Книга Венера - Джейн Фэйзер

Лорд Кинкейд, с восхищением наблюдавший за девушкой, воскликнул:

— Замечательно! Просто чудесно, как повела ты себя в незнакомой обстановке! У тебя подлинный талант, который, я уверен, будет по достоинству оценен!

У Полли сразу же поднялось настроение. Выковыривая устрицу из раковины, она подумала о том, что лорд говорит так, словно не вырвалось у него только что страстное признание. Но данное обстоятельство ничуть не огорчало ее: всему свое время. К тому же вкусная пища, вино, тепло и приятное общество доставляли ей истинное наслаждение.

Николас с удовлетворением заметил перемену в душевном состоянии Полли. Для него было крайне важно, чтобы девушка чувствовала себя раскованно и забыла о страхах, испытанных ею в прошлом, когда на каждом шагу она сталкивалась с грубостью и насилием. Он никогда не забудет жалобную мольбу не делать ей больно в тот далекий вечер в таверне и то, как с привычной покорностью она готова была тогда отдаться ему, хотя испытывала при этом непреодолимый ужас. Ему хотелось, чтобы сегодня, когда он приоткроет ей мир сладостного блаженства, она почувствовала в полной мере и нежность его, и доброту. У них будет еще время и для бурной страсти, подвластной вожделению.

Лорд Кинкейд выбрал из корзины с фруктами особого сорта грушу — именно этому сорту отдавали предпочтение и сам король Карл, и его венценосная супруга. Нетрудно было предположить, что ничего подобного ни разу еще не доводилось отведывать девушке, которой, если все пойдет по плану, предстояло вскоре вращаться в высших кругах общества. Разрезав плод, Ник положил половинку на тарелку Полли.

— Спасибо, — смущенно произнесла она. — Никогда еще не ела так вкусно!

— Я этого и хотел — накормить тебя как следует, — сказал с улыбкой Ник и, встав из-за стола, подошел к Полли.

— Что… уже пора? — спросила она, подняв глаза.

Этот бесхитростный, наивный вопрос застал его врасплох. Однако что могла знать девушка о тонкой науке искушения?

Он не спеша вынул заколки из ее прически, и тотчас медовые волосы скатились волной на плечи Полли. Николас поднял их и поцеловал девушку в нежную шею. Потом, касаясь одной рукой ее плеча, другой скользнул по высокой ее груди. Полли негромко вскрикнула и машинально поднесла свои руки к руке Николаса. Ей самой непонятно было, чего она хотела больше — разрешить или запретить ему его смелые ласки.

— Пойдем, — прошептал Ник, — я хочу что-то показать тебе!

Глядя на нее страстным взором, он поцеловал ее в губы.

— Теперь мне нужно раздеться, да? — спросила неуверенно Полли.

Николас, улыбнувшись, отрицательно покачал головой. Она была еще так простодушна!

— Не сейчас, дорогая моя, — ответил он. — И я сделаю это сам, если позволишь.

Они вошли в спальню — теплую и уютную. Ник пододвинул ширму, украшенную гобеленом, ближе к камину, а высокие канделябры, стоявшие до этого на туалетном столике, разместил по обе стороны каменной полки, с тем чтобы мягкий свет падал на Полли, зачарованно наблюдавшую за этими приготовлениями.

— А теперь… — произнес Ник, снимая плащ из тонкого сукна и атласный камзол, — теперь мы можем начать…

Он ослабил корсаж ее платья, и Полли увидела совсем близко его руки с изумрудным перстнем на одной из них и золотой печаткой — на другой. Наготу ее прикрывала только прозрачная сорочка, сквозь тонкую ткань которой отчетливо виднелась ее грудь с упругими розовыми сосками. Никогда еще не чувствовала она себя столь обнаженной — даже тогда, когда стояла совсем раздетая в тот вечер в таверне.

Ник снова поцеловал ее и, сняв сорочку, припал губами к девичьей груди. Полли вскрикнула от охватившего ее безумного восторга, по телу ее разлилось несказанное блаженство. Ощутив внезапно горячий жар его груди, она стала дрожащими от нетерпения и страха руками торопливо расстегивать пуговицы на рубашке Ника и, покончив кое-как с этим, прижалась к нему дрожащим телом.

Ник не ожидал от нее подобной смелости. Он полагал, что Полли будет податлива, и только, по крайней мере, в их первый вечер, но ее поведение явилось для него приятной неожиданностью.

Он поймал ее взгляд, полный томления и сладкой муки. Сорочка упала на пол, и Полли стояла теперь перед ним в одних лишь чулках и туфельках. Встав на колени, Николас развязал подвязки и снял чулки. Потом, посмотрев в смущенное лицо девушки, прошептал:

— Ты должна верить мне! Я хочу только одного — чтобы и ты испытала наслаждение!

Полли молчала, опустив глаза.

— Ты веришь, что я не сделаю тебе больно?

Она утвердительно кивнула, зная, что так оно и будет.

— И что во всем, что происходит, нет ничего дурного ни с твоей стороны, ни с моей?

Да и в самом деле, что плохого в этом, думала Полли. Разве могут быть постыдными ласки, если они вызывают в ней сладостное желание? Разве может быть постыдным нежный взгляд, каким взирает на нее Ник?

— Да, я верю всему, что вы говорите, — отозвалась она тихо.

Ник поднял девушку и, пронеся через комнату, опустил на постель. А затем и сам лег с ней рядом и прижал ее к себе так, что Полли ощутила все его сильное и мужественное тело. Откинув с ее груди густые золотистые волосы, он прикоснулся губами к ее соскам. Ласка эта, тихая и нежная, оказывавшая на нее чуть ли не гипнотическое действие, расслабила ее, а искусная игра его пальцев с ее плотью доставила девушке неописуемое наслаждение.

И вот, когда сладкая истома достигла своего предела, заставив Полли возжелать с невероятной силой соединения со своим возлюбленным, Николас вошел в нее резким глубоким толчком и тут же увидел ее глаза, расширенные от потрясения и мгновенного всплеска пронзительной боли. Потом он стал двигаться легко и медленно, и Полли вдруг улыбнулась. Это была восхитительная улыбка, выражавшая одновременно и изумление, и восторг, и Николас засмеялся.

— Я и не думал, что ты можешь стать еще прекраснее, — произнес он шепотом. — Не бойся, и я покажу тебе другой, более прекрасный мир. Ты только доверься мне.

— О, с радостью! — ответила она.

Глаза обоих сияли неземным счастьем. Они словно парили в вечности, в том чувственном космосе, в котором нельзя пребывать слишком долго, ибо он быстро растворяется, вновь уступая место действительности.

Чувство реальности возвращалось к Полли очень медленно. Открыв глаза, она увидела, что Николас улыбается ей. Он поправил локон, упавший ей на глаза, и поцеловал ее.

— Вижу, ты способная ученица, детка!

— Не знаю, — задумчиво произнесла девушка, — зависит ли что-нибудь от меня, если все получается само собой? — Она вдруг лукаво улыбнулась. — За что, впрочем, я должна благодарить только вас!

— Если ты и впрямь хочешь выразить мне свою благодарность, то назови меня просто по имени. Помнишь, я просил тебя?

— Да, но то — печальные воспоминания, Николас…