Книга MultiMILLIONAIRES - Лена Ленина

Сидим пьем чай у Рудяка в кабинете. Он то и дело отвлекается на телефонные звонки пяти аппаратов, в том числе престижной «Кремлевки». По привычке отмечаю, какие у моего героя часы на запастье - «Louis Vuitton» спортивные, стальные с черным кожаным ремешком, стоимостью тысячи три евро.

Вслух возмутилась тем, как многие наши сограждане, не делая разницы между разными представителями бизнеса, огульно всех клеймят. А ведь мы-то хорошо знаем, что есть достойные предприниматели, которые работают по восемнадцать часов в день и все силы отдают своему делу.

– Я не думаю, что многие наши сограждане, - решил поспорить со мной Рудяк, - огульно осуждают наших бизнесменов. Россия пережила тяжелое время и сейчас еще его переживает. Произошло резкое перераспределение государственной собственности и природных ресурсов. Эти изменения в стране вызвали реакцию, при которой у талантливых людей появились возможности приобрести и собственность, и ресурсы. Тем, кто хотя бы немножечко задержался, приходилось все проходить гораздо тяжелее. Я говорю о тех, кто занимался естественными монополиями, а те, кто занимался профессиональным бизнесом, - это еще более сложный процесс. Если говорить об «Ингеокоме», то он начинался с нескольких человек в коммунальной квартире. Сейчас это достаточно сложный бизнес, достаточно сложные отношения, сложная организация. Многие из тех, кто тогда заработал деньги, исчезли потому, что рынок диктует свои условия: нужна профессия, образование, умение организовать работу.

Перешли к обсуждению роли личности в истории. Я высказала мнение, что крупный бизнес - это театр одного актера. И если взять и отрубить голову, например, изъять Рудяка из «ингеокома», то компания развалится. И о том, как можно прогнозировать существование компании в таком случае.

– Мне хотелось создать коллектив людей, которым интересно работать и которые получают достойные деньги за свою работу. И, несмотря на сложное положение «Ингеокома» пять лет назад, в котором он оказался из-за моей неосторожности, я и сейчас продолжаю идти не на самые выгодные контракты только потому, что мне это интересно. Иногда это благотворительность научного плана, потому что мне хочется что-нибудь развить. Я не жалею. Мне так интереснее жить. Жизнь определяется не только тем, что у тебя на счете, не только твоими возможностями, но и тем, чтобы к тебе было интересно приходить за чем-нибудь.

Попросила Михаила рассказать, о какой своей «неосторожности» он говорит и что произошло пять лет назад.

– Я разбился на снегоходе, погиб близкий мне человек, там была и ее дочь. Я пережил жестокую психологическую травму. Виноват я или не виноват - можно судить по-разному. Но два месяца я был не в состоянии работать, был полностью разбит, в шоковом, коматозном состоянии, подвергся тяжелым операциям. Потом, в течение года, я восстанавливался до нормальной работоспосооности. Зa это время произошло много разных обстоятельств. Люди, видимо, испугавшись, что меня нет, сделали много такого, что мне до сих пор приходится исправлять.

– Вас предали?

– Да, это был первый и, надеюсь, последний раз в моей жизни. Я думаю, что они обворовали сами себя, потому что у них была интересная работа и возможность жить достойно.

Я спросила его о меценатстве и благотворительности.

– Я стараюсь помочь людям, которым вряд ли кто может помочь, в том числе детям. Вон стоит, - он кивнул на окно, - храм Апостола Якова, который я построил на свои средства на месте старого гаража. Это было восемь лет назад.

Это, должно быть, очень приятно - работать в производстве, которое сохранит после тебя на сотни лет памятники твоего мастерства.

– Строительство, - задумчиво проговорил Рудяк, - это красивый бизнес, потому что после тебя остаются вещи, которыми будут пользоваться многие годы. У меня есть друг - известный архитектор, и он сказал фразу, которая больше всего мне нравится, она является смысловой. Он сказал, что есть улицы в нашем городе, по которым он старается не ездить потому, что там он совершил профессиональную ошибку.

Не успела я заикнуться о коррупции, мешающей честному бизнесу в России, как он меня осадил:

– Приведу один пример. Я однажды читал лекцию за границей в одном из крупнейших университетов мира, лекцию технократического плана. Меня спросили: «Как вы работаете в России? Там все коррумпировано, все абсолютно. Там нельзя шагу сделать». Я сказал, что попытаюсь ответить, если не будет больше вопросов. «У вас должен был строиться, - начал я им отвечать, - самый большой тоннель в мире. Его изначальная стоимость была менее 4 миллиардов долларов, сейчас потрачено уже около 17 миллиардов долларов. Примерно пятьдесят человек арестованы, находятся под судом. Губернатор, насколько я знаю, так как он друг президента, уехал послом в Канаду для того, чтобы получить статус неприкосновенности. У вас есть вопросы по поводу коррупции в России, весь бюджет которой сравним с тем, что здесь было перерасходовано, и тоннель не закончен?» Меня больше ни о чем не спросили.

Мне захотелось поговорить о том, что уже вошло в нашу историю как приметы начала эпохи российского капитализма, - криминал, крыши, шантаж и группировки.

– Это уже исчезло, - согласился со мной Рудяк. - Были люди, пытающиеся напугать, а в стране отсутствовала система защиты граждан. Трудиться было трудно. Была слабая милиция. Все было слабое и коррумпированное. Учитывая, что есть возможность запугать, некоторые пытались любым путем достигнуть этой цели. Они приходили и сюда, но, к моему счастью, мне удалось избежать контактов такого рода. Хотя в свое время пришлось вывезти всю семью за границу.

Спросила, какое было самое большое посягательство на него.

– Это похищение ребенка, - отвечает. Когда до меня наконец дошел ужас того, что с ним реально произошло, поинтересовалась, как же ему удалось ребенка вернуть.

– Примерно теми же методами, как его украли.

Видно, как ему больно об этом говорить, поэтому я не требовала подробностей. А лишь спросила про милицию.

– Милиция пыталась помочь потом, но это все кончилось скверно, хотя она в какой-то мере помогла.

Мне стало страшно. Мы немного помолчали.

Молчание прервал очередной телефонный звонок.

Потом снова разговорились о работе. Я рассказала, что на Западе думают, что в России бизнесмены или совсем не платят налоги, или используют схемы ухода от них.

– В любой стране существуют аудиторы, которые контролируют заполнение налоговых бумаг. «Ингеоком» платит все налоги, потому что понимает: уход от налогов - это удар по моей стране, по моему бизнесу. В конце концов это на мне же и отразится. И хотя я пытаюсь уменьшить налоги всеми законными путями, все равно за прошлый год наша компания заплатила налогов на сумму более 140 миллионов долларов.

По- приятельски позволила себе задать Михаилу несколько вопросов о личной жизни. Оказалось, что он женат. Тогда я осмелела еще больше и спросила, изменяет ли он своей жене, как это принято в большом бизнесе.