Книга Мужчина ее мечты - Виктория Угрюмова

— Поздно, Дим, совсем поздно. Да и не верю я в криминал. Я ей в глаза смотрел.

— Глаза — это лирика, — отрезал заместитель. — То есть я понимаю, что они, как граф Толстой, суть зеркало русской души, но все равно в это не верю. Любая баба тебе такие глазки состроит, что каждый большеокий филин начнет опыт перенимать…

— Все, Дим, — прервал его Игорь на полуслове. — Пока не узнаем, кто этот человек, не будем делать поспешные выводы. Что же касается Вероники Валентиновны… Пусть Алексей за ней наблюдает, и Гришу можешь подключить, если нужно. Утро вечера мудренее — а мы сейчас только домыслами питаемся. Ты мне факты добудь, тогда и поговорим.

— Эх, не вовремя тебя подкосило, — вздохнул Вадим. — А я только-только за тебя стал радоваться. Не принесет тебе счастья эта любовь.

Разумовский поднял на заместителя сияющие глаза:

— Глупо, конечно. Но я даже сейчас счастлив.

* * *

— Нашли, говоришь? — прогудел басом полный седой человек. Он вольготно раскинулся на низеньком диванчике, а перед ним в подобострастной позе склонился тот, кого Игорь Разумовский знал как Константина Григорьевича.

— Нашли, Николай Николаевич. Случайно наткнулись в архиве, совершенно в неподходящем месте.

— Я в легенды о случайных находках, типа троянской неожиданности Шлимана, не верю, — твердо сообщил хозяин.

И Константин слегка побледнел, предвидя «штормягу в девять баллов». Шеф его был крут, жесток и даже маленьких оплошностей своим подчиненным не спускал.

— Шлиман сколько лет копошился, чтобы дело сделать, да и то теперь говорят, что ошибочку допустил, — продолжал между тем Н. Н. — А тут — здрасте-мордасте, через пару дней получаем ошеломительный результат. Тебя, часом, не кинули, Костик?

— Наверняка нет. Дело ведь в том, что наша девочка обнаружилась сама и там, где как раз ее никто не искал.

— Я тебе не пифия, чтобы загадками разговаривать.

На слове «пифия» К. Г. озадаченно вытаращился на хозяина, и тот поморщился досадливо — с какой мелюзгой приходится работать, с какими невеждами. Необразованным и абсолютно неинтеллигентным человеком был Константин, однако малейшие изменения в настроении шефа улавливал по глазам, как собака. И это поразительное чутье делало его буквально незаменимым человеком в команде Н. Н. Во всяком случае пока.

— Видите ли, паренек, посланный в архив безнадежно покопаться в бумажках, чтобы — как я понимаю — еще часиков двадцать-тридцать накинуть к счету, внезапно обнаружил папочку с данными своего старинного приятеля, которого числил человечком совершенно благонадежным и где-то даже тюфтей. И естественно, возникло у него желание дельце-то это проглядеть.

— Ты мне, знаток человеческих душ, лирику оставь. К делу переходи.

— А оказалось, что человечек в свое время непростительно близко сошелся — угадайте с кем? Вот и был взят под наблюдение. И несколько фоток всей милой компании, запечатленной в момент духовного единения, там, в папочке, и оказалось.

— Хорошо, допустим, в любопытного и не в меру ретивого сотрудника детективного агентства верю. И в приятеля его верю — с натяжкой. И что женщину по ее спутнику опознал — представляю. Но дальше-то что?

— А здесь вам, Н. Н., как всегда, подыграла судьба, — не удержался от лести помощник. — Если бы директор агентства не попросил своих людей понаблюдать за собственной нынешней зазнобой, воз и ныне оставался бы там.

— Неужели он с ней?!!

— Именно…

Хозяин буквально растекся по своему диванчику, жмурясь, как сытый кот.

— Получается, что непогрешимый и великолепный Жорж тоже допускает ошибки? И фортуна внезапно от него отвернулась? — довольно улыбнулся.

— На наше счастье.

— Действительно. А я-то уж начал было думать, что он на самом деле все концы в воду спрятал. Но и на старуху бывает проруха, за что я только благодарен судьбе. Данные-то официальные?

— Никак нет, Николай Николаевич. Я подумал, зачем ждать, пока директор получит информацию да подумает, как ей лучше распорядиться? Паренек он норовистый, хорошо известен своей неуступчивостью. А вот сотрудники его — люди разные, каждый со своей маленькой проблемой, каждый в деньгах нуждается. Кто больше, кто меньше… Словом, как вы меня сами когда-то учили. И, действуя согласно вашим указаниям, я получил сведения на час раньше этого самого Разумовского.

— Молодец, — обронил Н. Н. — Только что же ты такого несговорчивого и строптивого нанял?

— Так ведь лучший, Николай Николаевич. А его строптивость нам не помеха. Верно? — И Константин Григорьевич сам изогнулся, как вопросительный знак.

— Верно, — милостиво кивнул Н. Н. — Ну что, запрягайте тарантас. Проедемся к Координатору. Теперь дело за его специалистом.

— А может, сначала ее поспрашивать, повыпытывать? Может, она знает больше, чем кажется? Да понаблюдать, пошарить в доме? Адресок свежий…

— Отставить! — рявкнул Н. Н. — Конечно, она знает больше, ты соображай, где и с кем она работала, не говоря — с кем… — Тут он запнулся и после паузы произнес: — Кого любила.

И Константин Григорьевич поразился этому странному тону. Его шеф никогда о людях уважительно не отзывался, не было у него такой привычки. Если кого и любил Н. Н., то только себя, родимого, считая, что мир как-то недопонимает, какое сокровище приобрел в его лице. Пожалуй, только о своем бывшем коллеге, а после и начальнике — таинственном Жорже, он упоминал несколько иначе: не то с оттенком зависти, не то восхищения. И красной нитью через многие годы протянулось его явное желание этого самого Жоржа обойти на вороных, обставить, доказать, что он — Н. Н. — и удачливее, и сильнее, и по всем статьям лучше.

Так что теперь Константину Григорьевичу было удивительно слышать, как через силу, скрипя зубами, а все же признал шеф кого-то другого.

А Н. Н., помолчав, продолжил:

— Только мне ее знания не нужны. Мне нужно, чтобы она в жизни рта не раскрыла. Ты не смотри, что девочка похожа на ангелочка сусального. Этот ангелочек в свое время такого наворотил, что лучше тебе не знать, чтоб спать спокойнее. Она ценный кадр, хоть используй в рекламных целях.

И потом, сколько раз тебе повторять: каждый должен своим делом заниматься. Ты вот бумажки мне подносить, архаровцы твои — щеки дуть и старушек-пенсионерок пугать. А с профессионалами должны разбираться только профессионалы. И желательно, классом выше. Мне совершенно нет резона лишаться своих людей исключительно из любопытства или экономии. А Жорж сам примчится, когда узнает про такое несчастье. Он хитер, конечно, себе не проговорится, не то что любовнице. Но и не такой уж железный — явится как штык.

— А если нет? — осторожно спросил К. Г.

— Явится… Об этой его любви баллады по «конторе» ходили, легенды всякие. Не сможет он не приехать, даже если наверняка знать будет, что это ловушка. Да и потом, мы с ним люди старые, нам жизнь не так уж и дорога. В случае чего и рискнуть можем. Ну, что стоишь как засватанный, руку дай! Поедем…