Книга Танец Времен Года - Анна Бахтиярова

Мари посмотрела на Миллу с отчаяньем. Сейчас она выглядела спящей. Мирно спящей. Даже щеки порозовели. Не осталось и следа от ледяной корки, их покрывавшей. Но умиротворение было видимостью. Всё могло измениться в любую минуту, смерть отступила, но лишь на время. А проснуться Милла не могла. Уж точно не сама. Поддерживать «сон», чтобы не случилось худшего, могла настойка Весты. Оказалось, Королевский лекарь и потомственная целительница уже сталкивались с такой проблемой, как отравление погодным зельем. Трижды. Путем проб и ошибок Веста создала зелье. У Хорта хранился пузырёк на всякий случай. Кто бы знал, что этот «случай» коснется его собственной дочери…

— Держите меня в курсе, — попросила Мари Хорта и вышла в коридор.

Но далеко не ушла. Прислонилась к стене, чтобы не упасть. Она сумела найти в себе резервы сил, чтобы собраться и навестить Миллу. Но теперь слабость возвращалась.

Не верилось, что такое случилось. Да еще с такой замечательной и девушкой!

— Вы знаете, кто это сделал, верно?

Рядом остановился Витт. Белый, как снег.

— Что за бред? — возмутился Грэм на секретаря.

Но тот горько усмехнулся.

— Ее Высочеству точно известно больше нашего, зу Иллара, — отчеканил он. — Буквально пару часов назад она просила передать Милле сообщение. О том, что ждёт новостей. Вопрос на засыпку: не связаны ли эти новости с нынешним состоянием Миллы?

Мари ощутила непреодолимое желание сбежать. Или провалиться сквозь пол. Лишь бы перестали буравить вопросительными взглядами две пары глаз. Ведь Витт прав, и Милла могла пострадать из-за расследования, которое вела.

— Ваше Высочество! — секретарь впервые на ее памяти повысил голос.

— Не кричи, — попросила Мари, обхватив руками виски. — Голова сейчас треснет.

— Ничего не сделается вашей голове, — объявил Витт. — Это Милла умирает.

Грэм шикнул на парня, мол, ты переходишь границы дозволенного, и обратился к подопечной. Мягко, но требовательно.

— Мари, что происходит? Не время играть в молчанку.

— Не время, — отозвалась она эхом.

К горлу подступали рыдания. Ведь Милла — не просто подданная или лекарь. Её Мари могла назвать почти подругой. Не как Далилу или Тиссу, но всё же.

— У нескольких пациенток, никак не связанных между собой, проявилась аллергия и… и… — Мари запнулась, злясь на саму себя. За то, что позволила Милле заниматься поисками. Стихийники, использующие запрещенные приемы, способны на чудовищные поступки ради сохранения тайн. Вспомнить хотя бы Рейма Норду.

— Какая еще аллергия? — возмутился Витт.

— На любовное зелье! — выпалила Мари, вогнав обоих мужчин в ступор. — Да! Во Дворце завелся кто-то очень прыткий. Подмешивал зелье девицам. Только ошибался с ингредиентами, и пойло не действовало, как задумано, а вызывало аллергию. Милла считала, мерзавец опаивает всех стихийниц подряд, пока не доведет зелье до ума. Думала, у него есть конкретная цель и… Пыталась вычислить мерзавца. Приходила ко мне, чтобы заручиться поддержкой. Ведь использование любовного зелья хоть и осуждается, законом не запрещено. Милла хотела быть уверенной, что паразит не останется безнаказанным.

— И вы позволили ей искать в одиночку?! — возмутился Витт. — Следовало привлечь сыщиков! Пусть и неофициально.

Мари собралась, было, ответить, что предлагала это сделать, а Милла отказалась. Но не посмела. Какая теперь разница? Главное, что Милла одной ногой в могиле. Это факт, а всё остальное не имеет значения.

— Да, я виновата, — проговорила Мари горестно. — Недооценила мерзавца.

— И подставила Миллу под удар, — констатировал Витт.

— Хватит, — велел ему Грэм жестко. — Милла — большая девочка. И уж точно не из тех, кто пляшет под чужую дудку. Раз решила заняться поисками негодяя, ни за что бы не отступила. Одного не понимаю, — он повернулся к Мари. — Почему ни одной из вас не пришла простая, но вполне очевидная мысль, что это можешь быть ты.

— Я? — переспросила та, не понимая, о чем речь.

— Ну… Ты у нас теперь невеста завидная.

У Мари потемнело в глазах. Вот он о чем! Но это же бред! Или нет?

— Я сомневаюсь, что…

— И зря! — перебил нареченный наставник. — Сделать из тебя послушную игрушка и править в Зимнем Дворце — вполне жизнеспособная версия. Тот же Эльмар Герт может действовать через сообщника и…

— Не может.

— С чего ты взяла? Он способен затаиться поблизости и…

— Эльмар в Эзре. Его пасут круглые сутки. Он сидит, как мышь, в комнатушке, которую снял, и носа не смеет лишний раз высунуть. Боится собственной тени.

Грэм усмехнулся.

— Выследила, значит, мерзавца. Глаз не спускаешь. Похвально. Но не многовато ли тебя накопилось тайн?

Мари не ответила, и нареченный наставник продолжил.

— Я сам свяжусь с Линдом Пьери. Пусть пришлет пару смышленых парней, способных работать в деликатных ситуациях. От тебя мне нужны имена девиц, которых любовным зельем опаивали. Милла шла по следу и явно была близка к рассекречиванию подлеца, раз он решился ее устранить. Сыщики пойдут по тому же пути. Найдут гаденыша и…

— Я всю дурь из него выбью, — пообещал Витт. — Пусть только посмеет не сказать, чем опоил Миллу.

Грэм уставился на Витта изумленно. До него, наконец, дошло, почему Королевский секретарь так расстроен из-за покушения не девушку-лекаря.

— Будут тебе имена, — проговорила Мари и, пошатываясь, пошла прочь.

— Я провожу тебя до семнадцатого этажа, — Грэм рванул следом.

— Я на пятнадцатый, — отрезала она. — И там мне никто не нужен.

Нареченный наставник понял, куда собирается Принцесса, и всё же довел ее до зеркального зала, идя на небольшом расстоянии. Хотел убедится, что по пути ничего не произойдет (всё-таки она едва на ногах держится), но и не мешал.

— Сообщи, когда вернешься, — велел на прощание.

Мари кивнула и закрыла за собой дверь зала. Подошла к Зеркалу, положила ладонь на стекло и скомандовала:

— Дом!

Сейчас она хотела видеть одну-единственную стихийницу. И никого больше. А та сейчас находилась в Шеруме. Готовила в лаборатории новые порции настоек для Миллы.

…Веста не удивилась появлению дочери. Поначалу.

— Рада, что ты пришла, — проговорила, помешивая деревянной ложкой зелье в котле.

Но потом посмотрела на дочь внимательнее и всплеснула руками.

— Ох, Мари…

А та расплакалась. Навзрыд. Как маленький ребёнок. Потрясение и чувство вины дали и себе знать. Слезы хлынули потоками дождя. Нет, самого настоящего ливня!

Веста забыла и о готовящейся настойке, и обо всем остальном на свете. Шагнула к расклеившейся дочери и крепко прижала к себе, ни говоря пока ни слова, просто позволяя выплеснуть горе. Без остатка…