Книга Узкий коридор - Джеймс А. Робинсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У афинян были похожие инструменты, и они воспользовались ими с тем же результатом. Из греческих Темных веков афинское общество вышло с твердым намерением сдерживать доминирование элит и ограничивать их привилегии. Экономическая структура этого общества способствовала социальной мобилизации. После реформ Солона Афины подобно тринадцати американским колониям стали обществом мелких землевладельцев, со всеми вытекающими отсюда возможностями общественной мобилизации. Критически важно было и то, что греки примерно в это время стали более активными и уверенными в своих силах благодаря изменениям в военных технологиях. В Темные века оружие делали из бронзы, но к VIII веку до н. э. на смену ей пришло железо. Бронзовое оружие было дорогим и потому представляло собой монополию элиты. Железо было гораздо дешевле бронзы, и железное оружие, выражаясь словами археолога Гордона Чайлда, «демократизировало войну». В частности, оно способствовало появлению знаменитых гоплитов – тяжеловооруженных воинов-граждан, которые могли эффективно противостоять не только армиям других греческих полисов и персидскому войску, но и собственным своевольным элитам.
Таким образом баланс сил сместился еще дальше в пользу афинского демоса в его противостоянии с элитами. Все эти проявления мобилизации были институционализированы Солоном, Клисфеном и другими лидерами, пришедшими им на смену, и в результате элитам стало труднее узурпировать власть и устанавливать собственное доминирование. Таким образом, хотя афиняне, как и тив, задумывались о том, что элиты могут стать слишком сильными и начать доминировать, они тем не менее были уверены в том, что смогут удержать их под контролем с помощью остракизма, железного оружия и выборной демократии. И в этом они не так уж ошибались.
Иной была ситуация у тив. Сила этого общества коренилась в его нормах, отрицающих любой тип политической иерархии. Подобные нормы – мощное средство сохранения безгосударственного статус-кво, поскольку они даже в отсутствие государства способны разрешить общественные проблемы, а кроме того, побуждают общество осаживать не в меру активных индивидов, старающихся навязать окружающим свое доминирование и обрести чрезмерное влияние. Однако те же нормы не годятся для организации коллективных действий в других целях – например, для обуздания Левиафана после его зарождения.
Отчасти так произошло потому, что общество тив, подобно многим другим безгосударственным сообществам, было организовано по родовому принципу, причем каждая группа родственников относилась к тому или иному клану. У афинян тоже имелись фратрии, но они были более изменчивыми, и в их основе лежали менее прочные родовые связи; к тому же Клисфен серьезно ограничил роль фратрий в политике.
Низший уровень объединения в обществе тив представлял собой тар – нечто вроде расширенной семьи, и если кто и пользовался влиянием в тар, то это были старейшины-мужчины. Это было общество, организованное вертикально на основе родственных связей, а роль каждого человека в таком обществе была жестко определена и строго регулировалась. У людей оставалось мало возможностей для того, чтобы свободно организовывать какие-либо ассоциации, которые помогли бы им мобилизоваться ради контроля над политической властью, и даже вступать в такие ассоциации. Кроме того, вера в то, что причиной любого неравенства является колдовство, была бы быстро подорвана после возникновения иерархии, пользующейся достаточным авторитетом. Наконец, родственные связи тоже больше не смогли бы послужить платформой, на которой общество принимает осознанные решения ради участия в совместных действиях.
Что еще хуже, политическая иерархия, основанная на родственных связях, скорее всего, приняла бы форму доминирования одного клана над другими и тем самым проложила бы дорогу Деспотическому Левиафану, который в конечном итоге подавит любую оппозицию. И в самом деле – похоже на опасную тропу вдоль скользкого склона! Лучше вовсе держаться от Левиафана подальше.
На общество тив похожи многие исторические и некоторые из сохранившихся до сих пор безгосударственных обществ. Они не просто живут без государства и без явно выраженной политической иерархии, но усердно предотвращают образование того и другого всеми доступными средствами. Часто эти средства – развивавшиеся на протяжении многих поколений нормы и верования (вроде той же веры в колдовство). Но какое отношение это имеет к современным государствам? В каждом из существующих ныне в мире 195 независимых государств имеются государственные органы, законы, суды и службы безопасности, следящие за исполнением этих законов. Имеют ли к ним какое-то отношение Отсутствующие Левиафаны безгосударственных обществ?
Похоже, что да, имеют. Государственные органы могут быть весьма слабыми, отчего ситуация во обширных регионах того или иного государства не отличается от ситуации в безгосударственном обществе: жители таких регионов, подобно народу тив, руководствуются традиционными нормами или погружаются в пучину насилия – как это наблюдается, например, в племени гебуси (Папуа – Новая Гвинея), о котором мы писали в предыдущей главе.
Еще больше поражает, что некоторые государства, несмотря на свой современный фасад, воздерживаются от укрепления базовых государственных институтов и действуют подобно Отсутствующему Левиафану во всем, кроме названия, и по тем же причинам, что и тив, – поскольку опасаются ступать на скользкую тропу. Один из примеров подобного государства – современный Ливан.
Конституция США гласит, что представительство в Палате представителей должно быть пропорциональным численности населения каждого штата. Для определения численности населения через три года после ратификации Конституции должна была пройти перепись, а впоследствии она должна была проходить каждые десять лет. Первая перепись была проведена в 1790 году, и с тех пор ее действительно прилежно проводили каждые десять лет. Можно указать множество причин, по которым хорошо и правильно проводить перепись населения, – это нужно далеко не только ради установления основы для справедливого представительства в законодательном органе. Переписи помогают правительству понять, где проживают граждане, откуда они родом, каков их образ жизни и уровень образования и, возможно, каков у них уровень дохода и достатка. Выражаясь словами политолога Джеймса Скотта, перепись помогает государству «прочитать» общество, получить информацию для анализа, регулирования и взимания налогов. При необходимости эту информацию можно использовать для влияния на общество. Всё это представляется настолько важным для самого существования и функционирования государства, что, казалось бы, в интересах любого государства сделать общество абсолютно «читаемым» (legible).
Граждане, со своей стороны, тоже заинтересованы в том, чтобы стать в определенной степени «читаемыми», потому что иначе они не смогут получить те или иные услуги государства или обеспечить свое представительство в государственных органах. Но, вероятно, вы уже заметили в этом рассуждении один недостаток. А что, если общество не доверяет государству? Что, если оно опасается того, что государство злоупотребит его «читаемостью»? Что, если общество боится ступить на скользкую тропу? Именно этим и озабочены ливанцы.
