Книга Дом из воска и стекла - Марина Бреннер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дэннис кивнул:
— Тебе и некуда.
Она хмыкнула. А потом, подняв голову, подставила блестящее слезами лицо под начинающийся вечерний свет городских прожекторов.
И, глядя в черные провалы глаз, в нейрокожу и боль, ответила, в первый раз за все это время совершенно искренне:
— Дело не в том. Я просто… ну… тоже сдохну… Тирон.
— Правда?
…Губы девушки, соленые от слез и припухшие оттого, что Лайса искусала их, накрыли другие — горькие от крепкого кофе и сигарет.
Ее руки обхватили шею Дэнниса, его же руки стиснули узенькую спину девушки, стараясь не то раздавить, не то вмять в себя родное тело и слиться с ним навсегда.
Мысли и слова утонули в вечернем шуме города…
Так это и было.
На самом деле.
Утро началось суматошно.
Во — первых, они проспали. Совершенно тривиально проспали, хотя ни Тирон, ни Лайса долгим и крепким сном никогда не отличались.
И теперь, бестолково метались по квартире, переругиваясь и малодушно сваливая вину друг на друга.
Дэннис наскоро завтракал на кухне, объявив, что голодный он и шагу не сделает из дома.
— Подождут. — заявил он с набитым ртом — Я им деньги плачу.
Дожевывая бутерброд, натянул на себя свитер. Часть еды пошла с ворсом, и это вызвало негодование Ликвидатора.
— Давайте уже быстрее, — заворчала Лайса из коридора — Копаетесь, как младенец!
Тирон остановился на полудвижении.
— Мы опять на "вы", Лайса? Или ты настолько меня уважаешь, что можешь переступить через свое воспитание лишь во время оргазма? "Да, да, Тирон! Глубже, трахни меня!"
Девушка закатила глаза и застонала. Шутка показалась ей глупой и неуместной.
— Треснуть бы вам, сэттар… Да некогда! Дурацкие смешки ваши…
Он нервно расхохотался. Беспокоиться было о чем, все эти "смешки" — лишний повод самоуспокоения.
Психовал Тирон страшно. Пока вел фургон, громко и грубо щелкал кнопками контроллера. Лайса даже боялась, что он вырвет панель и возвращаться придется пешком или брать транспорт напрокат.
— Зря туда едем, — безапелляционно заявив, утопил педаль ногой до упора — Там одни самоучки сидят. Что они понимают? А вот не идиотничала бы, так отвез бы в военный Центр, как свою жену! Вот и все тебе, лишь бы мне назло, Канц!
Лайса только отмахнулась и прикрыла глаза, откинув голову на спинку сиденья.
"А вот интересно, аборт это больно? Как это вообще делается?" — девушка открыла глаза и, повернувшись, стала смотреть в стекло фургона.
Ей вдруг вспомнилась Дилла, соседка по комнате в интернате. Лишившись невинности довольно рано, продолжив вести развеселую жизнь, к моменту выпуска из приюта, она имела уже двух детей, раскиданных по разным подобным заведениям.
— Заработаю денег и заберу их, — сказала она, обнимая подруг на прощание — Пока, девчонки! Как устроюсь, сообщу вам адрес!
После этого они с Диллой виделись лишь раз. Вскоре после выпуска девушку убили. С ней жестоко расправился ее сутенер — коротким выстрелом в затылок. Говорили, что Дилла его обокрала…
Ее лучшая подруга Тина сделала уже три аборта, причем один дома, сама. Теперь не может иметь детей. Совсем. Вот муж и бьет ее за это… Обзывает пустопорожней шлюхой.
Нет, если что — Тирон, конечно, не станет ее колотить. И обзывать не станет. Но…
Толстуха Ри. Нахлебавшись отваров, долго болела. Чуть не померев на продавленной койке социальной медточки, вернулась в интернат подавленной, пристыженной и с громадными синяками под глазами.
Шота Шан. Рослая красавица с темными, чуть раскосыми глазами и короткой стрижкой. Устроила себе выкидыш с помощью тонкой резиновой ленты. Чуть не скончалась от кровотечения.
— Я бы родила, — откровенничала она в последнюю их с Лайсой, встречу — Родила бы обязательно, я детей очень хочу! Да только денег нет совсем. Совсем ни таля. В кошельке мелочь одна! Даже на врача нет… Вот и пришлось…
И еще, еще куча примеров. Страшных, жизненных примеров, осязаемых, как мир. Горячих и застывающих, как воск под ветром.
Сотни тысяч примеров. Сотни тысяч никому не нужных жизней.
Лайса думала об этом, когда фургон резко остановился у ворот центра. Думала, когда уютная, хрустящая чистотой и униформой, улыбчивая, совсем юная полнушка выписывала им пропуск. Думала, когда врач — немолодой, лысый и важный задал ей кучу вопросов.
Думала. Думала. Думала!!!
Тяжелые мысли ломили виски, катались внутри громадными железными шарами, взрывались бомбочками, разрывающимися и истекающими горячим металлом.
Думала…
Сэттар Дэннис же, оставшийся снаружи, не отрывал взгляд от закрытой, равнодушно — голубой двери.
НИКОМУ НЕ НУЖНЫ ДЕТИ ГИБРИДА И МАРГИНАЛКИ.
Никому. Даже Гибриду и Маргиналке.
И сами они никому не всрались…
— Ракштар!!!
Проходящие по коридору мимо него две тетки, разряженные, как на праздник, шарахнулись прочь, подстегнутые ругательством и, остановившись, стали перешептываться, укоризненно качая головами.
Да что же он такое творит! Пока он тут жует сопли, как маразматичная тетушка, ЕГО женщина, ЕГО девочка, ЕГО часть, ЕГО ВСЁ… Сейчас лежит распяленная на столе, разбросав ноги, как шлюха, перед старым мудозвоном, который с ехидной ухмылкой готовится снести башку ЕГО, Тиронову, ребенку! Пусть, блять, наполовину иномирцу и вообще хер проссышь, кому, но ни в чем не виновному, ни в чем…
Может, уже…
И Ликвидатор шарахнул дверь настежь.
Врач поднял голову от инфоблока, лежащего на столе, потрясенно наблюдая за этим вторжением.
Лайса, сидевшая на круглом, обтянутом трефом стуле, вскрикнула:
— Обалдел совсем? Еще дверь сломать осталось!
— Присядьте, сэттар Дэннис. — сказал врач ровным тоном — А вы, сэйта Канц, подождите снаружи. И не волнуйтесь.
Лайса кивнула и удалилась за дверь, на прощание улыбнувшись врачу и, сделав Тирону "большие глаза", покрутила у виска оттопыренным пальцем.
Проводя девушку взглядом, Дэннис повернулся к врачу.
— Итак, сэттар. Ваша невеста (я правильно понимаю, невеста?), твердо настроена родить этого ребенка. И поскольку…
Ликвидатор привстал с места:
— Так ребенок все — таки есть?
— Да. Невероятно, но есть. Успокойтесь, сэттар… Иногда природа идет ва — банк, ломая все наши доводы, законы, установки и теории пополам. Или разбивая вообще… на мелкие кусочки. Присядьте. Вы… как себя чувствуете? Все в порядке?
