Книга Проданная - Кира Шарм

Часто именно от этого я и просыпалась.

Самые блаженные пробуждения в моей жизни! Аромат кофе, свежеиспеченных булочек с корицей и всегда ласковая, почти как материнская улыбка Марты. С самого детства я привязалась к ней, как к родной, да и она ко мне, не имея своих детей, тоже. Именно поэтому и уговорила отца оставить ее в доме. И тот, как всегда, не смог мне отказать, хоть работы для Марты в доме, если уж по-хорошему, то и не было. Разве что печь для меня свои особенные булочки и приносить мне завтрак по утрам! Но для меня она давно стала членом семьи и расстаться было просто невозможно!

— И не только это? — Марта хитро и загадочно улыбается, к счастью, не замечая моего состояния.

— Вот! — из-за спины, как фокусник, достает огромную корзину с белыми розами. — Софи, ты не успела приехать, а у тебя уже появился поклонник! Да еще какой нетерпеливый! На рассвете корзинку принесли курьером! До утра даже дождаться не мог! И надо же, когда только вкусы твои так хорошо успел изучить? Ты что не рада? Это же твои любимые цветы! Софи?

— Я просто не проснулась еще, — с трудом выдавливаю измученную улыбку. Мне и заглядывать в открытку, виднеющуюся между цветками не надо, чтобы понять, от кого этот подарок. И что Санников этим хотел сказать.

— Ну, просыпайся! — Марта ласково похлопывает меня по руке и к моему счастью, уходит. — Не буду мешать тебе мечтать о романтическом свидании!

Эх-хх… Знала бы ты, дорогая, как мало во всем этом романтики!

А кто хочет сегодня еще продочку?

Отзываемся и ставим лайки!!

Как только дверь за Мартой закрывается, хватаю открытку.

«Сегодня вечером. Ровно в восемь. В «Лаванде». Последний шанс, София. Других не будет».

Выведено размашистой рукой с явно крепким нажимом. Ну, кто бы сомневался, что Санников даже на бумагу не может не давить!

Шанс…

Воспоминания о той давней ночи, накатывают снова.

Вот тогда он впервые заговорил о шансе! Именно из-за этого я решила, что Санников — самовлюбленный напыщенный индюк, уверенный, что для каждой девушки — большая честь быть с ним в отношениях. Шанс он мне тогда дал. На драгоценного себя, — так я тогда решила.

Но, выходит, под шансом, он имел в виду совсем другое!

Только вот что?

Что нам удастся просто поговорить? И что он даже готов выслушать меня? Отнестись нормально, по-человечески и выбросить из головы эти бредовые мысли о мести и о том, что я должна принадлежать ему? Мой шанс на свободу от Санникова?

Ох, сомневаюсь! Только не после того, что он говорил отцу! И уж тем более, не после того, как проник в мою спальню! Даже и думать нечего, этот его «шанс» не принесет мне ничего хорошего! И, похоже, сводится лишь к одному, — чтобы я добровольно, смирившись с его желанием, стала принадлежать ему. Иначе все будет грубо и силой.

Даже не прикасаюсь к завтраку. Набрасываю впопыхах халат и лечу в кабинет к отцу, схватив корзину вместе с открыткой.

И уже через час еду в аэропорт, так и не проведя времени с близкими.

«Уезжаешь немедленно», — резкий приговор отца. «Я разберусь, но ты должна быть отсюда подальше. И помни, Софья, что тебе говорил вчера. Всю жизнь держись от Санникова как можно дальше».

Я улетала, глотая слезы и надеясь, что это бредовое недоразумение скоко решиться. Что отец найдет того, кто помог проникнуть Санникову в дом, отыщет способ заставить его отказаться от своей ненормальной идеи. И что уже очень скоро я смогу вернуться домой и нормально пообщаться с родными, не вздрагивая с собственном доме от каждого шороха, не видя в каждой тени опасность.

Только я ошибалась.

Вернуться мне пришлось действительно довольно скоро. Буквально через месяц.

Только вот повод оказался совсем не радостным — похороны отца.

Судя по официальному заключению, он умер от инфаркта. Но хоронили его в закрытом гробу, всем почему-то занимался адвокат и правая рука отца, ни маму, ни меня к похоронам даже не подпустили.

Сомневаюсь я, что отец, с его идеальным здоровьем, вдруг так быстро умер по тем причинам, что указаны в заключении врачей. Но изо всех сил старалась гнать от себя мысли об убийстве и о том, кто мог это сделать.

Санников даже явился на похороны, но, стоило ему направиться ко мне, я растворилась среди людей, больше его не видя.

А после на нас свалился весь этот кошмар.

Бесконечные долги, угрозы кредиторов. Переезды. Вспыхнувшая вдруг снова болезнь Маши. Мамина неготовность что-либо решать, потому что всю жизнь это делал за всех нас отец. И, самое страшное — потеря моей работы в Париже. А ведь мне оставалось только на нее и надеяться!

— Ты больше не неприкосновенная девочка, Софи, — заявил мне хозяин модельного дома. — Если хочешь контракты, — выбирай. Или ты подо мной или я предлагаю твое роскошное тело заказчикам вместе с контрактом. А как ты думала, девочка? Модельный бизнес — это не так просто! Тут телом во всех смыслах работать надо! И хорошо работать, да-а. Трудится на износ!

Он заливисто расхохотался над своей удачной шуткой, а у меня тяжело кольнуло в сердце.

Выходит, отец знал и об этом. И защищал меня даже здесь. Пока я думала, что сумела достичь всего сама и даже скрыть от него свою огромную тайну! Ох, папа! Как же мне тебя не хватает!

Так я вернулась домой навсегда. В один миг утратив все, что у меня было.

И вот теперь чувство, что я тону, как тогда, ровно два года назад, меня не покидает. Наоборот, именно сейчас оно все ярче, все отчетливее ощущается!

Только больше некому меня вытащить, спасти. Тот, кто вытащил однажды, именно он теперь тащит меня на дно, На самую глубину, заставляя задыхаться. Без шанса на единый вздох.

И утащит. Потопит. Я это знаю. Без шансов.

Бессильно поднимаюсь с постели.

Вытираю у зеркала расплывшуюся по всему лицу тушь.

Даже удивительно, почти незаметно, что я плакала. И он не должен этого заметить.

Пытаюсь распрямить спину, выглядеть гордой, несломленной. Убрать страх из глаз. Это единственное, что у меня осталось, — хотя бы выглядеть сильной.

Но тут же все тело сжимается в комок. Когда в пустынном доме оглушительно раздаются тяжелые шаги.

Неужели так быстро? Он ведь сказал, что будет поздно! Я была уверена, что еще достаточно времени, чтобы прийти в себя!

Но, видно, я просто не заметила, как оно пролетело! Ведь за окнами уже совсем темно…

А шаги стучат, неумолимо приближаясь к моей двери. Еще немного — и мой самый страшный враг, мой палач, войдет сюда…

Глава 24

— Станислав Михайлович ждет вас в гостиной, — вздрагиваю, когда в комнату без стука входит немолодая женщина.