Книга Проще некуда - Кайса Ингемарсон

– Я знаю, как это звучит. Чувствую себя полной идиоткой.

Она посмотрела на Аннику не без вызова.

– Но дело в том, что я ему верю. Раз он сказал, что так будет, значит, так будет.

Анника не знала, что ответить. Она медленно дожевала и проглотила кусок пирога. Очень сладко, аж приторно.

– И сколько вы уже…

– С осени. Недолго. Два месяца… и четыре дня, – добавила Бигге после секундной паузы.

Какое-то время они сидели молча. Анника вспомнила большой автомобиль.

– У него есть дети?

Бигге почти беззвучно вздохнула.

– Да. Двое. Двенадцать и четырнадцать лет.

Они снова замолчали. Анника чувствовала, что Бигге пытается встретиться с ней взглядом.

– Я знаю, что ты об этом думаешь. Что я поступаю ужасно. Что он тоже поступает ужасно. Но это не так! – В ее голосе звучало отчаяние.

Анника посмотрела ей в лицо.

– Я ничего не думаю. Я… – Она пожала плечами. – Ну что тут сказать? Не то чтобы я считала, что тебя есть с чем поздравить.

– Да уж.

Бигге сгорбилась.

– Я крутила это и так и сяк, пыталась придумать какой-нибудь счастливый финал, но… – Она не договорила.

– И почему же ты это продолжаешь?

– Потому что влюбилась. Мы оба влюблены. Это глупо, я знаю. Я того гляди разрушу жизнь нескольких людей, и при этом у меня хватает наглости чувствовать себя счастливой. – Бигге собралась с мыслями и продолжила: – Я действительно желала бы, чтобы Челль не был женат. Чтобы у него не было детей. Но я не могу желать, чтобы мы никогда не встретились. Просто не могу.

– Даже так, – улыбнулась Анника, но Бигге не улыбнулась ей в ответ.

– Единственное, что я могу, – это верить ему.

– Мужчине, который обманывает свою жену?

Анника поняла, что ее вопрос причинил Бигге боль.

– Прости, – тут же добавила она. – Я не со зла. Просто я выросла в доме, где все пошло вкривь и вкось из-за мужской неверности.

Она замолчала и отпила чая. Вдруг Бигге спросила:

– Они не поженились? Я имею в виду твоего папу и…

– Ингалилль. Поженились.

– И сколько они уже женаты?

– Я толком и не помню… Лет двадцать, даже больше.

– То есть дольше, чем они с твоей мамой были женаты?

– Да.

– Они счастливы?

– Вроде бы да. Не знаю, я с ними давно не виделась.

– Но как тебе кажется?

– Ну да, похоже, что счастливы.

Аннике не нравилось, какой оборот приняла беседа. С какой стати предоставлять Бигге доказательства того, что ее выбор правилен?

– Я хочу сказать, что разводы не всегда к худшему.

– Возможно, – резко ответила Анника. – А ты что, можешь решить, какие из них к чему?

Разговор забуксовал, и обе решили, что пора по домам. Прощальные объятия казались не вполне искренними. Подруги пообещали друг другу созвониться на днях и разошлись.

Анника протиснулась со своими сумками в метро. Пока она ждала поезда на платформе, ее не покидали мысли о Бигге и Челле. И о той неизвестной ей женщине, которая ждала дома с двумя детьми, пока ее муж проводил выходные в пансионате с любовницей. Аннике стало больно, когда она представила себе все это, и она попыталась отвлечься на рекламные щиты, но не слишком преуспела.

