Книга Суженый для горной ведьмы - Альма Либрем

— А с защитой? С любимой женой, которую нельзя выбрасывать за борт ни тебе, ни твоим людям, ни даже твоей матери?

Вместо ответа Геор наконец-то преодолел разделявшее их расстояние, сгреб Дару в охапку и поцеловал.

Первым, что она почувствовала, было странное покалывание — Геор забыл погасить магический шар, и теперь дар супруга впитался в кожу девушки и заставил ее вздрогнуть от неожиданных ощущений. Но магия быстро приживалась, и Дара даже почувствовала себя в какое-то мгновение чуть лучше, не такой ослабленной и измотанной. Может быть, в ее дражайшем супруге даже была какая-то польза?

Решив, что этот поцелуй можно принимать за знак примирения, Дараэлла обвила руками шею мужа, крепче прижимаясь к нему. Геор, впрочем, обнимал ее очень осторожно, трепетно, словно чего-то ждал, и горная ведьма спустя несколько мгновений осознала — все это неспроста.

Она отстранилась от него как раз в тот момент, когда магический разряд вновь прошел по телу. Корабль как-то очень странно покачнуло, и Дараэлла непонимающе осмотрелась. Мир подпрыгивал, плыл перед глазами.

Неужели магия Геора влияет на нее так плохо? Но сердце вроде бы не болело…

Дара пошатнулась еще раз — и поняла, что теряет сознание. Или засыпает? И последнее, что она успела почувствовать — это сильные руки супруга, крепко обхватившие ее.

Глава восьмая

Кораблем откровенно шатало. Дара чувствовала это сквозь сон, но открыть глаза и встать не могла. Стоило ей попытаться вынырнуть из плена дремы, как что-то неизвестное возвращало обратно. Подсознание будто бы шептало: она должна отдыхать и набираться сил.

Усилием воли Дара все-таки заставила себя резко сесть и широко распахнуть глаза — чтобы не было соблазна вновь смежить веки и задремать на мягкой подушке. Давно она не спала ни на чем удобном, на собственном корабле были ох не идеальные условия…

Осознание, что она находится в адмиральской каюте, захлестнули ее с головой. Девушка вздрогнула, чувствуя, как они, словно мелкими иголками, ударяют ее сознание все новыми и новыми яркими картинками, заставляя мысленно вскрикивать от боли. Синие глаза суженого адмирала, Урсула, напоминающая больше осьминога, чем обыкновенную женщину, "Джугарт", громадный, но такой беспомощный перед стихией… Все это смешалось воедино и превратилось в настоящую кашу.

Последним воспоминанием было то, как первый в мире горный ведьмак влил свою магию в ее тело.

Даре почудилось, что чужеродная энергия так и рвется на свободу, пытаясь пробиться наружу и расколоть на мелкие кусочки выстроенные вокруг нее преграды. Становилось дурно. Неужели магия Геора так легко отравила ее? И по его ли воле, или, возможно, Дара стала случайной жертвой неопытного ведьмака? Да ей даже представить страшно было, что произойдет, когда он, не умея контролировать себя, отправится к другим людям. Вдруг магия мужчины-ведьмака ядовита? Мало ли, к каким последствиям это может привести?

Дара метнулась к двери, но та вполне ожидаемо была закрыта. Девушка подергала ее, даже попыталась воспользоваться собственной силой — ничего. Нет, ее магия отозвалась, даже скользнула вдоль деревянной поверхности, но открыть дверь это никак не помогло. Впрочем, Дара и не надеялась на это. В колдовстве очень важное место занимает вера, а она сейчас не доверяла самой себе. А Геору, этой синеглазой сволочи, и подавно! Это ж надо было догадаться, такого натворить, усыпить ее!..

Наконец-то она нашла время спокойно осмотреться. В каюте, в принципе, было довольно уютно, и ничего противоестественного Дара не видела. Появился маленький столик — впрочем, он и был, просто в собранном состоянии, — и на нем стояли тарелки со свежей и на первый взгляд вкусной пищей.

