Книга Герлен. Загадочная история легендарной семьи парфюмеров - Элизабет Де Фейдо

С этого времени главным парфюмером Дома Guerlain стал Жак. Он всегда любил слоняться по лаборатории дяди и даже участвовал в разработке Jicky. Кто знает, может быть, именно он вдохновил Эме на создание чего-то нового? Похоже, они придумали свой аромат в четыре руки – или в два носа.

На деле Жак очень рано показал свое мастерство. В 1890 году, в возрасте шестнадцати лет, он придумал свой первый аромат, Ambre – восточную композицию, в которой гармонично обыграл сладость ванили смолами бензоина и лабданума. Эме даже не подозревал, что эти горячие чувственные и одновременно нежные запахи станут фирменным почерком Дома. Он разглядел в Жаке виртуоза, обладавшего исключительным природным обонянием. Год за годом он пытался передать ему свое мастерство, когда-то унаследованное от отца и развитое в течение жизни. Смена поколений произошла в 1895 году, когда вышел первый аромат, официально подписанный именем Жака. Le Jardin de mon curé был собран из его детских воспоминаний и действительно напоминал цветущий сад, наполненный запахами цветов и ароматных трав.

Когда Жак пришел на смену Эме, создавшему свой последний парфюм À Travers Champs в 1898 году, были подготовлены все предпосылки для блистательного будущего Дома Guerlain. Бергамот, лаванда, гвоздика, иланг-иланг, ландыш, фиалка, пряные и древесные ноты, сандал, пачули, бензоин и даже капля эфирного масла березы – для иллюзии присутствия в композиции запаха кожи… Создание формулы потребовало много времени. Самые тонкие ароматы неподвластны тем, кто нетерпелив.

Жак Герлен не мог скрыть своего восхищения, когда узнал, что Эме не растерял своего таланта. Он был готов принять на себя все его обязанности, следуя девизу, который передавался в семье из поколения в поколение: «Делайте хорошие продукты, улучшайте качество. В остальном имейте простые идеи и строго их выполняйте».

Жак Герлен никогда этого не забывал.

Часть третья. Жак

В тени прекрасных женщин

Кого нельзя назвать некомпетентными наследниками, как некоторых членов семьи, так это третье поколение мужчин рода Герлен, которые продолжили дело своих предшественников с энтузиазмом молодости, столь необходимым для роста и процветания фамильного бизнеса. Новое предприятие Герленов стало полным товариществом, включавшим Габриэля, Пьера и Жака, и носило громкое название «Производственное и коммерческое учреждение для изготовления и продажи парфюмерной продукции Guerlain». Они расположились в доме 19 по рю Лежандр. Головной офис семейного предприятия по-прежнему находился в Париже на улице Мира. Но там безраздельно царствовал дядюшка Габриэль, глава предприятия. Ему принадлежало право аренды магазинов и контор, не считая апартаментов на четвертом этаже. Два его сына, которые вложили в дело сумму в 20 000 франков, получали ежемесячную зарплату наравне с другими сотрудниками компании. На пороге своего 60-летия Габриэль, как некогда его отец, ощутил потребность отойти от дел. Он принял решение внести в статут предприятия новые поправки. Они были утверждены 23 апреля 1898 года и скреплены тремя подписями членов товарищества.

Отец вместе со своими двумя сыновьями разработали отличную стратегию, позволившую в 1902 году заключить договоры по сбыту, которые служили гарантом лояльности торговых представителей и содержали перечень приложений и оговорок, нацеленных на будущее[43].

Следуя заветам Пьер-Франсуа-Паскаля, который решил продавать свою продукцию в Париже исключительно в бутиках Guerlain, его потомки хотели обеспечить не только стабильные цены, но и наладить устойчивую сеть сбыта, чтобы оградить себя от параллельных продаж, – «серого рынка» – бича всех парфюмерных домов. Многочисленные парфюмерные базары процветали на парижских бульварах, и цены там были предельно низкими.

Пьер и Жак под видом «тайных покупателей» посещали эти клоаки и поняли, что, если ситуация продолжит развиваться в том же ключе, реализация их товара в Париже будет поставлена под удар. Они убедили отца в том, что продажа продукции в собственном парижском бутике может гарантировать избавление от этой угрозы. В то же время одного бутика на улице Мира было мало, поэтому необходимо открывать и другие магазины в столице. Габриэль, старый прожженный лис, усмотрел в этом прекрасные возможности и новые горизонты.

С помощью Пьера он управлял компанией, а Жаку, с учетом его способностей, было поручено самое важное, что есть в парфюмерном деле, – создание новых ароматов.

Молодой человек рано овладел этим искусством и больше не слушал советов дяди (еще до присоединения к фамильному делу он учился у Шарля Фриделя в его лаборатории органической химии в Сорбонне, где получил хорошее образование, позволившее ему раскрыть свой дар).

Жак был истинным сыном своего времени – эпохи автомобилей и аэропланов, импрессионизма и анархизма, дела Дрейфуса и Панамской аферы[44], времени Пастера и Мари Кюри.

Прекрасная эпоха на рубеже столетий, когда в легком вальсе кружились фантазии и мода. Во Франции «тихо» правили президенты Лубе и Фальер, царили мир и процветание. Париж стал блестящим центром искусств, мировой столицей авангарда. Умами владела вера в грядущий прогресс, и те, кто восхищался безумными, передовыми достижениями технических и социальных наук, создавали компании, которые уверенно смотрели в будущее.

«Золотой век безопасности» – так назвал Стефан Цвейг это счастливое беззаботное время.

Тем не менее волны прилива, которые унесут его в небытие, уже ощущались. Часть общества спешила насладиться жизнью, забыться в вихре удовольствий и гедонизма и оставить в прошлом тяжелое буржуазное беспокойство.

Жак понял дух этих новых тенденций, возможно, лучше других. Он решил, что духи должны теперь покорять новые рынки и новых клиентов.

С былыми проблемами гигиены и медицины покончено – отныне духи принадлежали исключительно миру эстетики. Удовольствие и веселье или ничто!