Книга Друг детства - Кэтти Уильямс

— Наверное? И это все, что ты можешь сказать?.. — Он засмеялся, но в голосе его слышалась досада.

— Я чувствую себя очень виноватой… Я сделала это, не подумав… Подобное не в моих правилах… Обычно я всегда сначала все обдумываю.

— Всегда?

— Такова моя натура.

— Натура может меняться.

— Разве?

— Ну да. Жизнь полна неожиданностей. Я думаю, что ты и не предполагала, что может случиться нечто, что перевернет твою распланированную жизнь.

— Да, все было так спокойно…

— Еще бы! Генри очень удобный партнер, — Джеймс немного помолчал, — чересчур удобный для тебя.

— Я больше не хочу говорить об этом, — сказала Элли, гладя его по волосам.

— Потому что я задаю вопросы, на которые ты не можешь ответить?

Элли рассмеялась.

Он обнял ее и нежно поцеловал в шею. Этот легкий поцелуй вновь пробудил в ней желание.

Джеймс прижал руку к ее груди и большим пальцем принялся ласкать твердый сосок. На какой-то миг у Элли мелькнула мысль, что надо бы позвонить отцу, сказать ему, где она. Но эта мысль тут же улетучилась из ее головы. Разве можно было думать о таких обычных вещах, как телефонный звонок, когда все ее тело сгорало от страсти…

Несколькими часами позже, когда Элли уже собиралась уходить, она наконец смогла сформулировать вопрос, который уже давно вертелся у нее на языке.

— Ну и что мы будем теперь делать? — Она намеренно придала своему голосу некоторую небрежность.

Джеймс ведь неоднократно говорил ей, что после своей неудачной женитьбы он избегает серьезных отношений с женщинами. Да и она сама не была готова к каким бы то ни было отношениям с ним, за исключением того, что уже случилось. Генри, как она сейчас осознала, был большой ошибкой. И ей не хотелось вновь совершить ошибку, поддавшись первому импульсу чувств.

— Ты скажешь Генри, что помолвка расстроена?

— Это мы уже обсудили.

— Ну что ж. — Он засунул руки в карманы брюк, которые наспех натянул. — Пока ты здесь, мы могли бы регулярно встречаться, что скажешь?

Его тон был небрежным, как ей этого и хотелось, но все же она почувствовала легкую обиду.

— Я не хочу связывать себя, — произнесла Элли, решив, что ей лучше остаться свободной от каких-либо обязательств перед ним. — Я не собираюсь повторять ошибку, которую допустила с Генри.

— Ты это о чем?

— Ну, я не хочу завязывать отношения, которые не будут постоянными.

Она нахмурилась, потому что ей показалось, что ее слова звучат как приглашение к близости, которой он ей не предлагал. Ведь он не один раз заявлял, что Элли не его тип. Стало быть, он рассматривал ее как небольшое и временное приключение. Она просто слегка возбудила его любопытство, и все.

— Проще говоря — никаких обязательств.

— Можно сказать и так… — согласилась она, не глядя ему в глаза.

— А что, — спросил он, — ты делаешь завтра вечером?

Его голос опять звучал как обычно, и это помогло ей справиться с собой.

— У меня нет никаких планов.

— Я заеду за тобой в полвосьмого. Мы можем поужинать, а затем сходить в театр.

— Не могли бы мы вместо театра пойти в кино? — спросила она, и он с любопытством уставился на нее. — Я очень люблю кино. — Она чувствовала себя так, будто открывает ему свою заветную тайну. — Разумеется, театр — это более высокое искусство, но фильмы дают мне возможность расслабиться и отдохнуть.

— Тебе нравятся какие-то определенные фильмы или все равно какие?

— Да нет, просто любые фильмы. Хотя я предпочитаю веселые и, главное, со счастливым концом.

— Веселые, со счастливым концом. Я посмотрю, куда мы сможем пойти.

Джеймс не поцеловал Элли, а вместо этого улыбнулся теплой, обезоруживающей улыбкой, которая заставила ее почувствовать себя счастливой, как шестнадцатилетняя девочка. Она мысленно спросила саму себя: «Когда я была так счастлива последний раз в жизни?» Ответ был: «Никогда».

Ей не хотелось слишком копаться в своих чувствах, чтобы они вдруг не улетучились. Весь следующий день она провела, гуляя на свежем воздухе и размышляя. Что изменилось в ней? Да ничего — просто она почувствовала вкус свободы. Она всегда сопротивлялась своим внутренним импульсам, ну. и что, если она один раз им уступила?

Тем не менее она заставила себя позвонить Генри в начале вечера.

После обычных приветствий и его рассказа о том, как он провел последнее время, когда их разговор, казалось, уже был закончен Элли озабоченно произнесла, что должна сообщить ему нечто важное.

— Что случилось? — с тревогой в голосе спросил Генри. Она легко могла представить себе, как он хмурится.

— Я тут подумала… — начала Элли, — я думала о нас с тобой, Генри.

— И что?

— Генри, я не знаю, как это сказать…

— Я тоже думал о нас, — прервал ее Генри, — с помолвкой мы, пожалуй, поспешили. Или, точнее, это я поспешил сделать тебе предложение. — (Лицо Элли приняло совершенно дурацкое выражение.) — Я как раз собирался позвонить тебе, — услышала она, безуспешно пытаясь представить по его голосу, какое у него выражение лица. — Я думаю, Элли, что, вероятно, нам обоим нужно немного осмотреться. Возможно, нам следует прервать нашу помолвку, по крайней мере на какое-то время. Конечно, я уверен, что мы останемся друзьями, но…

Элли почувствовала облегчение… и нежность к Генри за то, что ей не пришлось говорить ему этого.

— Да, это верно, Генри. Мне очень жаль, однако и мне кажется, что мы…

— …слегка запутались.

После звонка Элли сообщила эту новость отцу. Она не могла представить себе его реакцию и ожидала самого худшего.

— Я совершила ошибку, папа… — храбро начала она.

— Все совершают когда-нибудь ошибки. — Он посмотрел на нее и сказал с чувством: — Ты поэтому спрашивала про меня и маму? О том, что мы чувствовали накануне свадьбы?

Элли взглянула на него с удивлением.

— Я… да… — Она помолчала и продолжала: — Я, наверное, кажусь тебе непостоянной.

— Скорее чувственной. — Он пристально посмотрел на нее. — Лучше поздно, чем никогда.

— Отец, обычно я не поступаю так непоследовательно.

— Со всеми это иногда случается.

Ей почудилось, что она сейчас упадет в обморок. Год назад она и мечтать не смела показать отцу свои истинные чувства. Все происходило постепенно — шажок там, шажок здесь, и теперь она увидела, какое огромное расстояние, отделявшее ее от отца, она преодолела за последнее время. Может быть, раньше у нее не было никаких чувств к нему? Да нет, конечно же, были. Джеймс оказался прав: она просто пряталась от всего. А теперь она может говорить со своим отцом даже о том, о чем ему не хочется говорить с ней. Ну что ж, он перестанет прятать свои чувства и прикидываться, что они ее не касаются.