Книга Высоко над радугой - Галина Милоградская

— Я собираюсь заказать пиццу, — крикнул Стивен из гостиной. — Тебе оставить?

Глубоко вздохнув, я ответила как можно небрежнее:

— Меня сегодня можешь не ждать.

— Вот как? — Стивен обернулся и посмотрел на меня тяжелым взглядом. Потом поднялся, опираясь на костыль, и пошел ко мне.

Я стояла и зачем-то ждала, когда он подойдет, с каждым шагом чувствуя себя подростком, отпрашивающимся на первое свидание. Но он даже не посмотрел в мою сторону, обогнул и прошел в кухню, намеренно гремя шкафами, в которых принялся что-то искать.

— Доброй ночи. — Решив, что ждать его ответ бессмысленно, я развернулась и ушла, чувствуя себя виноватой. Он заказал пиццу! Я действительно могла провести вечер рядом с ним, может, мы посмотрели бы какой-нибудь фильм или просто поговорили о чем-то неважном? В последние недели наши отношения стали совсем другими, более человечными что-ли?.. Я едва не вернулась, уже дойдя до лифта, когда знакомая злость привычно мазнула, всколыхнув десятки одиноких вечеров, когда он уходил, не сказав ни слова. Нет. Пусть сидит и есть свою пиццу. Может позвонить любому из своих друзей, которые с готовностью примчатся на выручку. Может обсудить меня или кого-то другого — не важно. Решительно нажав на кнопку, я глубоко вздохнула, прогоняя мужа из головы.

Стоило войти в лифт, как мысли с готовностью бросились к Алану и нашей встрече. Оправдает ли она мои ожидания? Интересно, как он живет?

Кэб уже ждал. Машина тронулась, стоило сесть, и за окном замелькали огни. На небе давно отгорел закат, и яркие звезды прятались за неоновым светом большого города. Да, в Хэмптонсе мы бы точно увидели ночное небо…

Квартира Хамфри оказалась расположена в Фулхэме. Дороговато, конечно, но для начальника исследовательского отдела самое то. Ряд одинаковых трехэтажных домиков по обеим сторонам улицы, кафе и магазины на первых этажах некоторых из них, — район достаточно респектабельный, тихий и благопристойный. Кэб проехал вдоль берега Темзы и свернул. Дом, в котором находилась квартира Алана, стоял, развернувшись к реке. Не говоря ни слова, шофер остановился у дверей. Снова прятки, как в шпионских фильмах. Внутри всколыхнулось легкое раздражение. Мало того, что пришлось ехать к нему домой, будто я сама напрашивалась провести с ним ночь. Теперь еще и эта таинственность, чересчур напускная! Хотя бы встретить у входа можно было? Впрочем, раздражение быстро улеглось: пока я стояла у дверей, мимо прошло и проехало столько людей, что одно-единственное фото могло бы стоить слишком дорого.

Тем временем дверь распахнулась, пропуская в полумрак вестибюля. Широкая лестница была освещена мягким, рассеянным светом. Бежевый ковер приглушал звук шагов. Стены, выкрашенные светлой краской, изящные бра, провожающие через каждые пять шагов, изгиб резных деревянных перил — холл и коридор дома производили приятное впечатление. Поднявшись на второй этаж, я быстро нашла нужную дверь и толкнула ее.

— Привет, — тихо сказал Алан, стоило переступить порог. Он стоял совсем близко, подпирая плечом стену, и в полумраке прихожей его глаза таинственно мерцали.

— Заждался? — отчего-то прошептала я, словно боясь нарушить хрупкую интимность момента. Но тут на кухне коротко звякнула духовка, и очарование развеялось. Я улыбнулась, снимая пальто. Алан не сдержал восхищенный вздох. Казалось, что все идет по заранее расписанному сценарию, и предугадать концовку очень просто.

Проводив меня в гостиную, Алан ушел на кухню, а я подошла к большому окну, выходящему на Темзу. Темная, шумная, она лежала совсем рядом — только руку протяни. Огни набережной отражались в воде, расходясь по ней оранжевыми кругами, словно большие светлячки, затерявшиеся в траве. На другом берегу раскинулся незнакомый мне Лондон, в этой части жило большинство моих сотрудников. Там же, за городом, находилась и наша фабрика. Я невольно задумалась о том, как сильно изменила мою жизнь сыворотка. Еще три месяца назад и подумать не могла, что буду стоять в чужой квартире, ждать, пока накроют ужин и предвкушать сладкий десерт… Голос саксофона поплыл по квартире, маня и увлекая, и, обернувшись, я улыбнулась.

Алан стоял у стола и напряженно смотрел на меня. Да он нервничает не меньше чем я! Это открытие придало уверенности, и, вздернув подбородок, я медленно подошла к нему и встала так близко, что смогла разглядеть голубую жилку, пульсирующую на шее. Прикусив губу, подняла на него глаза, чувствуя, как медленно окутывает, проникая в легкие, его запах — запах кожи и свежего, древесного аромата. Его рука коснулась моей щеки, он наклонился, и в голове зашумело. Смешались мысли, и тело стало легким, невесомым, только вспыхнули губы, когда он поцеловал меня. Моя нога оторвалась от пола, взлетая вверх, и я пошатнулась. Алан притянул к себе, крепко обхватывая обеими руками, и я потерялась. Знакомое томление разливалось внизу живота, пока его губы неспешно ласкали мои, смакуя каждое мгновение поцелуя. Прижавшись к нему всем телом, я почувствовала, как растет его желание, упираясь в мой живот. При мысли о том, что он горит от того же огня, волна возбуждения захлестнула, и руки сами взлетели вверх, путаясь в его волосах. Алан заурчал, углубляя поцелуй, становясь жадным и требовательным. Осторожно толкнув меня к столу, он навис сверху, держа за талию одной рукой, а второй упираясь в столешницу. Последние остатки разума застучали в висках, и я невольно уперла ладони в его грудь, безмолвно прося остановиться.

Когда он отпрянул, тяжело дыша, я нехотя открыла глаза, возвращая сбившееся дыхание. Он улыбался хитрой, многообещающей улыбкой, и, не выдержав, я улыбнулась в ответ.

— Ужин готов, — прошептал Алан хрипло. Сердце билось гулко и тяжело, я облизнула губы и посмотрела на стол.

— Подождешь, пока я накрою? — проследив за моим взглядом, спросил он. Я кивнула и он вышел, оставляя наедине со своими мыслями.

Я действительно готова была отдаться ему прямо здесь? Разум определенно четко ответил: нет. Сладость его поцелуев пьянила, но напор, с которым он целовал меня сейчас, пугал. Глубоко вздохнув, я постаралась взять себя в руки, унимая бешеное сердцебиение. Пригладила платье на бедрах и осмотрелась.

Гостиная была просторной и казалась строгой и прохладной. Мало соответствующей тому образу Алана, к которому я привыкла. Разве мог такой яркий, заводной человек жить в этих строгих линиях? Светлые, почти белые стены, жесткий даже с виду бежевый диван, над ним — реплика Гриса* — единственное яркое пятно. Большой стол явно предназначен для шумных компаний, но сейчас на нем только две свечи и тарелки. У окна стояло кресло, и оно, видимо, являлось любимым местом отдыха хозяина: небрежно брошенный бордовый плед, из-под которого торчал край ноутбука, на столике рядом кружка. Обернувшись к окну, я снова посмотрела на ночную Темзу, и сейчас она показалась не волшебной и манящей, а холодной и отстраненной.

За спиной Алан спешно накрывал на стол, и запах запеченного окорока мигом прогнал странные мысли, напоминая, что, вопреки полезному совету Мелиссы, я не смогла съесть перед выходом ни кусочка. Зато сейчас желудок тихо заурчал, заставляя прижать к нему руки, радуясь, что Алан как раз вышел.