Книга КГБ и власть. Пятое управление: политическая контрразведка - Эдуард Макаревич

Как же обидно и больно видеть и слышать это тем, кто, возможно, ошибался в своих суждениях, но работал честно и добросовестно, кто сегодня и днем, и ночью продолжает эту работу, полную опасностей, порой смертельных, работу, мучительно напряженную, до предела изматывающую. Даже В.В. Бакатин, недолго возглавлявший Комитет госбезопасности, в интервью газете «Известия» с издевкой говорит о чекистах, а это звание для подавляющей массы сотрудников госбезопасности было раньше и остается поныне почетным.

Пусть не заподозрит читатель, будто я ищу оправданий для своих коллег, сотрудников КГБ, где я проработал долгие годы. Да, много злодеяний совершено, о чем я уже говорил. Однако нельзя все валить в кучу. Нельзя за преступления подлецов шельмовать всю армию бойцов невидимого фронта.

В одной из своих последних речей перед уходом из Белого дома Д. Буш сказал, что, «несмотря на окончание “холодной войны” и начавшийся процесс разоружения, разведывательные органы надо не только не сокращать, но, наоборот, увеличивать». Не знаю, стоит ли их увеличивать, но в принципе бывший президент США абсолютно прав: ни одно государство не может существовать без органов госбезопасности. Если огульное их охаивание у нас не прекратится, едва ли в этом ведомстве захотят работать достойные люди.

Пятидесятые годы

ПРИМЕРНО ЧЕРЕЗ ГОД после моего прихода на работу в органы госбезопасности министром был назначен В.С. Абакумов, сменивший на этом посту В.Н. Меркулова, которого я ни разу не видел и ничего о нем не знал. Оказавшись в коллективе контрразведчиков, я со временем сумел создать о нем некоторое впечатление.

Когда Берия возглавлял Наркомат внутренних дел, Меркулов был его заместителем. Позднее НКВД разделили на МГБ и МВД, и Меркулов возглавил госбезопасность.

Однако Берия оставался членом Политбюро, заместителем председателя Совета министров и не оставлял без внимания «свой» департамент, где проработал восемь лет. Хотя он не имел прямого отношения к МГБ, его влияние не вызывало сомнений. К тому же Меркулов не являлся тем сильным руководителем, который мог определять политику и стратегию органов госбезопасности. Многих удивляло увлечение Меркулова литературным творчеством: он писал пьесы и публиковал их под псевдонимом «Всеволод Росс», одна из них — «Инженер Сергеев» — даже ставилась на сцене Малого театра.

В министерстве же Меркулов был покорным исполнителем воли Берии, его тенью. Очевидно, не случайно он проходил потом по процессу Берии как его сообщник.

Навсегда остался у меня в памяти весенний день 1953 года. В то время я уже был хоть и маленьким, но начальником — возглавлял отделение. С моим заместителем В.М. Жигаловым, опытным чекистом, человеком честным и порядочным, у меня сразу сложились деловые и доверительные отношения.

10 марта мы с ним слушали по радио последние известия. Объявили о новом, после смерти И.В. Сталина, составе правительства. Первым заместителем председателя Совета министров СССР был назначен Берия, который по совместительству стал также главой Министерства внутренних дел, принявшего на себя и функции ликвидируемого МГБ.

Услышав это, Жигалов тяжело вздохнул.

— Худая пора пришла. Боюсь беды, — сказал он и вышел из кабинета.

Я задумался. Обстановка была сложная, и первое, что пришло в голову: для чего Жигалов мне все это сказал? Вырвались ли эти слова непроизвольно, или он хотел проверить меня? История знала такие примеры.

Вскоре я, как и некоторые другие работники, был освобожден от должности и зачислен в резерв. Месяца два занимался в основном тем, что сдавал экзамены в Высшей партийной школе, где учился заочно. Однажды, зайдя на работу, узнал об аресте Берии. Вскоре мне встретился мой бывший заместитель.

— Хорошо, что ты не выдал меня, — сказал он. — Если бы ты сообщил тогда о нашем разговоре, представляешь, что бы со мной сделали?

— А я, в свою очередь, тебе благодарен, — ответил я. — Тоже опасался твоего доноса.

Такая атмосфера возродилась в органах, когда туда вновь пришел Берия. Всего три месяца пробыл он на посту, однако за это время вернул в аппарат многих сотрудников, работавших в системе НКВД в тридцатые годы и хорошо усвоивших репрессивные методы тех лет. Даже структуру они попытались восстановить прежнюю…

За тот же короткий срок Берия провел акцию, направленную на разжигание национальной вражды. Берия убирал русские кадры из союзных республик, заменяя национальными. Если бы подобные перестановки проводились спокойно, без надрыва, они, возможно, даже могли получить поддержку у населения республик. Однако это перетряхивание кадров осуществлялось шумно, демонстративно и имело явно антирусскую направленность. Тех, кого освобождали от должности, грубо оскорбляли, не считаясь с тем, хорошо или плохо работал человек. Объективно это был поход против «чужаков», кампания по изгнанию русских из республик, что неизбежно вызывало всплески национальной вражды.

Освобождение врачей, пострадавших в результате очередной сфальсифицированной кампании, казалось бы, акт сам по себе гуманный, стало для Берии лишь ловким маневром. На этом фоне готовился новый крупный политический процесс, судя по всему, направленный против предшественника Берии на этом посту С.В. Игнатьева и тех, кто его поддерживал. Многие попали бы в эту мясорубку.

Чтобы утвердиться в глазах общественности и предстать в роли борца за соблюдение законности, Берия старался, как только мог, скомпрометировать Игнатьева — метод, характерный для него. Он разработал эту очень хитрую тактику еще в 1939 году, когда сменил Ежова на посту наркома внутренних дел. Тогда тоже прекратили многие уголовные дела, десятки действительно ни в чем не повинных людей были освобождены из-под стражи, и наоборот — некоторых руководителей органов госбезопасности арестовали и предали суду за нарушение законов и массовые репрессии. Однако это вовсе не означало, что сам Берия полностью отказался от политических репрессий, повторяю: в начале пятидесятых годов готовился новый политический процесс.

Не знаю, насколько широко простирались такого рода замыслы, но о том, что соответствующая работа шла внутри МВД, многие из нас если не знали, то, во всяком случае, догадывались. Было очевидно: не миновать нам в ближайшее время очередной жестокой расправы. В воздухе висел 1937 год.

Арест Берии в июле 1953 года спас страну от новых страшных бедствий.

Однако восстановим последовательность событий.

Сменивший Меркулова В.С. Абакумов пришел в органы госбезопасности еще в тридцатые годы рядовым сотрудником. Боюсь сказать, было ли это до или после 1937 года. В те времена практиковалось: отберут в центральном аппарате несколько молодых сотрудников и посылают на руководящую работу на периферию. В числе таких выдвиженцев оказался и Абакумов. В 1939 году его направили в Ростов на должность начальника управления. Тогда-то и началось его стремительное восхождение по служебной лестнице, в годы войны Абакумов возглавлял Главное управление военной контрразведки Смерш и одновременно был заместителем министра обороны, то есть самого Сталина. Затем он перешел в МГБ, куда его назначили министром. В этом просматривалось желание Сталина влиять на органы госбезопасности не только с помощью Берии.