Книга Призрачный руфер - Яна Егорова

Она так и написала. Блондинка не стеснялась в своих письмах, постоянно с одной стороны нахваливая старшего брата, а с другой чихвостя его со всех сторон за характер, не поддающийся на уговоры. Даже если они будут подкреплены железобетонными доводами.

Габриэль и на этот раз ее сообщение принял, но отвечать, где встретится с Горностаем не стал. Габи решил прийти сам и на этот раз без приглашения. Он только что проник в комнату старшего лейтенанта, в которой в эту секунду никого не было.

Уже скоро ночь, но невыносимая жара не отпускает город. Габриэль, хмыкнув, перекинул косу через плечо так, чтобы она приземлилась на его спину и прошелся по комнате. Даже в темноте было заметно, насколько пустой она была. Никаких плакатов с девушками или оружием, или еще чем-нибудь, чем обычно увлекаются взрослые мужчины. Фотография на стене. Габи приблизился к ней, вытащил из кармана черных джинсов зажигалку, чиркнул ею возле изображения — на мгновение он увидел семейную пару. Он тут же погасил огонь, настороженно оглянувшись на дверь. Прислушался. Где-то недалеко шумела вода. Руфер решил, что это должно быть старший лейтенант решил освежиться перед сном, ведь полицейский должен быть дома. Призрачный видел, как тот вошел в подъезд с полчаса назад, соответственно, либо ужинает, либо в душе.

Отвернувшись от двери, Габи снова щелкнул зажигалкой перед портретом.

— Родители, наверное, — пробормотал незваный гость еле слышно.

Его поразило то, насколько эти двое в свадебных костюмах выглядели бесстрастно. У отца холодные серые глаза и кожа. Мать тоже блондинка, но немного другая, более круглолицая и фигуристая. Однако более теплый внешний вид женщины нисколько не умоляет холод, которым веет от старой фотографии.

Руфер покачался на обеих ногах с пяток на носки и обратно. Он не был удивлен. Горностай не отличался особой чувствительностью… никогда. Не удивительно, что его родители такие же — в кого-то же он должен был пойти. Побродив еще немного по комнате, Габриэль не нашел и не придумал ничего лучше, как присесть на край кровати полицейского и проверить, насколько мягко тому спится. Удовлетворенная ухмылка сверкнула на миловидном лице народного героя, когда тот несколько раз подпрыгнул на матрасе хозяина дома.

Габи уже давно забыл, что же такое дом. То место, где он ночевал, домом назвать нельзя было бы даже в пьяном бреду. Даже бездомные лучше спят, чем он порой. Народная слава — это ничто, по сравнению с тем давлением, которое на него оказывают все те, кто его ищет и днем, и ночью. Сколько бы он отдал, чтобы хоть одну ночь провести на постели, подобной этой.

Поддавшись внезапному желанию, Габриэль распростер руки в разные стороны и позволил себе упасть спиной на матрас. Его голова приземлилась точно на подушку старшего лейтенанта.

— Черт! — поморщился Габи. — Да она тверже, чем батарея, на которой мне однажды пришлось спать!

Так или иначе, он не спешил вставать. Вода все еще шумела, за дверью было тихо, почему бы не дать себе еще несколько секунд почувствовать домашнее тепло? От полицейского не убудет, да он и не узнает.

Лежа на кровати Горностая, Габи попытался вспомнить, как же спалось ему дома, когда этот дом еще был? Сколько ни силился, вспомнить, насколько мягкой была его постель, не получилось. Была ли его подушка настолько же твердой? Он помнил только тепло. Почему тогда не обращал внимание на это? Набегавшись за день во дворе, а часто и после драк, он всегда засыпал как убитый. Редкими вечерами не мог сомкнуть глаз, когда отец с мамой ругались за стенкой.

Ожидание затянулось, впрочем, как и погружение призрачного в негу прошлого. Он опоздал ровно на секунду, черная тень соскользнула с чужой кровати и метнулась к подоконнику, ровно в то мгновение, как от толчка чьей-то рукой открылась дверь в спальню полицейского. Горностай дернулся, увидев краем глаза шевеление в комнате, потянулся зажечь верхний свет, но в последний момент остановился.

— Это я! — подняв руки вверх, заявил Габи довольно громко. — Это я, товарищ начальник, ты же сам меня звал!

— Роберт, — буркнул полицейский, войдя в комнату.

Он был в одном полотенце на голое тело, вытирал вторым белым полотенцем почти настолько же белые волосы у себя на голове.

— Ага, — кивнул Призрачный, на всякий случай подойдя к подоконнику вплотную.

— Не убегай, я не собираюсь тебя обижать, — сообщил старший лейтенант, убрав второе полотенце от волос и бросив его на край кровати. — Давно ждешь?

Горностай замер у основания кровати, упер руки в боки, примерно там, где начиналось полотенце, обнимавшее его крепкие бедра, и посмотрел на своего гостя.

— Нет! Буквально только что пришел!

— Отдохнул?

— Ну, это… — руфер переступил с ноги на ногу. — Я только присел на секундочку. У тебя тут просто сесть не на что…

— Прилег, — казалось, недовольным тоном, поправил его Горностай.

— Не, не! Так могло показаться, здесь же темно. Я просто присел, но сразу встал. Только на секунду! На самый краешек, товарищ начальник…

— Роберт.

Призрачный сделал шаг назад и стукнулся пяткой о стену. Отступать было некуда. Только выпрыгивать обратно в окно.

— Ну, это… я помню, что Роберт. Я просто не знаю… как с тобой себя вести. Ты… это… грозный очень.

— Вообще, мне не очень нравится твоя привычка являться без приглашения. Почему ты меня тащишь через весь город на заброшенный завод, а сам позволяешь себе являться ко мне домой, лежать на моей кровати… В следующий раз, я обернусь и обнаружу тебя в душе?

Невысокая худенькая тень у окна хохотнула в кулачок.

— А-ха-ха! Скажи еще в туа…

— Там мы с тобой уже были, — еще более мрачно перебил его старший лейтенант.

Плечи тени перестали дергаться и Призрачный, изо всех сил подавляя смех, серьезно выдавил:

— Я вообще-то по делу пришел. Так понял, раз ты позвал, значит что-то узнал? Мы можем отправляться по адресу? Просто, если делать, то надо ночью. А я готов! Прямо сейчас! Могу тебя на крыше подождать!

— Зачем же? — серые глаза сверкнули двумя серебряными молниями. — Адрес есть. Поедем прямо сейчас, раз ты готов. Дай мне минуту, одеться.

— Так я это… — Габи, видя, как полицейский двинулся в сторону шкафа в углу комнаты, еще раз стукнулся пяткой об стенку в провалившейся попытке бегства из внезапно ставшей крохотной комнаты.

— Что? Это всего лишь несколько минут. Зачем тебе уходить? — отвернувшись от Габриэля и раскрыв шкаф, будто бы невзначай сказал Горностай. — Ты парень, я парень, что в этом такого? Я оденусь и отправимся вместе.

Габи не успел даже ничего вымолвить, как полотенце соскользнуло с бедер полицейского и оказалось на полу, оголив в желтом свете уличных фонарей, его белые как снег, высокие ягодицы. Руки Призрачного вцепились в подоконник, вонзившийся в его спину. Вопреки своим собственным убеждениям и принципам, он не смог оторвать взгляд от этого зрелища и неотрывно наблюдал за каждым движением сильного, белого тела Роберта. Молодой мужчина стоял к нему спиной и неспеша выбирал одежду у себя на полке.