Книга Золотой жук мисс Бенсон - Рейчел Джойс

– Где я?

– В лазарете, – ласково улыбнулась медсестра. – И по-прежнему на борту лайнера «Орион».

В голове у Марджери что-то стукнуло, и она вспомнила: корабль, Инид Притти, ужасное окровавленное платье, так ее испугавшее. При одном воспоминании об этом она снова почувствовала дурноту и слабость.

– Как я сюда попала?

– Вас один пассажир нашел. Вы разве не помните?

Теперь, когда медсестра это сказала, Марджери действительно кое-что вспомнила, хотя и довольно смутно, словно эти воспоминания принадлежали не ей, а кому-то другому. Она вспомнила, что лежала на полу, что ей хотелось закрыть глаза и остаться там, а потом какой-то мужчина помог ей встать на ноги. Она вспомнила, как пошатнулась, как ей стало стыдно, что она такая беспомощная, как этот мужчина подхватил ее и не дал ей упасть, хотя больше всего ей хотелось снова лечь на пол, заснуть и больше не просыпаться.

– Вам еще повезло, – сказала медсестра. – После таких падений можно потом всю жизнь на костылях передвигаться. – Это явно была очередная Поллианна[16] – из числа тех, кто, сломав одну ногу, радуется, что вторая еще действует.

– Вы не волнуйтесь, все образуется, – продолжала медсестра сладким, как мороженое, голосом. Она была такая милая, что Марджери с трудом удержалась от вопроса: не хочет ли эта очаровательная женщина совершить небольшую поездку в Новую Каледонию? Но тут она вспомнила, что у нее уже есть ассистентка. Просто эта ассистентка прячется где-то в брюхе корабля, в их крошечной каюте, с головы до ног залитая кровью. И потом, Инид явно имела куда меньше сходства с Поллианной. Скорее уж, она на леди Макбет смахивала. Марджери пошевелила руками и ногами, попыталась подняться, но потерпела неудачу. Медсестра тут же постаралась ее успокоить: – Ну, зачем же так торопиться! В этом нет никакой необходимости. Вы довольно сильно ушиблись, так что некоторое время вам будет больно двигаться, а потом еще и синяки проявятся. Я вам дам с собой йод и бинты. Но когда мы дойдем до Брисбена, встать вам все-таки придется. О вас есть кому позаботиться?

Марджери не ответила.

* * *

В свою каюту она вернулась уже в середине дня. Ее ассистентка лежала на верхней койке, завернувшись в свой розовый пеньюар цвета вареной креветки. Помимо йода и бинтов Марджери выдали еще и трость. Особой необходимости в ней, правда, не было, но она все же давала ощущение большей устойчивости. Больное бедро чудесным образом никаких повреждений не получило, а вот колени были сильно ободраны, да и садиться Марджери было больно.

– Инид, вы как там?

Но Инид, похоже, спала – во всяком случае, лежала с закрытыми глазами и совершенно неподвижно. Впрочем, было уже понятно, что она жива: на груди у нее стояла пепельница, которая мерно приподнималась и опускалась в такт ее дыханию, точно маленькая лодка. Выстиранное платье висело на спинке стула. Потом Инид осторожно приоткрыла один глаз и спросила:

– Что это с вами случилось?

– Я упала.

– О господи! – вздохнула Инид. И неприязненным тоном сообщила: – Если вам интересно, то у меня вчера, должно быть, выкидыш случился. Так что спасибо, вы «как раз вовремя» смылись! Сделали именно то, что мне было нужно.

Марджери показалось, что на голову ей разом посыпалось множество разных тяжелых предметов. Она изо всех сил старалась снова не отключиться, не потерять сознание и вообще остаться в здравом уме. Потом тихо спросила:

– Инид, вы что, были беременны?

Инид молча кивнула, глядя не на Марджери, а в потолок.

– И срок был большой?

– Да вам-то какая разница?

– Ну, я не знаю, Инид… Я просто не знаю… – Марджери вспомнила вдруг те миниатюрные вещички, которые Инид постоянно вязала, и то, как она порой гладила свой живот с выражением осторожного восторга. Затем она попыталась выудить из своей памяти все, что ей было известно о муже Инид, Персе, но оказалось, что о нем она практически ничего не знает.

– Я не была уверена, – сказала наконец Инид. – Я не притворялась, ничего такого. Просто думала, что ребенок родится, наверное, только где-то в мае.

– В мае! Почему же вы мне-то ничего не сказали?!

– Но ведь тогда вы бы меня на работу точно не взяли.

– Конечно, не взяла бы. Экспедиция рассчитана на пять месяцев. Мы, возможно, и домой-то вовремя вернуться не успели бы. И потом, как бы вы стали лазить по горам, будучи беременной?

– Ну, теперь-то эта проблема отпала, не так ли? – сказала Инид дрогнувшим голосом.

– А кто-нибудь еще об этом знал?

– Что, простите?

– О ребенке, Инид. Еще кто-нибудь знал, что у вас будет ребенок?

– Нет.

– Даже ваш муж?

Инид застонала, и сперва Марджери показалось, что этот стон вызван раздражением и нетерпением, тем, что она не видит очевидного, которое само на нее смотрит. Но когда Инид к ней повернулась, оказалось, что из глаз у нее ручьем льются слезы.

– Я их всех потеряла. Я беременела и каждый раз теряла ребенка. Каждый раз! Хотите знать, сколько раз это было? Один, два, три… – Загибая пальцы, Инид качала собственную руку так, словно это было ее крохотное дитя, и, досчитав до десяти, замолчала. А потом, обливаясь слезами, выкрикнула: – Я просто хочу ребенка! Это единственное, чего я действительно хочу. Ребенка! И я так надеялась, что на этот раз все будет иначе.

– Инид, простите меня! Простите! Я ведь ничем вам не помогла! Но я так испугалась… Я очень боюсь… – Марджери даже не сразу сумела выговорить слово «кровь». – Я действительно очень боюсь крови.

Инид саркастически хмыкнула – во рту у нее словно что-то взорвалось – и сказала:

– Ну, просто класс! Особенно если учесть, что вы женщина.

– Да, я понимаю…

– И все-таки, Мардж, вы ведь даже не попытались мне помочь. Конечно, я всего лишь ваша ассистентка, но я ведь не ваша горничная, а вы не королева Виктория и даже не какая-нибудь герцогиня. И ваша жалкая одежда ничуть не лучше моей.

Марджери совсем повесила голову. Она чувствовала, что ее как бы призывают отдать некую часть себя, но для нее это было слишком – она никогда так много не отдавала другому человеку; она вообще чувствовала себя чрезвычайно неуютно в этой ситуации. И больше всего, если честно, ей сейчас хотелось присесть, вот только единственный стул был занят выстиранным платьем Инид. Вместо этого она затаилась, надеясь, что Инид со временем успокоится и придет в себя. Потом, правда, спросила, не хочет ли Инид чаю.

Но Инид ее, похоже, не слышала. Она вслух разговаривала с каким-то заинтересовавшим ее пятном на потолке: