Книга Чума вашему дому - Анна Жилло

— Ну это ладно, а с картой что? — нетерпеливо поморщилась я.

— Карта у меня дополнительная к его счету. То есть счет общий, но оформлен на него. Ну и вот… А вторая у меня зарплатка сберовская, ты на нее деньги как раз скинула. Там всего тысяч пять было.

— Подожди, он что, тебя вообще без денег оставил?

Это не укладывалось в голову. Вчерашний счет за услуги клиники показался в сравнении просто ерундой. Я всегда знала, что Тарас капризный, обидчивый, мелочно-мстительный, но никогда бы не подумала, что он способен на такое. И снова мелькнул соблазн рассказать Люке о нашем с ним разговоре. Чтобы у нее точно не осталось на его счет никаких иллюзий. А то ведь сказала в пятницу: мол, он мне ничего плохого не сделал.

Нет, пожалуй, не стоит. Она и так уже все поняла, а добивать ее я не хотела. От того, что расскажу, ничего не изменится. Ни в какую сторону. Только еще больнее будет.

— Хочешь, поживи пока у меня, — предложила я.

Наша квартира, как и многие другие отдельные в центре, была выделенкой из бывших господских апартаментов, превращенных после революции в огромную коммуналку. В тридцатые годы прапрадеду, инженеру-путейцу, отрезали от нее две большие комнаты и еще одну под кухню. Ванная тоже осталась от прежней роскоши, а туалет оборудовали в кладовке. Когда мы с Тарасом подросли, одну из комнат перегородили для нас шкафами надвое.

Сейчас квартира была полностью моей. Отец, женившись на Анжелике, купил дом в Шувалово, а Тарас перебрался в двухкомнатную, которая нам с ним досталась от тетки. Я отказалась от своей доли наследства в его пользу, а он подарил мне свою в нашей квартире.

— Нет, Том, спасибо, — покачала головой Люка. — Пару-тройку дней я и у родителей потерплю, а надолго тем более не хочу тебя стеснять. Все нормально. У меня на той неделе зарплата, сразу деньги отдам.

— Не торопись. У меня не последние, а тебе сейчас нужнее. Успеешь вернуть. Но вообще это, конечно, не дело. Давай ты не будешь изображать мисс бескорыстие. У вас и кроме квартиры есть совместно нажитое имущество. Я понимаю, тебе, наверно, хочется побыстрее со всем этим покончить, но даже через загс все будет тянуться минимум месяц.

— Послушай, Том, — Люка запустила пальцы в волосы и превратила свою и так не слишком изысканную прическу в натуральное воронье гнездо. — Я очень надеялась, что мы решим все мирно. Но, видимо, этого не будет. Ты предлагаешь с ним судиться? Из-за денег? Господи, да мне от одной мысли хочется на луну выть.

— Ну вот что! — разозлилась я. — Думаешь, я не знаю, что из Матрасика администратор — как из говна пуля? Что ты за него большую часть работы делала, причем забесплатно? Сколько вы вместе прожили? Шесть лет? А теперь что? Иди, Люка, нафиг, кому я должен — всем прощаю?

— Тома, ты так говоришь, как будто он меня из дома под зад коленом выпер, — она тоже повысила голос. — Я вообще-то сама ушла.

— Это не отменяет тот факт, что вы были официально женаты. И ты имеешь право на половину всего. Или ты думала, он скажет: «Спасибо, Люка, за прекрасные годы, которые мы провели вместе, бери все, что захочешь»? Да, конечно, держи карман. Ты у него отобрала главное — то, что он считал своей главной собственностью. Себя. Так что ничего хорошего не жди.

— А я и не жду, Тома, — Люка поднялась и направилась в прихожую, но остановилась на пороге кухни. — Не знаю, помнишь ты или нет, когда-то давно я тебе сказала, что смотрю теперь на вещи совсем иначе. После того как едва не умерла. Деньги и все такое прочее — это лишь приятное дополнение. Главное для меня — быть с собой в ладу. Не стоило выходить за него замуж, знаю, но раз уж позволила себе полюбить… А сейчас поняла, что просто убиваю себя этим браком. Надо выбираться из болота, а не залезать в него еще глубже.

— Вот и хочу с тобой согласиться, а не могу. Понимаю, что это у тебя не гордость, не принципы глупые. Но если вдруг понадобится еще какие-то обследования сделать? Или, не дай бог, лечение? На твой сороковник, из которого надо еше за квартиру откусить?

Люка закусила губу и опустила глаза. Постояла, покачиваясь с носка на пятку. Я уцепилась за это ее минутное колебание:

— Пожалуйста, не решай все вот так сразу. Подумай.

— Хорошо, — кивнула она и пошла к двери.

Через несколько дней Люка сняла однушку на Пионерке и перебралась туда. Заявление на развод после долгих сомнений подала все-таки не в загс, а в суд. С Тарасом мы на работе не пересекались. Я к нему не заходила, он ко мне тоже. Если сталкивались в коридоре или в комнате отдыха, огибали друг друга по параболе.

В четверг научрук прислал напоминание, что у соискательства есть лимит по срокам, не пора ли уже пришпориться? И что он ждет меня на кафедре, чтобы обсудить статью для публикации. Хоть и жаль было тратить время в выходной, но пришлось.

Статью мою научрук — а это был все тот же ядовитейший профессор Кулаков — раздраконил в пух и перья. На улицу после беседы с ним я вышла злющая, и в этот момент проснулся телефон. Хотелось сделать вид, будто не слышу: если надо — перезвонят. Но что-то заставило сунуть руку в карман.

Номер высветился незнакомый.

— Да? — не слишком приветливо буркнула я, и тут же внутри все обмерло от голоса, который уже не ожидала услышать:

— Тамара? Вечер добрый. Тимаев. У вас найдется минутка поговорить? Не по телефону?

29

В первую секунду — на волне прежних страхов! — промелькнуло, что ему понадобилась моя консультация. Профессиональная. Но я тут же эту мысль отмела. Он сам сказал: не хотел бы быть моим пациентом. Поэтому не стала уточнять, что именно ему понадобилось. Главное — что не это.

— Здравствуйте, Артем. Найдется. Я сейчас на Петроградке. На Льва Толстого. У первого меда.

— Далековато от нас, — он задумался на несколько секунд. — Вот что. Там есть какая-нибудь кафешка рядом?

— Полно разных. Знаете «КофеLab» ближе к метро? На углу?

— На втором этаже? Знаю. Ждите там. Минут через пятнадцать подскочу. Если где-нибудь в пробке не залипну. Журнал «Огонек» взять?

— Зачем? — не сразу сообразила я, но потом поняла и фыркнула: — А, чтоб я вас узнала? Думаете, успела забыть?

— Ну, мало ли.

— Даже если и забыла, вы-то меня помните, наверно? Я такая… в бежевом пальто.

— Вы если вдруг увидите, что какой-то крендель пристает ко всем подряд девушкам в бежевых пальто, помашите платочком.

— Договорились.

Я шла по улице и глупо улыбалась.

Придурок!

Настроение, еще пять минут назад просто ужасное, начало потихоньку подниматься, как ртуть в допотопном градуснике. Поднявшись в кафе, я заказала американо, сняла пальто и села за столик. Вытащила из сумочки пудреницу, придирчиво проверила, не осыпалась ли тушь и не скатались ли тени. Отвернувшись от зала, украдкой подкрасила губы и тут же оставила бежевый след на чашке. Принялась вытирать ее салфеткой — уж больно некрасиво выглядел ободок на белом. Потом той же салфеткой вытерла губы. В общем, вела себя… нервно. И без конца смотрела на часы.