Книга Последняя черта - Феалин Эдель Тин-Таур

— Может, зависит от того, в кого нужно стрелять? В ребёнка, например? А если мудак какой, то и сомнений не возникнет.

Два любителя порассуждать на философские темы и загнаться по ним же нашли друг друга.

— Никогда не думал о стрельбе в детей, если честно, — пробормотал Ворон.

Утка была ещё тёплой, но уже не дёргалась. Ворон закинул её в другой запасной мешок и прицепил на ремень к ножу и поясной сумке.

Закат окрасился багряным. Скоро начнёт темнеть, и нужно было решать, где разводить огонь и проводить ночь. Ворон заметил среди покосившихся заброшек одну, так и не потерявшую устойчивости. Палатку он с собой брать не стал, но только сейчас понял, что спать на голой земле может быть холодновато, а относительно тёплый пуховик, который он на себя накинул, защитит от холода разве что одного из них.

Дополнение | Некромант ч.2

— Разведём костёр в заброшке? Земля тут холодная и мокрая. Чем выше от неё, тем лучше... наверное, там будет хороший обзор, — он ткнул на выбранное здание. — По дороге веток наберём.

А ещё Ворон просто любил высоту. Это и определило его пристрастие к снайперкам. Хорошо, когда видишь всё и всех, как на ладони, и делаешь свой выбор — выбор, от которого зависит чья-то жизнь...

— Тут в принципе холодно. Пошли. — Она схватила его за руку, потащив в указанную сторону, и пробормотала под нос так, чтоб не слышал. — Романтик хренов.

Но это было определённо лучше типичных свиданий, если вылазка вообще являлась свиданием. Алиса даже подумать боялась, что однажды ей придется пройти с кем-нибудь под руку по городу, может, даже в платье. А так... У Ворона были длинные, тёплые даже на прохладном воздухе пальцы, с которыми хотелось переплести свои, но случай не представлялся. Да и джинсы были привычнее — любовь к коротким юбкам была на какое-то время утеряна после Никольской. Пройдет месяц, и Алиса опять будет носить плотные колготки, чёрные свободные мини-юбки и нарываться на приставания быдла, чтобы разломать парочку черепушек.

Когда Алиса схватила его и потащила сама, Ворону стало как-то веселее. Всё равно приходилось задерживаться и хватать плохо лежащие сухие ветки, потому что костёр сам себя не зажжёт.

Потрёпанные бетонные плиты, треск выбитого стекла под ногами, разрисованные фаллическими и вульвическими символами стены... Здоровая, почти полностью сохранившаяся лестница, а на крыше — немного гуляющего ветра. Пусто, тихо, открыто и опасно красиво. Ворон сгрузил ветки на бетон, снял пуховик, накинул его на Алису — помнил, что ей холодно, — и занялся костром.

Пока разгорался огонёк, Ворон разбирался с уткой и глинтвейном — чистил, резал, звенел простенькой походной посудой. Постепенно становилось теплее, а до этого занятые делом руки покрывались гусиной кожей. В футболке на ветру было самое то. Темнело.

Закат уже почти сошел на нет, когда Алиса поймала себя на том, что последние несколько минут непрерывно пялится в костер, а в голове гуляет перекати-поле. До этого она хоть как-то старалась взаимодействовать с Вороном, а тут совсем выпала из реальности. Мотнула головой, глянула на своего спутника. Какое-то время наблюдала за сухими мышцами рук и уже на этом моменте осознала, что рук видно быть не должно.

— Придурок, — произнесла она и добавила скептически. — Заболеешь.

Или его в детстве водой на морозе обливали? Как вообще киллерами становятся? Алиса не знала. Понимала только, что этому нужно учиться, будто науке или даже искусству, примерно представляла перечень «предметов», но не более.

— Мне тепло, — миролюбиво произнесла Алиса, стащив с плеч куртку и придвинувшись поближе к костру. — Накинь хоть.

Вблизи огня обтягивающая в талии кожанка от ночного холода вполне себе спасала.

Ворон хмыкнул, но послушно накинул обратно куртку. Упоительно пахло жареным мясом, цедрой и корицей. Мясо покрылось хрустящей корочкой, осталось лежать на ржавой горячей сковородке, одно на двоих, потому что резать кости — то ещё удовольствие. Глинтвейн был налит в две маленькие пластиковые кружки.

— За вечер? — предложил Ворон тост и протянул Алисе её кружку. — Мне тоже тепло. Вообще тепло, в целом. Здесь и сейчас. Поэтому не заболею.

В пляшущем пламени костра даже чёрные глаза Ворона оказались вдруг тёплыми, кофейно-карими. Потом он кивнул в сторону еды. Можно было вернуться в город через пару часов, можно было остаться тут до утра, но не предложить поесть было бы кощунством. Он и сам успел проголодаться.

— За вечер.

Глухо чокнулись две походные кружки, Алиса сделала два больших глотка. Алкоголь приятно обволакивал, грел, а на голодный желудок ещё и пьянил почти с ходу. Мясо было потом, но особо не помогло. Оставило чувство лёгкости в голове, свернувшийся комок из несказанного в груди и треск веток.

Смысла уходить не было. В здании наверняка можно было отыскать матрац, может, подгнивший — зато не бетон — и завалиться на него. Бродить по лесу в темени Алиса отказывалась, даже если бы Ворон вёл как ребенка за ручку. А к спартанским условиям было не привыкать, только вспомнить, как оно.

Собственно, мысль про спальное место и была высказана вслух.

— А вообще — вкусно, — улыбнулась она, прищурившись от яркого огня. — А нам говорил, что готовить не умеешь.

— Сунуть мясо в огонь или испортить хорошее вино — это ещё не готовка, — фыркнул Ворон.

Не будет же он признаваться, что долго искал, как нормально сделать этот чёртов глинтвейн, и извёл не одну бутылку до тех пор, пока это не получилось сносно? И всё после какой-то глупой идеи взять Алису с собой на охоту. Но в остальном не лукавил. Выживать — умеет. Готовить — нет.

— Сейчас поищу что-нибудь, — вспомнил Ворон про матрац и пропал в темноте, напоминая о своём присутствии шуршанием стекла где-то внизу и бликами телефонного фонарика — если перегнуться через ржавые перила крыши и заглянуть в окно.

Удобство нашлось. В меру грязное, в меру пыльное — Ворон высоко так чихнул пару раз, — но оно было трудолюбиво дотащено до крыши.

— Вот ваша горошина, принцесса, — фыркнул он и расхохотался от удивительно удачной шутки. — Если завтра всё не будет болеть, я очень удивлюсь. Зато приключение.

Алиса ткнула его в плечо и наградила хмурым взглядом. Мысль была просто высказана, а не призывала его тащить эту хрень сюда в одиночку.

— Не называй меня так, пожалуйста. Терпеть не могу, — раздражённо бросила девушка, опустившись на матрац. — Уж лучше рыжей выскочкой.

Пока Ворон соображал — принюхалась к ладони, которой провела по матрацу, но ничего, кроме запаха свежести, дождя и лёгкой затхлости не обнаружила. Проверять необычные спальные места давно вошло в привычку с тех пор, как Алиса случайно легла на шприц, а в другой раз — надышалась во сне какой-то гадостью, пролитой на диван.

Но Ворон не соображал, соображать как-то не хотелось. Подкинул в костёр веток, чтобы хватило подольше, прилично присел на краешек матраца.