Книга Сердце на ладони - Бронуин Джеймсон

— Неужели?

— Да, еще с того момента, как с тобой произошла авария. Помнишь, мне пришлось раздевать тебя.

— Когда-нибудь я позволю тебе сделать это снова, — он пересек холл, — только на этот раз я буду в сознании.

Она улыбнулась и поудобней устроилась у него на руках. Он чувствовал удовлетворение и умиротворение. Мужчина не должен ждать пять дней, чтобы снова заняться любовью со своей женой. Только не в первую неделю после свадьбы.

— Где еще ты мечтала обладать мной? — спросил он, внося Кэт в ее комнату.

— Кроме душа в комнате для гостей?

Рэйф снова рассмеялся и положил ее на кровать, а сам навис над ней, опираясь на руки и ласково заглядывая в глаза.

— Итак, миссис Карлайл, все было не хуже, чем в твоих фантазиях?

— В моих фантазиях не ты меня намыливал, а я тебя.

— Это жалоба?

— Скорее замечание.

— Что еще?

Кэт загадочно улыбнулась.

— Я мечтала, что мы будем меньше говорить и больше делать.

— По-твоему, я недостаточно потрудился?

Она опустила глаза и сконфуженно заморгала.

— Уже? — поддел ее Рэйф.

— Это результат того, что мы долго находились вдали друг от друга.

Хотя Рэйфа снова охватило возбуждение, он сдерживался. Его сексуальный голод уже слегка утолен, сейчас можно поговорить. Рэйф лег рядом с ней так, чтобы видеть ее лицо.

— Я понял, чего ты хочешь, — медленно сказал он, — чтобы я прилетал сюда по выходным и в любое другое время, как смогу.

— И ты это сделаешь?

— Мне придется потрудиться, чтобы привести в порядок твою посадочную полосу, но… Да.

В ее глазах появилась тревога. Она помолчала, а потом очень тихо и серьезно спросила:

— Почему я?

Рэйф понял, что она имеет в виду. Почему он выбрал именно ее. Рэйф говорил ей это уже несколько раз, но был готов повторять свое объяснение снова и снова.

— Изначально? Потому что ты мне сразу понравилась и я понял, что ты будешь хорошей матерью.

— Как ты можешь говорить так? — она слегка нахмурилась. — Я привыкла жить сама по себе. У меня нет никакого опыта с детьми.

— Да, но то, как ты ухаживала за мной, когда я был без сознания… Именно такой и должна быть заботливая мать. — Рэйф пожал плечами. — Лично я легко могу представить тебя в роли матери.

Ее глаза потемнели, как будто она тоже пыталась представить эту картину.

Рэйф сам удивился, как быстро он свыкся с мыслью о ребенке, о своем ребенке, когда еще пару недель назад это условие в завещании отца приводило его в ужас. Кто бы мог подумать!

— Сколько тебе было, когда умерла твоя мама? — спросил он, раз уж они коснулись темы материнства.

— Четыре, — тихо ответила Кэт с грустной улыбкой. — Я даже не помню ее.

Слова не смогли бы передать его сочувствие, поэтому он просто положил руку на ее ладонь.

— А когда в твоей жизни появилась злая мачеха?

Улыбка исчезла с ее лица.

— Мне было двенадцать.

— И она сразу превратила твою жизнь в кошмар.

— Нет, сначала я была довольна. Новая мама, которая была такой доброй и красивой, дарила мне милые подарки. К тому же у меня появились две сестры. Жизнь казалась мне восхитительной!

Рэйфу стало нестерпимо жалко Катриону, когда в ее голосе появились печальные нотки. Он поцеловал ее в губы.

— И что она потом начала делать?

— О, ничего такого. Мачеха не вынуждала меня драить полы или чистить камин. Она просто заставляла меня чувствовать себя ничтожной. Что бы я ни делала, как бы ни поступала, я никогда не соответствовала ее представлениям. Потом она начала вмешиваться в мои отношения с отцом. Даже убедила его отправить меня в школу-интернат.

— Но разве это было плохо? — осторожно спросил Рэйф. — Я имею в виду дать тебе своего рода свободу.

— Может быть, но мне это не понравилось с первого дня. Я очень скучала по дому, по отцу и по животным.

Кэт замолчала, но Рэйф терпеливо ждал, зная, что продолжение будет. Он понимал ее и знал, почему она не сможет жить в городе.

— Я была в интернате, когда умер мой отец. Он ездил по нолям и, упав со своего велосипеда, сломал позвоночник. — Кэт с силой сжала руку Рэйфа. — Папа прожил еще двадцать четыре часа, но никто не искал его, и он умер в одиночестве.

— Мне так жаль, милая! — Рэйф понимал, что этих слов далеко не достаточно, но все же произнес их. Он обнял Катриону, прижал к себе и от всей души пожелал сделать так, чтобы ее боль ушла. Ему хотелось сказать, что даже если бы она была тогда там, это все равно не спасло бы ее отца, но он не мог найти подходящих слов. — Расскажи мне о нем.

— Об отце? О, он был высокий, темноволосый.

— И красивый?

— Я бы сказала… мужественный, — ока слегка улыбнулась. — У него было необыкновенное чувство юмора и заразительный смех.

— Видно, что ты очень любила его.

— Да. А какие у тебя сложились отношения в семье? — подумав, спросила Кэт.

— Я был доволен, когда моя мать вышла замуж за Чарльза Карлайла.

Некоторое время она пристально смотрела на него.

— А ты когда-нибудь встречался со своим настоящим отцом?

— Один раз, — ответил Рэйф, накручивая ее локоны на палец, — и пожалел об этом.

— Почему?

— Он не стоил того, чтобы я общался с ним.

Выражение его глаз изменилось, и Кэт поняла, что он слишком открылся перед ней. Возможно, ему не хотелось, чтобы она вторгалась в эту часть его жизни. Кэт, конечно, не стала лезть к нему в душу.

Рэйф облокотился на одну руку, а второй провел по ее телу.

— Итак, миссис Карлайл…

— Ты хочешь отвлечь меня?

— Нет, стараюсь поддерживать тему.

— И какая это будет тема?

— Ты спросила меня, почему я думаю, что из тебя получится прекрасная мать. Я еще не закончил отвечать. У тебя хорошая наследственность, ты сильная, умная, за словом в карман не лезешь. И к тому же у тебя потрясающие бедра.

Кэт расхохоталась и попыталась в шутку ударить его. Он в ответ быстро поднялся и придавил жену своим телом. А потом поцеловал ее и сказал, что просто она нравится ему как ни одна другая женщина на земле.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Кэт постаралась удерживать Рэйфа в своей постели так долго, сколько могла, чтобы идея поехать на пятничное шоу не казалась ему такой уж заманчивой. Она не забывала о том, как легко он ушел от темы о своем родном отце. В течение следующих двух дней она пыталась выведать у Рэйфа побольше о его семье, но он ловко увиливал от любых вопросов, если они ему не нравились. Как правило, эти разговоры заканчивались в постели.