Книга Танцы на осколках - Дарья Вознесенская

— Так что там про Хайме, — поторопил я Артура, сам не знаю почему. — Он выиграл?

— Ну что ты… иначе все бы об этом знали, — хмыкнул друг, — Но думаю не так много времени пройдет…

— Мы можем поговорить не об этом идиоте? — нахмурился Даниель, и парни начали обсуждать стратегию защиты в случае нападения большого количества тварей.

Я не принимаю участия в разговоре — слишком злюсь на происходящее.

На то, что испытываю облегчение, что дальше поцелуев у столь взбесившей меня парочки не зашло.

На то, что меня вообще это волнует — и спор, и эроимка, и то, что с ней может произойти… настолько волнует, что я готов рассказать ей об этом споре. Хотя какое мне дело?

На то, что я сам был бы не против… выиграть. И нет, не денежный приз.

Но я заставляю себя позабыть о собственных идиотских переживаниях. На пятикурсниках огромная ответственность, особенно если ты собираешься заниматься стоящим делом, а не протирать штаны за собственным секретером. Потому мы погружены в наши занятия полностью — магия Лижейру не так уж однозначна и приходится нащупывать собственный путь. Мы до сих пор не знаем, какой катаклизм образовал Завесу и породил тварей, откуда взялись осколки, как шар, которым является наш мир, может быть, одновременно, покрыт признанными землями и морями, и в то же время иметь выходы в параллельную реальность.

Мы ищем ответы — и получат их только те, кто работает с гранями с должным почтением и вниманием.

Последнее занятие должно проходить в зале, с магистром Ковильяном, но когда мы попадаем туда, то видим, что народа слишком много. Более того, там же присутствуют эроимцы.

Я хмурюсь:

— Что нибудь понимаешь? — спрашиваю Даниеля.

— Не больше чем ты, — качает капитан головой.

Впрочем, магистр вскоре дает все ответы. И, надо признать, что его идея необыкновенно интересна.

Совместить два вида воздействия? Так еще никто не делал, во всяком случае из студентов — не удивительно, что лучшая пятерка Академии Иллюзий дружно высказывает желание попробовать.

Я даже не думаю, что мне может придется работать в паре с Тали, которая снова действует раздражающе — уже тем, что жмется к своим соотечественникам.

Но когда магистр Ковильян оценивающе смотрит на нас, понимаю вдруг — придется. И завеса с ним — я не собираюсь смешивать магию и собственную неприязнь.

Вот только паника на лице зажмурившейся Тали всерьез задевает. Я даже готов высказаться — шепотом, но так, чтобы наказать ее хотя бы словом — и в этот момент она распахивает глаза. И я вижу в них такое отчаяние, что злая речь рассыпается пеплом на моих губах.

Она не на меня так реагирует, это точно… но что, завеса побери, могло вызвать подобные эмоции?

Я отвлекаюсь на задание — нам надо совместно разбудить пять стихий и мне, что часто бывает, поручают огонь: Эва пошутила как-то, чтобы подначить Даниеля, что это происходит потому, что я горячий парень. На самом же деле именно эта стихия представляет определенную сложность для меня, и магистр это знает.

И снова поворачиваюсь к девушке, взгляд которой выражает теперь обреченность. Причем не только у нее… я чувствую схожую эмоцию и обеспокоенность, исходящие от всех эроимцев.

Только когда мы с Тали подходим друг к другу — каждой паре предстоит самим решить, как будет происходить взаимодействие, но, в любом случае, это лучше не делать на расстоянии — у меня в голове щелкает странная мысль… и многое вдруг становится понятно.

И то, что происходило на полигоне.

И в ресторации с Фелисией.

И то, почему она всегда настолько напряжена на занятиях, а её пятерка не отходила от нее ни на шаг.

И то, почему сейчас Тали, буквально, обуяла паника.

Осколки… маг без осколков. Это возможно? Или никогда она не была магом? Но в теории она, как мне показалось, разбиралась более чем хорошо… и магическим зрением обладала.

Подстава со стороны Эроима? Только что это даст? Или же… она и ее пятерка вообще единственные, кто знал о её секрете? И всеми силами пытался скрыть?

Что-то отразилось, похоже, у меня на лице. Потому что брюнетка вдруг вздернула подбородок и поджала губы, пронизывая меня злым и гордым взглядом. И эта гордость, смешанная с отчаянием, стала решающим в сумбуре моих мыслей.

Я понял, что какими бы ни были причины, приведшие её сюда и требовавшие притворяться магом, не я буду тем, кто раскроет их публике. Что её «падение» не произойдет вот так — на глазах у многочисленных любителей сплетен. Что пусть она меня бесит и раздражает, пусть я не собирался хоть с какой-то симпатией к ней относиться — я не могу не помочь. Просто потому, что не раз и не два Тали показывала стойкость собственного характера.

И вообще… мне этого хотелось. Почувствовать себя спасителем одной вредной кучерявой брюнетки.

Я сделал еще один шаг, почти притираясь к ней, осторожно взял за руку, переплетая наши пальцы, а на ее изумленный вздох прошептал так, чтобы услышала только она:

— Доверься мне.

Рука Тали на мгновение жестко сжимается и тут же — опадает, раскрывается, как невиданный цветок. В ее глазах — смятение и… надежда? И я выдыхаю напряжение, обвиваю рукой её талию и снова шепчу:

— Ты знаешь что-нибудь из наших танцев?

— Н-нет…

— Тогда для начала я поведу… чувствуй.

Я не мог предугадать, что в следующее мгновение она закроет глаза и сольется с моим телом.

Нельзя сказать, что я любил танцевать… все аристократы умели. На балу это был наилучший способ выразить свое почтение, поговорить или выяснить, какой будет девушка в постели. Но даже те, кто брал уроки у лучших учителей, а потом блистал в королевском дворце и близко не были столь… совершенны.

Я никогда не думал, что двое могут быть одним… и только лишь мысль, что и во время соития она окажется столь же податливой и текучей, способной принять ту форму, которую я захочу придать, зажигает во мне сумасшедший огонь…

К сожалению, совсем не тот, что хочет магистр Ковильян.

Делаю шаг вперед, затем в сторону другой ногой, веду бедрами по кругу, чуть отстраняя брюнетку, потому что иначе проткну ее насквозь, шаг назад и полный разворот на месте.

И снова шаг вперед, в сторону…

Она подхватывает с необыкновенной легкостью. И будто даже получает удовольствие, хотя вокруг нас — сопение и периодические ругательства, а не музыка и блестящее общество.

Впрочем, может она его и видит под закрытыми веками? А музыка у нее в душе.

Я не смотрю ни на кого, не знаю, что там получается у моей пятерки и эроимцев, слишком сосредоточен на собственной задаче… и когда убеждаюсь, что рисунок танца четко закреплен, снова шепчу: