Книга Предатель памяти - Элизабет Джордж

— Тогда я тоже буду надеяться, — сказала она. — Мы все будем надеяться. Вам что-нибудь нужно?

— Ой, нет, что вы. Во всяком случае, сейчас все равно ничего в голову не приходит. Из Кембриджа я примчалась сюда сломя голову, да еще у меня консультация с руководителем дипломной работы. Но это будет только на следующей неделе, и, возможно, к тому времени… Возможно, уже…

— Да. Конечно.

Их разговор прервали звуки шагов, раздавшиеся в коридоре. Они обернулись и увидели, что к ним приближаются помощник комиссара Хильер и его жена. Между ними, поддерживаемая с обеих сторон под руки, шла Фрэнсис Уэбберли.

— Мама! — воскликнула Миранда.

— Рэнди, — ответила Фрэнсис. — Рэнди, милая моя девочка… Миранда всплеснула руками:

— Мама, я так рада! О мама! — Она подошла к матери и крепко обняла ее. А потом расплакалась, словно почувствовав, какая ответственность — непосильная ответственность, которую она вообще не должна была взваливать на себя, — только что снята с ее плеч. — Врачи говорят, что, если бы с ним случился еще один сердечный приступ, он мог бы… Он на самом деле мог бы…

— Шшш. Ну все, тише, детка, — сказала Фрэнсис Уэбберли, прижимаясь щекой к волосам дочери. — Отведи меня к папе, милая. Давай вместе посидим рядом с ним.

Когда Миранда и ее мать скрылись в дверях палаты, помощник комиссара Хильер сказал своей жене:

— Побудь с ними, Лора. Пожалуйста. Посмотри, чтобы… — и многозначительно сдвинул брови.

Лора Хильер пошла вслед за Мирандой и Фрэнсис.

Помощник комиссара уставился на Барбару взглядом, в котором было лишь капельку меньше неодобрения, чем обычно. Она тут же с особой остротой осознала, во что одета и как выглядит со стороны. Последние месяцы она старательно избегала встреч с Хильером, а когда предполагала, что может столкнуться с ним, то всегда одевалась, памятуя об этом обстоятельстве. Но на этот раз… Она почувствовала, что ее ярко-красные кроссовки пылают ярче неоновой рекламы и что зеленые спортивные штаны, натянутые с утра совершенно бездумно, почти столь же неуместны.

Она сказала:

— Мы произвели арест, сэр. Я решила зайти и сообщить…

— Лич мне позвонил.

Хильер подошел к двери в другом конце коридора и наклонил голову набок. Это означало, что Барбара должна была следовать за ним. Когда они вошли в помещение, оказавшееся комнатой отдыха, он сел на диван и откинулся на мягкую спинку. Только тогда Барбара заметила, как он изможден, и подсчитала в уме, что он исполняет родственный долг уже почти сутки. Эта мысль заставила ее чуть-чуть по-иному взглянуть на Хильера. До сих пор он неизменно производил впечатление сверхчеловека.

Он произнес:

— Хорошо поработали. Вы оба.

— Благодарю вас, сэр, — осторожно ответила Барбара и стала ждать, что последует дальше.

— Садитесь, — велел он.

Она сказала:

— Сэр, — и хотя предпочла бы отправиться поскорее домой, но все же подошла к неудобному на вид стулу и неловко пристроилась на краю.

В ином, лучшем мире, думала она, помощник комиссара Хильер в этот момент высочайшего эмоционального напряжения увидел бы, как ошибался относительно нее. Он бы посмотрел на нее, разглядел бы наилучшие ее качества — ну да, умение одеваться к ним не относится — и признал бы ее как достойного человека и ценного сотрудника. И тогда он тут же, на месте вернул бы ей прежнее звание, покончив таким образом с наказанием, наложенным на нее в конце лета.

Но это был не лучший, а самый обычный мир, и помощник комиссара Хильер ничего такого не сделал. Он просто сказал:

— Возможно, ему не хватит сил. Мы притворяемся, что это не так — особенно перед Фрэнсис, потому что ей так легче, — но нельзя закрывать глаза на факты.

Не зная, что сказать, Барбара пробормотала:

— Черт возьми, — и почувствовала себя ужасно беспомощной и приговоренной вместе со всем человечеством к бесконечному ожиданию.

— Я знал его тысячу лет, — говорил Хильер. — Бывали времена, когда он не особо мне нравился, и, бог свидетель, я никогда его не понимал, но он всегда был рядом, я привык к нему, на него я всегда мог рассчитывать… Как оказалось, мысль о том, что его может не стать, причиняет мне боль.

— Быть может, все обойдется, — сказала Барбара. — Быть может, он поправится.

Хильер бросил на нее холодный взгляд.

— После таких травм поправиться невозможно. Шансы выжить у него есть. Но поправиться? Нет. Собой он больше никогда не будет. Он не поправится.

Хильер сменил позу, закинув ногу на ногу, и Барбара обратила внимание, во что он одет. А он был одет в то, что набросил на себя прошлой ночью, да так и не успел переодеться. Поэтому Барбара впервые смогла разглядеть в своем начальнике обычного человека в мятых брюках и вязаном свитере с дыркой на манжете. Его слова оторвали Барбару от размышлений:

— Лич говорит, что все это было сделано только с целью отвести подозрения.

— Да. Так нам с инспектором Линли кажется.

— Какая напрасная потеря. — Он поднял голову и посмотрел на Барбару. — И это все? Больше ничего?

— В каком смысле?

— Больше никаких причин не стоит за покушением на Малькольма?

Она не отвела глаз под его взглядом и поэтому сумела прочитать в его лице то, что осталось недосказанным. Помощник комиссара хотел знать, является ли правдой то, что он подозревал, предполагал или хотел найти в отношениях супругов Уэбберли. Барбара не собиралась давать ответ на этот вопрос. Она сказала:

— Больше никаких причин. Выходит, что суперинтендант оказался наиболее простой мишенью для Дэвиса, только и всего.

— Вам так кажется, — с нажимом произнес Хильер. — Лич сказал, что сам Дэвис пока молчит.

— Думаю, что в конце концов он заговорит, — рискнула высказать свое предположение Барбара. — Он лучше других знает, к чему иногда приводит молчание.

— Вы в курсе, что я назначил Линли исполняющим обязанности суперинтенданта, пока не разберемся с этим? — спросил ее Хильер.

— Ди Харриман обзванивала нас.

Барбара втянула в грудь воздух и задержала дыхание, надеясь, желая и мечтая о том, чего все-таки не случилось.

— Уинстон Нката неплохо работает, — сказал вместо ожидаемых Барбарой слов Хильер. — Совсем неплохо, учитывая обязательства.

«Какие такие обстоятельства?» — подумала Барбара, но сказала:

— Да, сэр. Он хорошо работает.

— Вскоре ему можно будет думать о повышении.

— Он будет рад, сэр.

— Да. Разумеется.

Хильер задержал на ней взгляд, потом отвернулся. Его глаза закрылись. Голова откинулась на спинку дивана.

Барбара молча сидела на твердом стуле, гадая, что ей дальше делать. Наконец она решилась: