Книга Я вам не Сталин… Я хуже! Часть первая: Перезагрузка системы. - Сергей Николаевич Зеленин

как-то:

«Война - слишком серьезная вещь, чтобы доверять её военным».

За ним эту фразу повторяли Черчилль и прочие и, ни разу я не слышал, чтоб её кто-то подверг хоть какой-нибудь серьёзной обструкции. В соответствии с ней, «в моё время» в Европейских странах назначали министрами обороны кого угодно – хоть женщин на сносях, как это было в Испании…

Но только не генералов!

А мы же, с непосредственностью альтернативно одарённого дитяти ржём над этим и считаем, что если человек хороший пастух - то и сельским хозяйством в целом, он руководить сможет… Коль шахтёр – ударник труда, то его надо обязательно назначить руководить стахановским движением… Если лётчик сбил с десяток самолётов противника - то и все Военно-воздушные силы страны, ему по плечу.

А потом удивляемся:

- А почему это в отличии от людей, у нас всё через жоппу?

Мы сравниваем несравнимое, путаем совершенно разные понятия и, при этом то и дело талдычим, бия себя кулаками по гордо выпяченной тельняшке на грудях:

- Если надо – повторим!

А вот через такой «повтор» пройти не желаете?

«…Но, пожалуй, самая страшная картина днем 21 сентября складывалась на берегу, в районе центральной переправы. Среди обгоревших развалин портовых складов и сооружений, беспорядочно сваленного заводского оборудования, которое не успели эвакуировать, скопились сотни жителей и беженцев, ожидавших погрузки на корабли. Здесь же вповалку лежало множество раненых, брошенных на произвол судьбы. Помощь им никто не оказывал, продовольствия почти не было. Мучаясь от жажды, многие люди подползали к реке и пили воду прямо из нее. Повсюду среди воронок валялись изуродованные трупы и человеческие останки, которые никто не хоронил. Вонь от разлагающихся тел, стоны раненых, крики женщин и плач детей, грохот взрывов и вой сирен немецких пикирующих бомбардировщиков создавали у любого, кто видел этот ад, ощущение конца света.

Когда к берегу причаливала очередная баржа или паром, начиналась поспешная разгрузка. Спрыгивающие на берег солдаты стремились поскорее попасть под обрыв, чтобы уйти с открытого пространства. Беженцы, наоборот, стремились как можно скорее попасть на судно. В этот момент начиналась страшная давка. Потерявшие человеческий облик люди, сминая и втаптывая в грязь друг друга, с дикими криками ломились на причал. Малочисленные сотрудники НКВД с автоматами были не в силах контролировать этот процесс. И тут происходит самое страшное: в небе появляются немецкие самолеты. С ощущением собственной безнаказанности они ровным строем идут прямо над берегом. С ужасом люди видят, как отделяются бомбы и с воем устремляются вниз.

Корабли тут же отчаливают и устремляются прочь от берега. Люди виснут на бортах, многие падают в воду, но их никто не спасает, каждый предоставлен сам себе. Те, что на суше, бегут, наталкиваясь друг на друга и спотыкаясь в поиске каких-нибудь укрытий. Кто-то просто ложится там, где стоял, и закрывает голову руками. Гремят взрывы, в небо поднимаются огромные столбы воды, песка и щебня. Некоторые бомбы взрываются прямо в толпе, разбрасывая на сотни метров куски человеческого мяса и ошметки одежды. Вскоре две последние уцелевшие пристани охвачены огнем. Пламя и дым полностью скрывают из вида восточный берег. Через некоторое время налет заканчивается, и все начинается сначала. Трупы и останки погибших никто не убирает, до них вообще нет дела. Тяжелораненые тоже брошены умирать. Вскоре по ним уже ездят автомобили, раскатывая в дорожной колее то, что еще недавно было человеком...128».

Желающие «повторить» уже построились в очередь?

 

А может, следует присмотреться-приглядеться к мировому опыту?

Как там у них?

Взять к примеру армию США, которая в 30-е была одна из самых маленьких в мире (130 тысяч «штыков») и уступала по численности даже таким «великим державам» как Польша, Румыния и Чехословакия. За время с декабря 1941-го – когда Америка официально вступила во Вторую мировую войну и, по сентябрь 1945-го - её вооружённые силы стали самыми мощными в мире, насчитывающими двенадцать миллионов солдат и офицеров.

Вот и вопрос на засыпку: откуда, из каких «Вест-Пойнтов» - взялись командующие американскими батальонами, полками, дивизиями, корпусами и армиями?

А ведь при каждом должен быть штаб от десятка до пары сотен человек!

Так откуда ж «дровишки», если по утверждениям наших военных специалистов и историков, для подготовки майора – способного организовать работу штаба полка, требуется целых двадцать лет?

«Там» этой темой не интересовался, увы…

«Знал бы прикуп – жил бы в Сочи!».

Но уверен что в отличии от нас, не имея такого сонма генштабистов - окончивших «академии», американцы обладали ещё большим количеством управленцев-менеджеров – прошедших не менее жёсткий отбор рынком, чем сталинские выдвиженцы «планом».

Вот они то и встали во главе частей и соединений американской армии.

 

Кто-то скажет, что американская армия воевала плохо и, за ней не числится таких выдающихся подвигов - как штурм и взятие Берлина, к примеру…

Отвечу: а перед ней разве ставились такие задачи?

Зачем?

«Не считаясь с потерями», русские дурачки разгромят Германию, захватят столицу Рейха и отдадут «главному спонсору» его львиную долю.

Армия есть инструмент внешней политики и если по результатам войны Штаты стали контролировать три четверти бывшей столицы бывшего Третьего Рейха (Западный Берлин) и двумя третями послевоенной Германии (ФРГ) – то значит, воевала она достаточно хорошо.

И самое главное: обошлось ей это всего в 405339 погибших - американцы подчитали свои потери вплоть до последнего солдата, официально и с положенными воинскими почестями похороненного в сентябре 1945-го года. А мы до сих пор «статистические погрешности» - миллионами (а то и десятками миллионов) считаем и, разыскиваем по лесам да по болотам кости непогребённых защитников Родины.

 

***

После сытного обеда кемарнув часок, исполнил супружеские обязанности - которые был не в состоянии исполнить ночью, окончательно пришёл в себя и, оставил все сомнения за поребриком, сам позвонил Бонч-Бруевичу старшему… Поздоровался, не забыл спросить про здоровье «после вчерашнего», анау-мынау и, наконец вопрос «в лоб»:

- Михаил Дмитриевич! Наш вчерашний договор в силе?

Тот, довольно бодро:

- Уже работаем над претворением его в жизнь, Иосиф Виссарионович.

 

Приятно осознавать что в отличии от меня – могущего позволить себе денёк побездельничать деспота и тирана, угнетаемое мной народонаселение трудится даже в выходной и про «КЗОТ» лишний раз не вспоминает.

Естественно не мог не поинтересоваться:

- И каким образом Вы претворяете наш договор в жизнь, Михаил Дмитриевич? Если не секрет, конечно…

Тот, сама любезность:

- Какие могут быть секреты от Верховного Главнокомандующего, Иосиф Виссарионович?

- Ах, да… Иногда забываю кто