Книга Афанасьева, стой! - Олеся Стаховская

Теперь осталось разъяснить ещё один вопрос, который касался человека, плотно засевшего в моей голове.

– Захар Матвеевич, а что не так с Семёновым? Вы вроде бы говорили, он не маг, не ведун то есть. Но он определённо не так прост, как кажется.

– Так вы, значит, заметили некоторые его особенности?

– Их довольно трудно не заметить, знаете ли. Особенно показателен случай при поимке упырей. Он каким-то образом умудрился заговорить зубы и отвести глаза охране. Те не обратили внимания на наш, мягко говоря, воинственный внешний вид и спокойно выпустили с территории фабрики. Слышали бы вы, что он им наплёл!

Ведун загадочно хмыкнул и потёр щёку.

– Алексей у нас эмпат. Двусторонний.

– Звучит как диагноз.

– Это и есть диагноз. Такое своеобразное отклонение от нормы. Но ничего магического в нём нет. Многие люди способны считывать настроение окружающих и влиять на него. У Алексея это качество проявляется чуть ярче, чем у остальных. Что довольно полезно при его работе. У ведунов и ведьм такие способности в разы сильнее. Не удивлюсь, если выяснится, что и вы испытывали подобное, но испугались и заблокировали эти проявления своей силы.

Я задумалась ненадолго и кивнула. Действительно, был в моей жизни довольно странный период, который пришёлся на время устройства в Москве. Возможно, именно переезд и послужил толчком для раскрытия этих загадочных и малоприятных способностей. Тот самый стресс, на который принято списывать всё непонятное, что происходит с человеческим организмом.

Не могу с точностью сказать, когда именно все случилось, но в какой-то момент я поняла, что слышу чужие мысли и испытываю чувства, которые переживают находящиеся рядом люди. Мысли эти были однобокими и суетными, а чувства поражали своей убогостью и прямолинейностью. Не скажу, что мой собственный внутренний мир отличается изысканной красотой, глубиной и богатством, но когда к твоему пусть и довольно унылому и скучному, но обособленному внутреннему миру внезапно подселяют пару десятков чужих аналогичных «вселенных», возникает ощущение, что в твоей голове живёт международный аэропорт как минимум. А какое количество агрессии и ненависти перерабатывалось моей нервной системой, просто не описать. Я с трудом подавляла желание бросаться на пассажиров метро и рвать их зубами. В общем, моя психика страдала и разрушалась от постоянного соприкосновения с окружающими. На улице, в транспорте, в магазинах, на работе.

И я испугалась. Сильно испугалась. Денег на квалифицированных психологов было жалко до слёз. Да и не факт, что они могли чем-то помочь. Это, пожалуй, как я думала, больше относилось к профилю клинической психиатрии. Именно страх перед основательным и безоговорочным диагнозом заставил меня взять себя в руки. Я действительно закрылась. Не знаю, как мне это удалось, но в одно прекрасное утро всё вернулось на круги своя. Я перестала слышать чужие мысли и переживать посторонние эмоции. Только продолжала временами видеть рядовых граждан редкостными уродами, но это не казалось отклонением от нормы. В конце концов, мир, действительно, не без уродов.

Кстати, раз уж начальник согласился потратить на меня своё личное время, нужно закрыть и этот вопрос.

– Захар Матвеевич, к слову о способностях. Не так давно меня посетило видение. Ну как видение. Ехала я, значит, домой после работы. В метро. И застала там нашествие чудовищ, по-другому и не скажешь.

– Очень интересно! – воодушевился ведун. – А нельзя ли поподробнее? Попытайтесь описать, что вы видели.

Как могла, помогая себе мимикой и жестами, изобразила пассажиров метро.

– Я и не представляла, что среди нас столько нечисти, – подвела итог рассказу. – Это же каждый второй человек вовсе даже не человек. Хотя правильнее будет сказать, что каждый четвертый – человек, а все остальные – монстры. Это сколько же у вас должно быть работы, при таком-то раскладе!

Начальник рассмеялся.

– Арина, я, кажется, понимаю, о чём вы говорите. Работы у нас, действительно, достаточно. Но я вас разочарую. Подавляющее большинство ваших попутчиков – обычные люди. Просто ваше видение ещё неустойчиво. Вы видели не нечисть, а внешнее проявление мыслей, эмоций и настроений простых людей. Что поделать, мы все несовершенны. Многие мысли и поступки нас совсем не красят.

– И что, теперь так всегда будет, да? Вместо людей уродцы?

– Не переживайте. Будете заниматься, научитесь этим управлять. И видение будет открываться только тогда, когда оно вам потребуется. В процессе работы, например. А до той поры могут случаться спонтанные всплески. Но это не так страшно.

Ну как сказать. Я человек впечатлительный. Мне страшно.

– А ещё я видела светящегося парня. И я ему не понравилась, – поделилась печалью. – Хотя мне он тоже не понравился. Не сразу, правда. Вначале очень даже понравился, а потом стало физически тяжело рядом с ним находиться. Было такое чувство, что он давит на меня своей энергией. Даже пришлось из вагона выйти.

– Похоже, вы встретили судью. От судий, Арина, я рекомендовал бы вам пока держаться как можно дальше. Выходите из вагона, перебегайте на другую сторону улицы, покидайте ресторан. Полагаю, вы меня поняли. И так до тех пор, пока не освоите дар.

– Это ещё почему? Я законов не нарушаю. И что это за судьи такие, с которыми мне на одном поле нельзя… хм… Я такой же человек, как и они!

Ведун хмыкнул.

– Судьи такие же нелюди, как и мы с вами, Арина. Но жить им намного сложнее. Странно, что вы наткнулись на судью в метро. Они стараются минимизировать контакт с внешним миром. Но, судя по вашему рассказу, юноша, как и вы, еще не освоил свой дар. Или проклятье, это с какой стороны посмотреть.

– А что, они, эти нелюди, действительно работают в суде?

– У нас своя судебная система. Особенная. И там требуются особенные кадры. Люди, рожденные с даром видеть внутреннюю суть человека, его предрасположенность к девиантному и деликвентному поведению. Благодаря своему дару, судьи выносят безошибочные приговоры. Ведьмы и ведуны, например, имеют, так сказать, склонность к правонарушениям.

– Нет у меня никаких склонностей! Да я даже дорогу никогда на красный не перехожу!

– Это, безусловно, похвально. А что насчет ваших мыслей?

– А что не так с моими мыслями? – справедливо возмутилась я. – Мои мысли – моё личное дело. Мечты об убийстве – еще не убийство!

– И многих вы уже того… порешили? В светлых своих мечтаниях?

– Да вы смеётесь надо мной, Захар Матвеевич!

– Иронизирую. Но только самую малость. Расскажите-ка мне, Арина, как часто вы мечтаете об убийствах и кого определяете на роль потерпевших.

Странный у нас разговор получается. Неправильный.

– Не мечтаю я об убийствах! Это я так, для усиления эффекта ляпнула. Я очень миролюбивый человек. Вот только людей не люблю. Но они сами виноваты!