Книга Поющие пески - Джозефина Тэй

Арчи спал с открытым ртом. Пряди темных волос уже не закрывали лысины, колени под мохнатыми яркими гетрами напоминали анатомические препараты. Это были не колени, а «коленные суставы». Особенно интересным было очертание большой берцовой кости.

Наглый, высокомерный подонок. У него была профессия, которая приносила ему кусок хлеба, профессия, которая обеспечивала ему какое-то положение в обществе, доставляла удовлетворение. Но этого было слишком мало. Ему хотелось света юпитеров. Безразлично, кто за него платит, лишь бы он мог в нем нежиться.

Грант все еще размышлял о главной роли тщеславия в качестве причины многих преступлений, когда внизу показался геометрический узор, как японский цветок, распускающийся в воде. Ради него он бросил свои психологические размышления и тогда понял, что самолет уже описывает круг над аэродромом на твердой земле. Он даже не заметил, как путешествие кончилось.

Он стоял на взлетном поле, представляя, что бы случилось, если бы в эту минуту он на радостях сплясал военный танец. Ему хотелось петь и скакать вокруг аэропорта, как ребенку, получившему первую в своей жизни лошадку на колесиках. Мгновенье спустя он остыл, подошел к телефонной будке и позвонил Томми, чтобы тот приехал за ним, если может, часа через два в отель «Каледониен» в Скооне. Томми ответил, что может и что приедет. Еда в ресторане аэропорта нравилась ему, как никогда. За соседним столиком кто-то громко жаловался на паршивую кухню, но, разумеется, тот человек не родился заново после пяти месяцев ада и семи дней стряпни Кэти-Энн.

Когда Томми вошел в холл отеля «Каледониен», его небольшое круглое лицо казалось еще симпатичнее и круглее, чем обыкновенно.

Ветра не было, даже ни малейшего дуновения.

Мир был прекрасен.

— Было бы ужасно, — подумал Грант, — если бы в машине Томми оказалось, что прежние страхи вернулись. Быть может, они только ждут, жадно облизываясь, чтобы на него наброситься.

Но ничего подобного не случилось. Просто они с Томми ехали на машине в обычной, приятной, спокойной обстановке. Окрестности были гораздо более зеленые, чем девять дней назад, а свет послеполуденного солнца положил на спокойные поля свои длинные, золотые пальцы.

— Как прошли торжества в Мойморе? — спросил Грант. — Что с букетом?

— Господи Иисусе! — сказал Томми, делая вид, что вытирает пот со лба.

— Разве он его не вручил?

— Если тот факт, что он позволил ей его взять, ты назовешь вручением, то с технической точки зрения можно сказать, что вручил. Он подал ей букет вместе с небольшой речью, которую сам составил.

— Что он сказал?

— Думаю, он приготовил для себя эту увертку, когда нам удалось внушить ему, что Зоя Кенталлен — это что-то вроде бунтовщицы. Что, впрочем, было идеей Лоры, а не моей. Во всяком случае, когда она наклонилась, чтобы взять у него этот букетик гвоздик, — она очень высока ростом, — он отвел букет в сторону от ее руки и сказал решительным тоном: «Я даю вам эти цветы лишь потому, что вы тоже революционерка». Она приняла это не моргнув глазом и сказала: «Да, конечно, спасибо тебе большое», хотя и не имела ни малейшего представления, о чем идет речь. Кстати говоря, она всецело завладела его сердцем.

— Каким образом?

— Старым, безотказным, женским. Парень пал жертвой первой любви.

Грант подумал, что стоило бы посмотреть на этот феномен.

Клюн тихо лежало в своем зеленом гнезде, а Грант возвращался с триумфом, как после победной битвы. В прошлый раз он ехал по этой песчаной дороге, как невольник. Он поехал искать «Би-семь», а нашел себя.

Лора вышла на порог дома, чтобы их поприветствовать.

— Алан, ты не подрабатываешь на стороне букмекерством? — спросила она.

— Нет, а что такое?

— Ты не автор справочника для влюбленных?

— Нет.

— А то госпожа Мэр говорила, что тебя ждет целый мешок писем.

— Ох! Откуда госпожа Мэр знает, что это для меня?

— Она сказала, что ты единственный А. Грант во всем округе. Надеюсь, это не связано с брачным объявлением?

— Нет, речь идет о кое-какой незначительной информации, — объяснил он, направляясь с нею в гостиную.

В ранних сумерках комната была полна отблесками огня и движеньем теней. Грант, убежденный, что комната пуста, лишь через секунду заметил, что кто-то сидит в большом кресле возле камина. Это была женщина, такая стройная и хрупкая, что она производила впечатление такое же смутное, как и тени. Ему даже пришлось приглядеться повнимательнее, чтобы убедиться, что зрение не обманывает его.

— Это леди Кенталлен, — услышал он за собой голос Лоры. — Зоя приехала к нам на пару дней на рыбалку.

Леди Кенталлен наклонилась вперед, подав Гранту руку. Она показалась ему молодой девушкой.

— Добрый вечер, — сказала она. — Лора утверждает, что вы не любите, когда к вам обращаются «инспектор».

— Да, разумеется. «Инспектор» в частной жизни звучит мрачно.

— И немного нереально, — прибавила она своим нежным голосом. — Как в детективных романах.

— Вот именно. Каждый ждет, что сейчас его спросят, где он был в критический момент вечером такого-то дня.

Возможно ли, что эта девчушка может быть матерью трёх сыновей, один из которых уже кончил школу?

— У вас уже были какие-нибудь успехи на поприще рыболовства?

— Сегодня я поймала прекрасного лосося-одногодка. Вы его получите на ужин.

Она обладала тем типом красоты, что позволяет гладко причесывать волосы, с пробором посередине. Небольшая, темноволосая голова на длинной, прелестной шее.

Внезапно ему припомнилась свежепокрашенная комната. Так, значит, ее выкрасили для Зои Кенталлен, а не для свежей кандидатки в его жены. Что за облегчение! Принимать парад избранниц Лоры было достаточно обременительно, а если бы одной из них довелось поселиться под той же самой крышей, то это, мягко говоря, уже было бы слишком большим счастьем.

— Поезд из Обана, как видно, наконец-то один раз пришел вовремя, — сказала Лора, комментируя раннее возвращение Гранта.

— Алан вернулся на самолете, — сказал мимоходом Томми, вкладывая в огонь еще одно полено и не осознавая важность этой информации.

Грант посмотрел на Лору и увидал, как ее лицо радостно проясняется. Она повернула голову, ища его среди теней, встретила его взгляд и улыбнулась. Значит, она приняла это так близко к сердцу. Любимая Куколка. Любимая, добрая и заботливая Куколка.

Они начали разговор об Островах. Томми рассказал анекдот о человеке, у которого ветер сдул шляпу, когда он садился на корабль на острове Барра, и который нашел свой головной убор уже поджидающим его на пирсе Маллейга. Лора шутила на тему невозможности договориться на языке, в котором нет ни одного слова старше чем в двести лет, и составила рапорт о дорожно-транспортном происшествии (бла-бла велосипед бла-бла вираж бла-бла тормоза бла-бла грузовик бла-бла скорая помощь бла-бла носилки бла-бла укол бла-бла больница бла-бла термометр бла-бла хризантемы, фрезии, герберы, нарциссы, гвоздики…). Зоя провела детство на Островах и умела интересно рассказать о браконьерской ловле лососей. Это искусство, которому научил ее местный талант под самым носом инспекции.