Книга Леонхард фон Линдендорф. Граф - Юрий Корнеев

Ладно, вот открою у себя в городе университет, там и подберу толкового малого. А пока буду пользоваться энергией воды. Можно еще ветряки поставить. Тоже выход. Да и от конного привода отказываться рановато. Ну что ж, не буду расстраиваться. Все свои знания я использовать, конечно, не смогу, да и черт с ним. И так неплохо получается. Во всяком случае, с металлургией и металлообработкой получилось замечательно. А если еще и со стеклом прокатит, то и вообще будет прекрасно. А потом, глядишь, и еще что вспомню, что можно применить именно сейчас.

Так дни и катились, пока, наконец, от Курта не прибыл гонец. Бумаг с дарственной на завоеванные баронства, уже мои, он, правда, не привез, но привез сообщение, что между мной и фон Клеве наступило перемирие, и такие бумаги готовятся. Дожали наконец Адольфа. Ну и слава богу, хватит уже воевать. А еще прислал просьбу отправить к нему побыстрее девицу Эльзу, так как жених для нее наконец нашелся. А побыстрее потому, что жених уж больно плох. И не потому плох, что и в самом деле плохой, а потому, что больно уж старенький и может просто не дожить до свадьбы. А так жених хоть куда: и рыцарь в-надцатом поколении, и родственников не имеется. И главное, что не мы его этих самых родственников лишили. Их всех еще до нас господь прибрал. Так уж получилось. Кого убили, кто от лихоманки какой помер. Бывает. Но вариант и в самом деле замечательный.

Пришлось идти и уговаривать Эльзу. Именно уговаривать. Почему-то ей втемяшилось в голову, что я таким способом решил избавиться от нее. Господи, сколько было слез и причитаний… И только угроза того, что я ей не позволю родить ребенка без приставки «фон», немного успокоила ее. Зато обещание разрешить ей завести ребенка, правда, пока только одного, ее слегка воодушевило, а уж после того, как я поклялся спасением души, что не брошу ее, она совсем успокоилась. Хотя для меня такая клятва как раз ничего и не значила. Но это я так отношусь к религии, а для местных подобное очень серьезно. Вот интересно, как это местные умудряются сочетать неистовую веру в Бога и откровенно мерзкие поступки, которые они порой совершают?

Взять тех же швисов: они ведь все богобоязненные и истинно верующие люди, а творят неимоверные жестокости. Ведь перебили в моем городе и женщин и детей без всякого сожаления. И не просто убивали, а еще и издевались. И ведь не мавров каких и не африканских дикарей, а таких же христиан, как и они сами. Даже язык, и то один. И ведь никаких сомнений в своей правоте. А французы с англичанами? Режут друг друга уже несколько десятилетий, таких же христиан, как и они сами, и нисколько не комплексуют по этому поводу… Ну вот, опять меня понесло куда-то не туда. Что мне до местных заморочек с религией? Главное, что Эльзу уговорил. Правда, пришлось уговаривать ее по-своему, по-мужски, в ее маленькой каморке, прямо на столе, но уговорил же. Уже без всяких сомнений она помчалась собираться, а я поплелся к себе.

Вот как так получается – вроде о ней забочусь, а чувствую себя виноватым? И ведь даже не жена. Да, издержки воспитания. Но как бы то ни было, а Эльзу к Курту отправил. Можно сказать, что жизнь Эльзы я устроил. Из девчонки-замухрышки она превратится в знатную даму. Такого сейчас даже в сказках нет. Нет, в сказках, наверное, есть. Но сказка – это сказка, а жизнь – это жизнь. И ребеночка я ей сделаю. Придется потрудиться, конечно, но с меня не убудет. И станет она не только благородной, но и уважаемой дамой. Потому как женщина без детей сейчас нонсенс. Значит, она порченая. А это не только презираемо, но и опасно. Ведь если Бог не дал детей, значит, на что-то разгневался. А на что? Так и церковники могут обратить внимание, особенно если женщина на виду. А от церковников чего-то хорошего не дождешься. Нет, сжечь не сожгут, пока до этого не дошло, но вот в монастырь законопатить могут. Но Эльзу я от этого застраховал.

