Книга Минута до полуночи - Дэвид Бальдаччи

– Как и моя мать.

– Ваш отец был человеком со старомодными взглядами. Он считал, что дело мужчины защищать свою семью.

– А почему именно вы нашли его тело?

– После того как он связался со мной, я решил дать ему работу. Ваш отец был умным человеком. Я знал, что он способен на большее, чем управлять бульдозером. Поэтому предложил ему место в своей компании, и мы договорились встретиться, чтобы уточнить детали. Однако он не пришел. Я ему позвонил, но он не взял трубку. Это происходило еще до сотовых телефонов и электронной почты. Я отправился туда, где он остановился. – Лайнберри смолк и опустил глаза. – И нашел его… мертвым.

– В дешевом мотеле в Луизиане.

К ее удивлению, Лайнберри покачал головой.

– Нет, в его квартире, в Вирджинии, – возразил он. – Он перебрался туда из-за работы. Он что-то продавал, так ваш отец мне говорил.

Пайн была так потрясена словами Лайнберри, что встала и принялась расхаживать по комнате, Блюм и Лайнберри с тревогой за ней наблюдали.

– Но мама рассказала мне совсем другую историю. – Пайн сжала руки в кулаки, казалось, ей хочется ударить стену. – Она не позволила мне поехать с ней, чтобы попрощаться с отцом. Отправилась одна и организовала кремацию.

– Поверьте, Ли, вы бы не хотели видеть отца таким. Мне пришлось проводить предварительное опознание тела, и это… было тяжело. Дробовик…

– Я не люблю, когда мне лгут.

– Я не сомневаюсь, ваша мать была уверена, что поступает правильно.

Пайн села.

– Вы видели мою мать, когда она приехала?

– Нет. Должно быть, я уже покинул город. – Лайнберри печально покачал головой. – Она так много потеряла, и хотя они разошлись, оставались близкими людьми. Конечно, это означало, что вы лишились отца.

– Он иногда приезжал меня навестить, – медленно заговорила Пайн. – Не слишком регулярно и никогда не оставался надолго… но я всегда радовалась его визитам. Мне хотелось видеть его чаще.

– Конечно, Ли. Конечно, вы хотели видеть его чаще. Семья – это очень важно.

– А у вас есть семья? – спросила Блюм.

– Нет, я так и не сделал решительного шага. И не успел оглянуться, как мне исполнилось шестьдесят.

– Никогда не поздно сказать: «Я согласен», – заметила Блюм.

– Наверное, мне поздно.

– Я вернулась сюда для того, чтобы узнать, что случилось с моей сестрой, – сказала Пайн, заставив Лайнберри и Блюм вновь обратить на нее внимание.

Лайнберри задумчиво кивнул и поставил на столик чашку с кофе.

– Честно говоря, я так и подумал. – Он посмотрел на значок на ее бедре. – Агент ФБР? Пожалуй, будь я психологом, я мог бы сделать определенные выводы по поводу причин, которые привели вас в ряды защитников правопорядка.

– Для этого не потребовалось бы получать специальное образование.

– Как я могу вам помочь в решении этой задачи?

– Вы знали моих родителей. Вы не могли бы назвать имена хотя бы некоторых их друзей в Андерсонвилле?

Лайнберри откинулся на спинку кресла.

– Могу я спросить, почему вы хотите это знать?

– Вы считаете, что мой отец не имел никакого отношения к тому, что случилось с моей сестрой.

– Верно.

– Но кто-то же ее забрал. Я хочу знать кто.

Челюсть Лайнберри отвисла.

– Вы… думаете, это сделал кто-то из тех, кто был знаком с вашей семьей? – Лайнберри не сумел скрыть удивления. – Я всегда считал, что виновен кто-то чужой.

– Да, похищения, которые совершают чужаки, случаются, но гораздо чаще это делает тот, кто знаком с семьей.

– Не могу поверить. Ведь наш городок совсем маленький.

– Иногда так бывает: вы считаете, что знаете кого-то, а оказывается, что это совсем не так, – заметила Блюм.

– Вы хотите сказать, что у каждого из нас есть темная сторона? – спросил Лайнберри.

– И у некоторых людей она оказывается темнее, чем у других, – добавила Блюм.

Теперь Лайнберри смотрел на них с некоторой тревогой.

– Ну, я был их другом, что сразу делает меня подозреваемым.

Пайн покачала головой.

– Я не утверждаю, что любой может быть подозреваемым, – сказала она. – Это всего лишь одна из возможных линий расследования. Даже если преступление совершил чужак, кто-то мог находиться рядом с домом или моими родителями в ту ночь и вспомнит того, кто наблюдал за нами, или всплывет информация, которая окажется полезной.

– А вы говорили с вашей матерью? Она определенно что-то должна знать.

– Нет, я с ней не говорила. И едва ли мне представится такая возможность.

– Не могли бы вы объяснить почему?

– Скажем так: это ее выбор, а не мой.

Лайнберри покачал головой.

– Ладно, дело ваше, – сказал он. – Я больше не стану задавать вопросы.

– Благодарю, я очень это ценю.

– Итак, друзья. Кажется, мне нечего добавить.

– Нам нужно все, что вы сможете вспомнить, и только. А дальше я сама.

– Оставьте мне номер вашего телефона, и я с вами свяжусь, – обещал Лайнберри.

– Спасибо вам, – сказала Пайн.

Они уже уходили, когда Лайнберри их остановил.

– А что, если правда окажется такой ужасной, что лучше ее не знать?

– Не представляю, чтобы так могло быть. В любом случае я должна довести дело до конца.

– Не завидую вам.

– Если честно, я и сама себе не завидую.

Глава 16

На следующее утро Пайн вышла из душа и остановилась перед зеркалом в ванной комнате, чтобы высушить волосы. На ее дельтовидных мышцах были татуировки Близнецов и Меркурия. А на обоих предплечьях написаны слова: «Без пощады» [15].

Татуировки на предплечьях имели для нее двойной смысл, без особой эзотерики. В ее жизни не было Мерси, потому что сестру отняли. И по сравнению с тем, что случилось с Мерси, ее существование было подобно дуновению ветерка. Поэтому она не могла давать себе послаблений ни при каких условиях. Педаль газа в пол, пленных не брать и не жаловаться, если кто-то надрал тебе задницу.

И никакой пощады для меня.

Татуировки на дельтовидных мышцах также имели вполне очевидный смысл: Близнецы, бог близнецов. И планета Меркурий, из Зодиакального созвездия Близнецов.

Пайн положила обе руки на раковину и посмотрела на свое отражение.