Книга Объект «Зеро» - Сергей Волков

– Разница давлений и температур… – пробормотал немец. Наверное, он был плохим теоретиком и придумщиком, но надо признать, соображал он быстро.

Повторяя себе под нос: «Колодец, колодец…» – Шерхель рассеянно глянул на нас и быстрым шагом поспешил к своим рабочим-арбайтерам. Вскоре от плавилен раздались его резкие команды на немецком, а спустя минуту два десятка человек с самодельными лопатами и ломами уже вовсю долбили каменистую землю.

– Теперь, думаю, все получится, – удовлетворенно потер руки Желтовский. – Господа, не пора ли нам на Перевал? Госпожа комендант просила меня проинспектировать нашу фортификацию, наш лимес.

– Наш – что? – не понял я.

– Лимес. Так называлась укрепленная граница Римской империи, – ответил Желтовский.

– Мне пора заступать на дежурство. – Чернышов поднялся. – Клим, проводи профессора. Увидишь там Панкратова или Кислицына – пусть зайдут вечером в штаб.

– Лады! – Я пожал Никите руку, сунул под мышку костыль, и мы отправились в путь.

Дождь припустил с новой силой. Слава богу, что температура воздуха держалась где-то на уровне двадцати пяти градусов по Цельсию, иначе мы все неминуемо заболели бы.

Укрепления на Перевале выглядели весьма внушительно. Трех-четырехметровая стена из камней и бревен должна была стать серьезным препятствием на пути хрустальных червей, если они вновь нападут на колонию.

Акка, руководящая строительством, завидев нас, легко сбежала с груды камней. Люди вокруг с интересом оглядывались – что за новости мы принесли.

Желтовский с кряхтением расправил плечи, как на воинском смотре, и кратко доложил о делах у Шерхеля.

– Добро! – Акка коротко кивнула, с капюшона брызнули капли дождя. – Петр Янович, как считаете – стоит ждать появления червей в ближайшее время?

Желтовский развел руками:

– Увы, я ведь не биолог. Впрочем, – хотя я могу и ошибаться! – мне кажется, что их активность должна быть связана исключительно с пищевым фактором. Если у этих существ в настоящий момент есть достаточно пищи, они не двинутся с места. В противном случае весьма возможна экспансия.

– Клим, а ты как думаешь? – Акка повернулась ко мне.

– Разведка нужна, – ответил я. – Группы три-четыре, в разные стороны. Черви бегущего человека догнать не могут. Стало быть, нужно отправить самых быстрых…

Она усмехнулась – устало, но где-то и покровительственно, мол, всегда ты меня недооценивал:

– Уже. Двенадцать человек во главе с Панкратовым ушли по трем направлениям. Час назад примерно. Ждем.

– Ждем, – согласился я.

Мы поднялись на баррикаду. Из-за дождя видимость существенно снизилась. Я еще различал отдельные кусты и холмы шагах в трехстах от нашего, как назвал его Желтовский, лимеса, а дальше все тонуло в серой дождевой пелене. Неумолчный ровный шелест мириадов падающих капель стоял над равниной, и мне почудилось, что сквозь него я слышу тихий и печальный женский голос, что-то нашептывающий мне.

«Музыкальная композиция «Голос Медеи»», – усмехнулся я и хотел уже спуститься вниз, чтобы по просьбе Чернышова разыскать Толю Кислицына, как вдруг из дождевой мглы вынырнули три человеческие фигуры.

Они мчались по равнине, постоянно оглядываясь. Из-под ног бегущих летели брызги и ошметки грязи, время от времени кто-нибудь из них поскальзывался и падал, и тогда остальные останавливались и помогали ему встать. И все это – с постоянной оглядкой, быстро и суетливо. Чувствовалось, что наши разведчики напуганы, а стало быть, пришло время пугаться и нам.

Их заметили многие. Работа сама собой приостановилась. Все сгрудились на баррикаде, с тревогой ожидая вестей. Когда разведчики приблизились шагов на пятьдесят, я узнал в одном из заляпанных грязью людей Гришку Панкратова. Он отчаянно размахивал руками и что-то кричал, но шелест дождя заглушал слова.

– Идут! Они идут! Много… – долетело наконец до нас. Акка нахмурилась.

Спустя несколько секунд белый как мел Гришка вместе со своими товарищами уже стоял наверху. У него тряслись губы, руки дрожали.

– Они идут… Остальных… в общем…

– Панкратов! – рявкнула Акка. – Вы же воевали! Возьмите себя в руки. Докладывайте по существу.

– Я… мне… эти твари…

От пощечины Гришкина голова дернулась, дождевые капли веером разлетелись во все стороны. Выпучив глаза, Панкратов перестал дергаться и замер, точно кролик перед удавом.

– Еще? – потирая руку, холодно поинтересовалась Акка.

– Н-нет, – Гришка глубоко вздохнул и заговорил связно: – Они… Черви обнаружены примерно в километре от нас. Идут сюда. Мы попали в окружение. Все остальные погибли… сразу. Это все.

– Много их? – прогудел Прохор Лапин, внимательно прислушивающийся к разговору.

Гришка посмотрел на него, потом обвел взглядом баррикаду, мокрых напряженных людей, Акку и выдохнул:

– Волна…

Он оказался прав, этот неунывающий балагур и остроумец Панкратов. Черви в самом деле шли волной, накатывая на наши укрепления живым девятым валом, несущим смерть.

Мы увидели их не сразу. Вначале в сыром сумраке, что сгущался над равниной, замелькали темные пятна. Потом они слились в одну сплошную стену, и эта стена начала расти вширь, заполняя собой все пространство.

– Огня! – скомандовала Акка. – Разводите костры! Всем держаться вместе.

Приказ передали по цепочке, и вскоре из-под навесов стали подниматься вверх белесые дымки – это огневая бригада Лапина поджигала заготовленное топливо. Сам Прохор с канистрой растворителя в руках метался вдоль баррикады, зло покрикивая на мешкающих.

Я поискал глазами Лускуса. Его желтая куртка мелькала в самой гуще добровцев. Над толпой возвышался двухметровый Минхас Багика Синх. Он раздавал оружие – каменные топоры, самодельные копья, тесаки, дубины, которые защитники передавали из рук в руки. Поодаль несколько человек готовили камни. Мне сунули в руки заточенный металлический дрын, тяжелый и неудобный.

Черви вынырнули из дождевой пелены, и по баррикаде прокатился крик ужаса. Переливаясь, точно голографическое порождение виртуальной реальности, твари в мгновение ока затопили собой все пространство перед укреплениями, жадно разевая сиренево-фиолетовые воронки зевов.

Команды не понадобилось – сверху в червей полетели камни, множество камней, и передние ряды оказались завалены ими. Переливающееся живое море отхлынуло, черви недовольно захрюкали, извиваясь, точно исполинские гусеницы.

Баррикада радостно загудела.

– Камней, еще камней! – требовали добровцы, стоящие наверху.

И тут произошло необъяснимое. Сотни заживо погребенных червей вдруг непостижимым, неестественным для любого земного существа образом начали появляться наверху каменных завалов, пропуская придавившие их булыжники прямо сквозь свои слизистые тела.