Книга Психологос. Энциклопедия практической психологии - Николай Козлов

Болезни «с психологической подоплекой» чаще возникают у женщин, чем у мужчин, и чаще у пожилых, а не молодых людей. Детям, чтобы заболеть, нужно прилагать особые усилия. А пожилому человеку, чтобы заболеть, достаточно перестать заботиться о своем здоровье, перестать хотеть быть здоровым. Впрочем, дети достаточно изобретательны, и при желании большинство из них легко заболевают тогда, когда им это выгодно. Многие взрослые люди делают то же самое.

Психологическую подоплеку возникновения болезней не отрицает сегодня практически никто, весь вопрос в удельном весе этого фактора. Одно дело если женщина заболела гриппом в связи с его эпидемией, пусть и на фоне установки «почему бы не поболеть». Тут психологический фактор присутствует, но определяющим не является. Другое дело, например, если женщина заболевает тяжелой формой астмы ни с того ни с сего, без всяких, казалось бы, физиологических и социальных предпосылок, но как раз тогда, когда муж собрался ее оставить. Если астма каждый раз обостряется, когда у мужа снова появляется фантазия уйти, можно говорить скорее о психосоматике – проблемах со здоровьем, вызванных в первую очередь психологическими факторами.

Психосоматические заболевания и расстройства – те, которые обусловлены психогенными факторами, причинами которых являются в большей мере мыслительные процессы больного, чем непосредственно какие-либо физиологические причины.

Если медицинское обследование не может обнаружить физическую или органическую причину заболевания или заболевание является результатом таких эмоциональных состояний, как гнев, тревога, депрессия, чувство вины, то болезнь может быть классифицирована как психосоматическая.

В отличие от ипохондрика (ипохондрию иногда ошибочно считают психосоматическим заболеванием) тот, кто страдает психосоматическим заболеванием, испытывает настоящую боль, настоящую тошноту или другие настоящие, физически ощущаемые симптомы, но без диагностируемой причины.

В современной медицине термин «психосоматика» приобрел во многом негативное значение: врачи часто называют так все, что относится к симуляции, психическим расстройствам или откровенному мошенничеству.

Психосоматические расстройства лечат чаще всего внушениями, фармакологическими средствами и устранением проблемной ситуации, предположительно вызвавшей соматическое расстройство. Иногда перспективным является анализ внутренних выгод от наличия психосоматического заболевания. Основная трудность: всегда неясно, психосоматическое расстройство или соматическое, когда помогать должен не психолог, а врач. Главное правило: если можно предположить и психосоматику, и соматику – идем к врачу, а не к психологу. Если у вас простуда, бронхиальная астма, язва желудка или головная боль, то вам на медицинскую, а не на психологическую консультацию.

Страхи

Страх как житейское понятие имеет два основных смысла. Когда про какую-то девушку говорят: «У нее страхи», – скорее всего имеют в виду высокий уровень ее личностной тревожности. В этом смысле страхи – это состояние и личностная черта, готовность во всем (или в чем-то) видеть страшное и бояться. Похоже, в таких случаях в принципе не вполне корректно говорить о страхах, это скорее желание человека избежать не совсем комфортных для него ситуаций и нежелание себя чем-либо напрягать.

Психологическую подоплеку возникновения болезней сегодня не отрицает никто. Если женщина заболевает астмой безо всяких физиологических предпосылок, но как раз тогда, когда муж собрался ее оставить, – можно говорить о психосоматической проблеме.

В другой стороны, страхами называют не вполне адекватные переживания и реакции в конкретной ситуации: детский страх темноты, страх пауков, страх полета. Если у кого-то страх понятный, адекватный, оправданный, его не назовут человеком со страхами.

Индиана Джонс, герой известного фильма Стивена Спилберга, очевидно душевно здоровый и смелый человек без какой-либо выраженной тревожности, боялся змей. Страх перед этими рептилиями – понятный, реально оправданный, и нежелание человека рисковать своей жизнью – показатель ума, а не страхов.

А вот страх темноты у человека, знающего, что он находится у себя в квартире и бояться ему нечего, – это уже то, что называется «страхи». Единичные страхи могут быть у каждого из нас и вовсе не обязательно свидетельствуют о повышенной личностной тревожности.

Дать список даже основных страхов затруднительно: у каждого человека могут быть свои собственные, уникальные страхи.

Даже только для удобства анализа можно выделить страхи детские и родительские, бытовые и экзистенциальные.

Научение страхам у детей

Маленькие дети с чувством страха практически незнакомы. У младенцев есть элементарные рефлексы (испуг) на громкие звуки, протест против боли и предрасположенность к реакциям страха на некоторые потенциально опасные для жизни вещи (высота, пауки). Основной же массив страхов, который мы наблюдаем у детей, – результат научения. При том что чувство страха – базовая, врожденная эмоция, собственно врожденной является только способность бояться, замирать или убегать от опасности. Но набор того, от чего нужно замирать, при виде чего необходимо убегать, врожденным не является. Чего именно бояться, тараканов или Бармалея, в организме ребенка образно не задано, и список страшного создается, как правило, в результате социального научения. В разных культурах бытуют разные представления о том, что страшно, а что нет, чего надо и чего не надо бояться.

Действительно, нужно ли бояться крупного бородатого громкоголосого дядьку в красном халате, который все время стучит палкой по полу? Нет, он не страшный, а добрый, – это Дедушка Мороз!

Слушая родителей, друзей и просматривая мультфильмы, дети учатся принятому видению, социальным интерпретациям того, что страшным является, а что нет, что не очень страшное, а что – полный кошмар. Дети учатся принятому рисунку страха: с какими словами, с каким лицом и с какими вскрикиваниями нужно бояться в разных ситуациях, как принято бояться тараканов, а как – учительницы.

Часто именно родители учат детей бояться, и иногда это оправдано. Разум у малыша еще не работает, и если ребенок не будет бояться попасть под машину, переходя улицу, то слишком высока вероятность ДТП. С другой стороны, чем более тревожны родители, тем менее обоснованы их страхи, но тем чаще они видят страшное и учат детей: «Это страшно!», «От этого надо убегать», «Это сильнее тебя».

Страшно оставаться одному, выходить вечером на улицу, доверять людям… Внушения могут быть явными и нет, но в сумме с подкреплениями они формируют то или иное мировоззрение ребенка. Дети осваивают принятые страхи.

Научение страхам идет во многом за счет естественных внушений, которые проходят не только в форме слов, но посредством самой ситуации, в том числе естественной реакции родителей.