А вот что с Ирмой делать? Как только Эльза ребенком обзаведется, эта тоже захочет. И что делать? Она ведь не просто местная приживалка, она у меня тут охраной заведует. Так сказать, начальник местной ФСО. Ее не пошлешь. А позволить ей родить – это поиметь проблемы лет через пятнадцать – двадцать. Значит, начальника своей охраны надо менять. Да это вообще как-то даже глупо, рассказать кому – от смеха помрут: охраной замка командует девчонка. Нет, девушка она, конечно, умная и начитанная, и повидала немало – и смерть близких, и разорение своего баронства, но жизненного опыта-то нет. Да вообще никакого опыта нет. Охрану замка организовала по одной прочитанной книге. Это как? Хотя надо признать, что у других и таких знаний нет. И порядок в замке она навела. Что есть, то есть. Так что менять ее сейчас смысла нет, тем более что не на кого. Ладно, посмотрим, что дальше будет.

А пока… Пока будем жить дальше. Война вроде закончилась. Хотя какая война – так, войнушка. Кроме ее непосредственных участников, никто ее и не заметил, наверное. Но зато я опять кое-что поимел. А надо мне это? А черт его знает. Я уже заделался настоящим средневековым аристократом. Хапаю, хапаю. И ведь остановиться нет никакой возможности. Только остановлюсь, как припрутся злые дядьки проверить меня на прочность. И зачем только меня сюда перенесло? Жил не тужил, и вдруг раз – и я уже здесь. Главное, понять не могу – зачем? Оказался бы я на Руси – понятно, какие-то высшие силы хотят, чтобы я по мере своих возможностей помог предкам. Но я-то в Германии. И отношение к немцам у меня всегда было неоднозначным. С одной стороны, я их уважаю за трудолюбие и порядочность, а с другой – у меня оба деда с ними воевали в последней войне, и один из них там и погиб. Так что любить мне их не за что.

Хотя те, современные мне, немцы, и эти – как говорят в Одессе, две большие разницы. Сейчас в империю входят и чехи, и словаки, и голландцы, и современные мне бельгийцы, и померанские славяне. Не говоря уже о разных там швейцарцах и австрийцах. И все они себя считают германцами. И я вроде как германец. И как мне жить? Для чего? А вообще, для чего живут люди? Чтобы построить светлое будущее? Царство Божие на Земле? Нет, они просто живут. И я буду просто жить. Воевать, пить вино, любить женщин. Нарожаю кучу детей. Буду жить и радоваться жизни. И никакого светлого будущего я строить не буду.

Ладно, все, хватит. А то сижу здесь, уперся взглядом в стенку… Увидит кто, за психа примут. Пойду-ка я лучше жену проведаю. Молодой папаша, блин.

Следующие несколько дней прошли в каком-то угаре. Весь замок, да и весь город тоже праздновали крестины моего сына. Оказывается, не такое уж простое это дело, крестить графского наследника. Праздничные шествия, толпа народа на площади, бочки с вином и пивом. Нарекли парня Генрихом. Ами хотела назвать его в честь деда, своего отца, Вольфгангом, но тут уж я воспротивился. Называть собственного сына именем убиенного мною же дедушки – как-то неправильно. Это местные на такие мелочи внимания не обращают, а меня это все-таки покоробило. Пытался объяснить это Ами – не поняла. Даже обиделась немного. А Генрих… Ну что Генрих – она предложила, я согласился. Имя как имя. Я бы, конечно, подобрал что-нибудь русское, но ведь не поймут. Так что пускай будет Генрихом.

В конце концов я тупо сбежал. Прихватил Гюнтера и уплыл в Дуйсбург. Причину нашел, конечно, очень убедительную. Какую – не помню, но что-то очень важное. И только сидя на лавочке и привалившись к борту малого струга, я свободно вздохнул. Лавку на лодке вроде называют банкой. Почему именно банкой? Непонятно. Всё-то эти моряки с ног на голову перевернут… Лавка и есть лавка. Ну вот, хоть опять нормально соображать начал. А то задолбали с этим праздником. И чего праздновать? Непонятно еще, что из парня вырастет, да и вырастет ли он вообще. Сейчас ведь до совершеннолетия доживает в лучшем случае треть детей. И все относятся к этому совершенно спокойно. Бог дал – Бог взял. И все. А как я к этому отнесусь? Если мне придется хоронить собственного ребенка? Как подумаю об этом, так от бешенства аж трясти начинает. И ничего ведь я с этим поделать не смогу. Сейчас обыкновенная простуда чаще всего заканчивается смертью. Лекарств-то никаких.