Был соблазн устроить голодовку, но Дара велела себе не делать глупостей. Если ее кормят и силой укладывают спать, это еще полбеды. Собственно говоря, это подтверждение, что Геору Каннингему действительно нужна здоровая и целая жена. Правда, скорее всего, еще и покорная, но вот этого он уж точно не дождется!

Устроившись на краешке кровати, Дара придвинула к себе тарелку, отрезала крохотный кусочек мяса, понюхала его, проверяя, все ли в порядке, и съела. Вроде бы не ядовитое, она бы почувствовала: горные ведьмы всегда хорошо разбирались в отравах. И вкусное…

Дараэлла наконец-то осознала, насколько она на самом деле была голодна. Ведь она почти ничего не ела, наверное, еще со вчера, или когда там ее ненормальные пираты решили пойти на абордаж адмиральского корабля?

Надо же, еще несколько дней назад самой большой ее проблемой было захлопнуть дверь перед носом новичка команды, чтобы не распускал руки и не позволял себе никакие грязные фразы, да заставить пиратов не нападать на корабли порядочных людей. А теперь что? Она — адмиральша, и супруг — ох не сахар! С ним еще как-нибудь справиться надо, а удастся ли — большой вопрос.

И самое последнее, что собиралась делать Дара — в него влюбляться. Но сейчас, стоило только закрыть глаза, в мыслях тут же вспыхивал образ Геора. Девушке это совершенно не нравилось. Суть горных ведьм была в том, что они предпочитали абсолютно самостоятельную, свободную жизнь…

Говорили, что в те моменты, когда горная ведьма обретает власть над своей силой и больше не делится ею с горами и не нуждается в их поддержке, в нее трудно не влюбиться. Любовь, как болезнь, заседает в сердце того, кого выберет горная. Мужчина привязывается к красавице-ведьме, теряет разум… А вот если она не свободна и еще принадлежит горам, любовь не связывается магией. Она быстротечна, как у большинства людей, и потому, когда красота супруги начинает гаснуть — а случается это довольно скоро, — мужчины начинают смотреть и на других.

С Дараэллой бы так не было. Ее избранник должен был влюбиться в нее без памяти, настоящей, искренней любовью, закрепленной еще и силой горной ведьмы, и ни за что не позволил себе бы даже думать о другой.

— Горы-небеса! — ахнула Дара. — Геор!

Так вот почему ему стукнуло в голову сделать этот брак нормальным, а не фиктивным! И почему он вступился за нее. Все из-за силы горной ведьмы.

Но если бы привязка шла в одну сторону! Когда один в паре остается свободным, то всегда может разорвать узы и вырвать свою магию из сердца другого. Но Дара чувствовала, что магия Геора уже начинает пленять ее — а все потому, что эта скотина вздумала поколдовать и усыпить ее, когда того не надо было делать! И что теперь? Неужели уже поздно?

Дара не успела закончить эту мысль, понять, достаточно ли крепко их с Геором уже привязало друг к другу, чтобы магия сумела искоренить из этих отношений все намеки на свободу, как кораблем вдруг тряхнуло, да с такой силой, что оставшаяся в тарелках еда не просто свалилась на пол, а предварительно описала немалый круг и даже успела отметиться пятном на невысоком потолке каюты.

Не медля, девушка метнулась к иллюминатору — и в ужасе застыла, глядя на то, что творилось снаружи.

Волны подбрасывали огромный "Джугарт", поднимали его в воздух и отпускали, заставляя падать вниз. Бушующий снаружи шторм, казалось, заставил море сойти с ума, и Дараэлле показалось, будто воды стало в разы больше, чем она видела прежде. Должно быть, волны оказались столь высоки, что водой заливало палубу, и корабль под неожиданной тяжестью, ведомый посторонними силами, едва не уходил на дно, а потом вновь взлетал в небеса, чтобы удариться с еще большей силой о вспенившееся, сошедшее с ума море.