отчаяния. Для иных же это воспоминание о прекрасном сновидении или о том миге, когда долгие и бесплодные хлопоты наконец-то завершились и воцарился мир. Если суммировать все, поведанное людьми о своем опыте, можно сказать следующее: люди возвращаются к самим себе, обретают возможность принять самих себя и примириться с собой, тем самым примиряясь также с враждебными обстоятельствами и событиями. Это очень похоже на то, как говорили раньше: мол, кто-то примирился с Господом, пожертвовал собственной волей и подчинился воле Всевышнего.

139 Современная мандала есть вынужденное признание в особом психическом состоянии. В мандале нет божества, как нет и подчинения или примирения с божеством. Место божества как будто занимает человеческая целостность[138].

140 Когда говорят о человеке, каждый имеет в виду собственное эго, собственную личность, насколько та осознаваема; говоря же о других, мы исходим из убеждения, что они располагают схожими личностями. Впрочем, поскольку современные исследования открыли нам тот факт, что индивидуальное сознание основывается на беспредельно протяженной бессознательной психике и ею окружено, мы должны пересмотреть свои довольно старомодные предрассудки по поводу того, будто человек есть его сознание. На это наивное предположение следует