Книга Крик молчания - Миранда Ли

Но ощущение на своих губах его губ было раем. Она выдохнула в его рот, встретив его язык на полпути, приветствуя его довольно ленивую, но остро возбуждающую разведку. Ее руки вцепились в его рубашку и прежде, чем она поняла это, притягивали его все ближе и ближе…

Эллиот, наконец, прервал поцелуй. Именно Эллиот отослал ее назад, ее, испытывающую до боли сильное желание. Затем он холодно попрощался с ней, и его серые глаза сверкнули на лице, казалось, вырубленном из гранита.

Она проследила, как он отъехал от тротуара, внезапно раздираемая тревогой. Был ли его поцелуй преднамеренной проделкой, чтобы держать ее во власти своих чар, ибо он почувствовал, что она ускользает от него? Преследовал ли он какую-то иную цель, продолжая встречаться с ней? Кроме чистого секса, разумеется? Может бытъ он подумал о женитьбе?

Но это было бы, пожалуй, уже слишком, даже смешно! Это Эдуард вложил в ее голову мысли, не основанные на фактах. Эллиот, может быть, и не святой, но он был человеком достойным, и она любила его. Любила и хотела его. Больше того, она собиралась переспать с ним. И ничего, абсолютно ничего не помешает ее намерению.

7

Когда Одри в начале десятого того же вечера добралась домой и уже поднималась по лестнице в свою комнату, ее перехватила в фойе сердитая Лавиния. Она, кажется, рассердилась еще больше, когда бросила взгляд на ее прическу.

И Одри знала почему. Ее волосы выглядели потрясающе! Исчезли эти ужасные мелкие кудряшки, их заменили коротко, но шикарно подстриженные волосы, которые прикрывали лоб прядью, начинавшейся с бокового пробора и мягко закруглявшейся над ушами и скулами. Цвет красного вина сменил теплый, золотисто-блондинистый блестящий цвет, льстящий ее светлой коже.

— О боже! — насмешливо воскликнула Лавиния, сверкнув черными глазами. — Что ты наделала со своими волосами?

Одри была готова к ее реакции и жизнерадостно возразила:

— Ничего особенного. Это все придумал мой новый парикмахер.

— Превосходно, Одри, — усмехнулась мачеха;-Должна сказать, что совершеннолетие не улучшило твои вкус и манеры. Или, может быть, все дело в твоей компании? Однако я думаю, ты могла бы известить, что не придешь к обеду домой. Бедная Элси напрасно готовила для тебя!

— Я пыталась дозвониться из парикмахерской, — возразила в свою защиту Одри, — но наш номер был все время занят. Кроме того ты говорила, что вы с отцом будете обедать не дома, а Элси в таких случаях всегда отправляется в кино. Я и не подозревала, что доставила кому-то беспокойство.

— Да, конечно, но твоему отцу пришлось остаться дома — он ждал деловые телефонные звонки из-за океана..

— Но я-то этого не знала, Лавиния.

— Не знала — что? — послышался вдруг мужской голос.

Лавиния при внезапном появлении мужа тут же изменила свою манеру поведения. Агрессивность исчезла, ее сменила женская застенчивость.

— Что мы никуда не выходили сегодня, дорогой. Похоже, Одри не была с Эллиотом вечером, а ходила в парикмахерскую.

Варвик Фарнсуорт с улыбкой присмотрелся к дочери.

— Это и заметно. Одри, дорогуша, ты выглядишь совсем по-новому! Если бы я встретил тебя на улице, то не узнал бы и прошел бы мимо. Ты отлично смотришься блондинкой. Выглядишь старше и… более искушенной.

— Спасибо, папа. Мне тоже нравится мой новый облик. Но мне кажется, Лавинии он не по душе.

Нахмурившись, он посмотрел на жену.

— Не понимаю, почему?…

Затем Варвик снова обратился к дочери.

— Ты, я вижу, накупила одежды, — он кивнул на пластиковые сумки в ее руках.

— Да. Я завтра иду с Эллиотом на скачки и посчитала, что мне нужен новый наряд. Варвик удивился.

— Скачки? Ты имеешь в виду лошадиные скачки? На автомобильные гонки?

— Лошадиные скачки. Разве Лавиния не говорила тебе? Эллиот владеет частью акций одной лошади, молодой кобылы по кличке «Маленькая розовая девочка».

— Нет, она ничего мне не сказала, — он бросил острый взгляд на жену.

Это был своего рода намек на то, что не все было безоблачным в отношениях этой пары. Но здесь Одри трудно было проявить сочувствие к отцу. Он женился на одной женщине ради денег, а на другой ради секса, и в обоих случаях нечем было восхищаться. Он по своей воле лег в постель с Лавинией и теперь должен был оставаться в ней.

— Мне нужно идти, — сказала Одри и поторопилась вверх по оставшимся ступенькам. — Предстоит еще многое сделать, чтобы подготовиться к завтрашнему дню.

И она действительно занялась подготовкой. Проведенные в парикмахерской часы стали для нее настоящим благом. Она не только была восхищена новой прической, но и рада тому, что хозяйка парикмахерской — очень дружелюбная женщина — оказалась подругой хозяйки соседнего магазинчика. Они разговорились, и, когда Одри сидела под сушилкой, ей показали несколько платьев и костюмов и соответствующие аксессуары. Ей также предложили воспользоваться услугами косметолога салона, и, выйдя из парикмахерской, она накупила кучу всякой косметики.

Одри поспешила в свою комнату и разложила содержимое своих сумок на кровати. Найдя пакет с косметическими принадлежностями, она аккуратно разместила все баночки, бутылочки, тюбики и кисточки на туалетном столике, потом присела и с удовольствием уставилась в зеркало на отражение своего обновленного лица.

Разумеется, главное изменение претерпели ее волосы, выглядевшие теперь более мягкими. Но ей нравилось и то, как мастер-косметолог более четко прорисовала ее брови. Что касается глаз… Они казались большими и привлекательными, благодаря теням коричневого оттенка, наведенным вокруг них, не говоря уже о туши на ресницах.

Она подняла руки и провела пальцами по скулам, о существовании которых раньше даже не догадывалась. Но вот же они, — как бы подсвеченные румянами, нанесенными на щеки. Рот, обведенный темным губным карандашом, уже не выглядел столь детским. В целом Одри думала, что выглядела она (осмелилась бы она подумать о себе так прежде?..) сексуальной? Не зашла ли она здесь слишком далеко? Может, достаточно сказать по-другому: искушенной. Да — остановимся на этом: искушенной.

Интересно, что о ней теперь подумает Эллиот. Бабочки тревожно запорхали в ее желудке.

Она нырнула в постель, и, счастливо смеясь, перевернулась на спину.

Эллиот…

Она спрыгнула с кровати и почувствовала новый прилив радости при виде своего отражения.

— Теперь ты никуда от меня не денешься, Эллиот Найт, — воскликнула она, обнимая саму себя.

— О господи!.. — воскликнул Эллиот, с изумлением оглядывая Одри, когда она вышла из парадной двери, плотно затворив ее за собой.

— Тебе не нравится? — застенчиво спросила она, перехватывая восхищенный блеск в его глазах.

— Что может не нравиться? — рассмеялся он. — Твои волосы, твое лицо или твое потрясающее платье?