Книга Экзотеррика - Василий Головачев

– Огонь! – рявкнул Терехов.

«Големы» дали залп из неймсов.

Однако «Кинжал» пилотировал такой же кванк, не уступавший быстродействию компьютеров шлюпов, к тому же неймсы в воде на расстоянии двух-трёх сотен метров не были так эффективны, как в безвоздушном пространстве, и модуль увернулся от протянувшихся к нему струй пара. Неизвестно, по какой причине он не включил стелс-компенсатор, отчего был отчётливо виден пилотами «големов», получавшими изображение от видеокамер напрямую на сетчатку глаз.

Выстрелил!

Огненная нить, мгновенно скрывшаяся под «шубой» пузырьков газа, прянула куда-то в сторону от «голема» Дамира. Все катера давно оделись в коконы силовых полей и стали невидимыми, но компьютер «Кинжала» очевидно знал, куда надо стрелять.

Раздался крик Рушевского:

– В меня попали! Система обзора вышла из строя!

– Надо выходить из боя! – быстро проговорила Таисия. – «Кинжал» вооружён компактом! Выстрелит – ни один шлюп не уцелеет!

– Вариант ЭО! – скомандовал Терехов, что означало экстренное отступление.

– Но мы его можем подбить… – начал Дамир неуверенно.

– Выполнять! – рассвирепел Терехов.

«Големы» дали ещё один залп из нейтрализаторов материи, вызвавший гигантскую тучу пара и воздушных пузырей, скрывших видимость, и на форсаже помчались в разные стороны, начиная всплывать.

– Надо было бить по рою наноботов, следовавшему за «Кинжалом», – сказал Дамир с сожалением.

– Зачем? – поинтересовался Шустов.

– Рой управлял модулем.

– Каким образом?

– Уж не знаю каким, но скорее всего он перепрограммировал комп «Кинжала».

– Это невозможно!

– Тогда что произошло?

Шустов не нашёлся, что ответить.

Глава 8. ВВУ как образ жизни

Вечером третьего ноября Головин наконец-то получил возможность отдохнуть и, вернувшись в свой жилой модуль на окраине Циолковского, решил в кои-то годы поиграть в айсол – трёхмерный хоккей, вошедший в моду лет пять назад вместе с другими «трёхмерниками» – волейболом, футболом и баскетболом. Разумеется, киберконструкторы, разрабатывающие всё более изощрённые и умопомрачительные виртуальные миры, не могли пропустить идею «расширения бизнес-пространства» и создали множество виртуальных площадок, где любители острых ощущений, особенно из не занимающихся никакими видами спорта, могли если не поиграть мышцами, то хотя бы пошевелить мозгами.

Игра, которую выбрал Велиарий Анатольевич, представляла собой хоккей на катке с изменяющейся геометрией. Этот каток не был пассивной ареной, а сам активно включался в игру, отчего хоккеистам приходилось играть на изменяющей кривизну поверхности льда, удерживать равновесие, давать пасы на опережение смены ландшафта и прогнозировать расположение ворот, также изменяющих размеры.

Шайба, а то и две, в зависимости от сложности комбинаторики игры, перемещались по замысловатым траекториям, и останавливать их клюшкой было сродни настоящему искусству. Поэтому в реальный айсол играли только суперпрофессионалы, использующие терафимов – личных секретарей, способных просчитывать комбинации. Виртуальный айсол мало в чём уступал по сложности реальной игре, но доиграть до конца дилетантам было невероятно сложно, если вообще возможно.

Вариант А-3, выбранный Головиным, выдал ему каток в форме меняющего кривизну и силу тяжести цилиндра. Развивая необходимую скорость, игроки могли кататься вверх-вниз и передавать пас по воздуху, что требовало наличие великолепной реакции, точного расчёта, верного глаза и прекрасной интуиции. Играя в молодости за команду института в обычный хоккей, Головин мог рассчитывать на хороший результат и в айсоле, пусть и виртуальном. Но попав пару раз в бортовую засаду (игроки противоположной команды внезапно скатывались с боков цилиндра с двух сторон) и получив «сотрясение мозга» (эйдетический эффект был почти той же силы, что и в реальной игре), Велиарий Анатольевич вышел из игры с ощущением получившего нокдаун боксёра.

Старею, подумал он с огорчением. Пора уходить в управдомы?

Он, конечно, лукавил. В свои шестьдесят два (чуть больше половины жизни) полковник мог дать фору многим молодым оперативникам Коскора, однако понимал, что близится предел человеческой выносливости для такой работы и пора задуматься о смене профессии. Тем более что у него был большой опыт оперативной работы в Службе и Российский институт цифровых технологий, который он закончил тридцать шесть лет назад.

Отключив гейм-систему, Головин залез в бар, достал початую бутылочку «Рислинга» (он любил слабые алкогольные напитки с кислинкой), налил полный стакан (рюмки было мало) и устроился у видеостены, утонув в старом, без модернистской комфорт-автоматики, но уютном кресле.

Вспыхнувший ТВ-виом принялся делиться с ним новостями, собранными со всей Солнечной системы, многие из которых были ему знакомы в силу специфики работы Коскора.

Позвонила жена. В данный момент она нянчила двойню – двух внуков, Любомира и Виссариона, родившихся у сына Головина Дмитрия, который жил в городке Камчюрмала на Камчатке, – и хотела узнать, как дела у мужа, с которым не виделась, страшно сказать, уже целых четыре дня. Она соскучилась. Да и сам Велиарий Анатольевич соскучился не меньше, хотя в принципе добраться из Циолковского на Камчатку, как и из любого другого района Земли или Солнечной системы, можно было за несколько минут. Однако именно это обстоятельство – всегда можно обняться в следующую минуту – и мешало семье, и не только Головиных, встречаться часто. Главное, что такая возможность существовала.

Что касалось внуков, Головины предпочитали воспитывать их лично, не прибегая к помощи новомодных коучей и программ автовоспитания малышей.

Однако насладиться вином и покоем Велиарию Анатольевичу не дали.

Позвонил Строганов, велел срочно прибыть в Центр, и события понеслись вскачь, стремительно обгоняя друг друга.

Пока летел на штатном флайте в резиденцию СКБ, связался со своим замом Вадимом Раевским.

– Инцидент в Лахта-центре, – доложил сорокалетний полковник, хваставшийся тем, что его род идёт от знаменитого полководца, героя Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года генерала Раевского. – Нападание на информационный департамент, убиты два сотрудника, захвачен один.

– Кто?

– Савелий Рогоз, занимался расшифровкой Мертвеца.

– Что значит – захвачен?

– Его вывели из корпуса, усадили в пинасс без номеров и увезли.

– Кто выводил?

– Два молодых парня, скорее всего витсы.

– Куда его увезли?

– Разбираемся, – виновато пробурчал Раевский. – Номгон уже там, с ним спецгруппа.

– Когда это случилось?

– Полчаса назад.