Том и дети ходили в бассейн и вернулись почти одновременно с Анникой. По случаю рождественских каникул там было полно народа, но Микаэль пришел в восторг от водяной горки, а Андреа, которая летом научилась плавать, рискнула прыгнуть с трамплина. Анника слушала, как дети наперебой восхищенно рассказывают о бассейне, отмечала про себя, что они то и дело оборачиваются к отцу, чтобы тот подтвердил их слова, смотрела, как Том достает продукты из пакета и выкладывает их на стол. Вот он нарезал колбасу и положил ее на сковородку. На подоконнике стоит подсвечник с рождественскими свечами и цветы, которые не мешало бы полить, под столом хлебные крошки. Дом. Семья. Все настолько привычное и само собой разумеющееся, что Аннике ни разу не приходила в голову мысль, что это может исчезнуть. Что Том может когда-нибудь прийти домой и сказать, что он встретил другую женщину.

Анника вдруг встала из-за стола и подошла к Тому, стоявшему у плиты. Она обняла его и поймала на себе его удивленный взгляд.

– Я люблю тебя, – громко сказала она.

Они смотрели друг на друга.

– Я тоже люблю тебя, папа! – Андреа бросилась к отцу и тоже обняла его.

Микаэль поднялся с пола и обхватил ногу Тома.

– Я тоже! Я тоже люблю папу!

Том рассмеялся.

– И маму, – сказала Андреа и прижалась к Аннике.

– И маму! – повторил Микаэль.

На глаза Аннике навернулись слезы. Том посмотрел на нее и сказал:

– И я тебя люблю.

Милла и Фредрик пригласили их к себе на Новый год, сказав, что все будет запросто и по-семейному, по крайней мере поначалу, пока они не уложат детей. Найти на 31 декабря няню было, конечно, нереально.

Анника пыталась отыскать в корзине с бельем колготы Андреа и думала о том, что домой придется возвращаться на такси, со спящими детьми, но все же замечательно, что они выберутся в гости. Все рождественские каникулы они просидели дома, если не считать поездки к родителям Тома. Детей невозможно было угомонить, Анника и Том все чаще огрызались друг на друга, и в квартире стало еще теснее, чем обычно. И Анника, стыдясь своих мыслей, уже мечтала о том, чтобы каникулы наконец закончились. Она твердила себе, что надо радоваться времени, проведенному вместе с детьми, а не раздражаться на них, желая, чтобы скорее открылись школа и детский сад и можно было снова вздохнуть спокойно. Как ни абсурдно, но вообще-то единственное место, где она бывает наедине с собой, – это работа. Только там у нее есть возможность закрыть за собой дверь и остаться в одиночестве. А это, считала Анника после недели, проведенной дома с семьей, поистине роскошь.

– Ты скоро? – спросил Том, заглянув к ней в ванную. – Нам пора выходить, если мы хотим прийти вовремя.

Анника оторвалась от корзины и тоном, в котором сквозило обвинение, бросила:

– Нет, не скоро, я еще не приняла душ. Но ты можешь одеть детей, пока я собираюсь.

Она бросила Тому свернутые комом сиреневые с блестками колготы, он поймал их и обиженно ответил:

– Ладно.

Он вышел, и Анника быстро приняла душ, вымыла голову, вытерлась и достала фен. Она так и не успела постричься. Наклонив голову, Анника принялась сушить волосы, пытаясь придать хоть какой-то объем прическе. Тушь, немного румян и блеск для губ – увы, результат оказался не так хорош, как она рассчитывала. Заранее выглаженная блузка висела на плечиках здесь же, в ванной. Надев ее и взглянув на себя в зеркало, Анника констатировала, что цвет – не ее. Светло-зеленый шелк делал цвет лица еще бледнее. Она сняла блузку и задумалась, что же надеть, прошла в спальню и открыла дверь шкафа, как будто не знала наизусть, что там увидит. Вытащила наугад первую попавшуюся вещь – конечно же снова черный джемпер. И черные брюки. О, как празднично и нарядно… Может быть, накрасить губы более яркой помадой? Анника вернулась в ванную и достала из косметички золотистый тюбик. Уже лучше. Не то чтобы хорошо, но лучше, чем было. Серьги? Она снова зашла в спальню и начала рыться в шкатулке. Тут зашел Том.