Книга Жизнь в полосочку - Таисия Удальцова

Лешка в упор рассматривал Тамару и нехорошо улыбался. Тамара покрепче вцепилась в лацканы и забормотала:

—Плащ мой, можно сказать — родной, Лелька дарила, сестра единственная, ни за что не сниму, даже не надейся…

—Так в плаще и ляжешь?

—Ага. В плаще, колготах, макияже и другой красоте. Кровать моя, стерпит.

—Ты где была?

—Я?

—Нет, я!

—Где ты — не знаю, а я… я гуляла.

—Где?

—Ну… по улицам, наверное, что ты привязался, я плохо помню…

—С кем?

—С… ик! – девочкой. Машей звать. Хорошая девочка, знаешь, только шампанское любит. Я не пила!

—Правда?

—Ненавижу шампанское. Коварный… ик! – напиток.

—Ты пила не коварный?

—Само собой. Ик.

Тамара снова попыталась проскользнуть мимо Лешки, но очень неудачно. Ноги что-то почти не слушались, голова гудела — понятно, устала, — и она вынуждена была, чтобы не упасть, повиснуть на Лешкиной руке. В результате мгновенно лишилась плаща. Даже моргнуть не успела.

Тамара недоверчиво ощупала ярко-алый лиф, запуталась в цепочках и больно поцарапала руку о рубин. Машка уверяла — настоящий. Тамара сунула пострадавший палец в рот и проскулила:

—Фокусами балуешься?

Лешка изумленно присвистнул, обошел вокруг нее, как возле новогодней елки, Тамару аж в краску бросило, и пробормотал:

—Ага. У Кио в подручных состоял. В далеком и тяжелом детстве. Навыки, сама видишь, остались. Ловкость рук, что называется, и никакого мошенства…

Он как-то хищно кружил по комнате, и Лешкины глаза Тамаре совсем не нравились. Нехорошие глаза. Слишком злые.

Тамара непроизвольно поежилась. Почему-то именно сейчас она почувствовала себя практически голой. В казино — нет, а вот дома…

Глупо как!

Тамара зачем-то прикрыла руками напудренный Машкой живот и нечаянно смахнула с пупка клипсу. Та неприятно звякнула. Тамара быстро наступила на нее и ойкнула — неудачно. Камень оказался под подушечкой маленького пальца.

Она искательно улыбнулась. Лешка широко ухмыльнулся в ответ. Тамара побледнела и покосилась на дверь.

Само собой — никого. Предатель Крыс набивал живот на кухне. Чавкал там и давился, паразит. И это вместо того, чтобы защитить хозяйку. Единственную, можно сказать. Которой его вот-вот лишат. Потом, наверное, пожалеют, но воскреснуть из мертвых Тамаре вряд ли удастся. Она не птичка Феникс. Чтоб из пепла взмыть. А жаль. Жить-то как, оказывается, хочется. Даже сонливость исчезла.

Лешка хрипло выдохнул:

—Шлюхой, значит, вырядилась. Подрабатываешь где?

Он сбросил куртку прямо на пол, Тамара похолодела: Лешка аккуратен до отвращения. И к своим вещам относится весьма бережно. А тут…

Лешка безразлично переступил через коричневую кляксу на паласе. Тамара звонко чихнула. Лешка рванул воротник, на пол посыпались пуговицы.

—Ну что ж, попользуемся!

—Кры-ы-ыс…

—Даже не пытайся. И потом — я заплачу. Сколько ты берешь за ночь?

—С ума сошел?!

—Впрочем… Мне часика хватит, толку от тебя сейчас никакого. Так сколько?

—Гад,—задохнулась от возмущения Тамара,—скотина белобрысая, гадкая, небритая, немытая, вонючая…

—Ври больше. Я вечером душ принял. Это от тебя табаком разит, как от грязной пепельницы. И спиртным, как из дешевого кабака.

—Вовсе не дешевого!

Тамара с ужасом услышала, как под Лешкиными безжалостными руками затрещал Машкин сверхмодный «ансамбль». Проводила взглядом наконец-то действительно распавшуюся на лепестки юбку и мертво вцепилась в лиф.

Машка ее убьет! Точно убьет. Или спляшет на ее похоронах, потому что убьет ее Лешка.

—Так сколько стоит час?

—Тысяча баксов! Нет, три тысячи!

—Заметано.

—Ах ты ж…—Тамара сунулась кулаком к ненавистному лицу, но запястье мгновенно перехватил Лешка, и Тамара обиженно закричала:—Я из-за тебя… А ты… Я к папе с мамой не поехала… Расследованием занялась… В казино потащилась… Я…

—Что?!

Договорить Тамара не успела. Лешка бешеным рывком подтащил ее к себе и почти поднял в воздух. Тамара увидела разъяренные сазоновские глаза и со стоном зажмурилась: привычная голубизна куда-то исчезла, остался лед, который плавили зрачки.

—Где ты была?!

Тамара зажмурилась еще крепче — пусть убивает.

Нет, зачем она сказала про казино?!

Наврала к тому же. Вовсе она не занималась расследованием. Вернее, занималась, но при чем тут Лешка? Дискета к нему не имела никакого отношения.

Тамара стиснула зубы: Лешка дышал прямо в лицо. Горячо дышал. Почти пламенем. Как дракон.

Оправдываясь, она подумала — почему это не имела? Имела. Там же было — «Сколько стоит твой парень?» А парень кто? Сазонов.

Гад ползучий он, а не парень!

И все равно получается — не совсем наврала. И ладно. Хорошо, про Марата не успела ляпнуть. Или успела? То-то Лешка рычит аки лютый зверь.

Тут Тамара куда-то полетела и с громадным облегчением обняла подушку — родная постель! Это придало храбрости. Она открыла глаза: может, Лешка решил уйти? Разозлился на нее, да и три тысячи долларов не шутка, привык, гад, за бесплатно, ну, когда они не в ссоре, понятно…

К сожалению, Лешка не ушел. Видимо, денежек имел в избытке, зря Тамара жалела его — подумаешь, угнали джип! Купит другой. Ишь, три тысячи баксов за час собрался выбросить…

Лешка потянулся к брюкам. Тамара покраснела и почувствовала себя глупо. Все же Сазонов окажется в ее постели не в первый раз. С другой стороны, вот так, за деньги…

«Какие деньги, кретинка?!»

Ответить на собственный вопрос Тамара не успела. Глаза ее испуганно округлились: Лешка вовсе не собирался снимать брюки. Он расстегнул ремень и теперь медленно вытягивал его, наматывая на кулак. Почему-то именно сейчас Тамара отметила — Лешкин кулак почти с ее голову. Бедную, несчастную, бедовую головушку!

Она подтянула ноги под себя и в панике пролепетала:

—Лешик, ты чего?

Лешка не ответил. Продолжал неспешно вытягивать из петель ремень. Длинный, как змея. И наверняка жесткий, новые ремни всегда жесткие, Тамара по своим помнила.

Она выставила перед собой подушку. Щит ей надежным не показался, потянула вторую.

Проклятый ремень казался бесконечным. Тамара нервно хихикнула: он что, серьезно?

Лешкино лицо выглядело каменным, глаза льдисто поблескивали. Тамара пробормотала: