Книга Комдив - Михаил Нестеров

Рассвет должен был наступить около половины пятого, а сейчас было четыре часа, небо уже начало сереть, но попытка высмотреть противника ничего не дала. Окна в комнатах были не очень большими, но вылезти в них было можно без проблем, рамы не были закрыты на шпингалет, просто прикрыты. Паша попытался открыть окно, ему это удалось, но на эту возню никто снаружи не отреагировал: логично было предположить, что финны, нашумев, просто отошли, так что выходить можно было и через дверь. Вместо того чтобы спокойно это сделать, Шпунтик вдруг рыбкой выпрыгнул в окно, через пару секунд раздались его приглушенные ругательства.

– Чингачгук хренов! – Северов погрозил кулаком самодеятельному каскадеру, который прилично оцарапал в кустах физиономию.

Осмотрев прилегающую территорию, авиаторы нашли два трупа: одному пуля попала прямо в голову, второму – сразу три в грудь. Последний супостат, видимо, побежал по направлению к госпиталю. Там было, скорее всего, все очень погано, потому что тихо. Сразу двинулись туда, было недалеко, метров сто пятьдесят по прямой. Не успели пройти и половины расстояния, когда там раздался чей-то визг, быстро прекратившийся. Значит, еще не ушли, твари! Ни Паша, ни Андрей на визг не дернулись, продолжали настороженно двигаться вперед, молодцы! Впереди у госпитальных палаток было неясное шевеление, потом оттуда заработал финский автомат. Успели упасть, поэтому никого не задело, а потом Северов с ребятами ответили.

Знали финики или нет, с кем дело имеют, но попытку захватить их в плен предприняли. Шанс у них в принципе был, но тут произошло нечто. Шпунтик вдруг заорал «граната!» и запустил ее в довольно кучно бегущих троих вражин. Все дружно упали на землю, но раздавшийся взрыв вовсе не напоминал взрыв боевой гранаты. Паша кинул в них светозвуковую! Они начали производиться малыми сериями для спецподразделений, имелись они и у полка охраны базы. Шведов потом признался, что хотел попробовать ее грохнуть где-нибудь в лесу, очень ему было интересно, раздолбаю. Уже двадцать три года, а как шкодливый ребенок! С другой стороны, попробовал, и не без пользы! Пока финики охреневали от полученного эффекта, Олег, Винтик и Шпунтик без затей застрелили двоих.

Шуму наделали прилично, поэтому можно было в самом недалеком будущем ожидать прибытия подкреплений. Не мог не понимать это и вражеский командир, а был он определенно мужик опытный и тертый, поэтому финики просто тихо смылись, не дожидаясь дальнейших осложнений. Сюрпризом оказался оглушенный диверсант, еще до конца не пришедший в себя, но уже пытавшийся возиться с ножом. Северов от души припечатал ему ногой в пах, после чего скрутил и, кажется, сломал руку.

Примерно через четверть часа появился взвод волкодавов из войск охраны тыла, с ними два офицера-контрразведчика. Командовавший волкодавами младший лейтенант по рации связался со своим начальством, так что на хуторе вскоре должно было стать многолюдно. Первого пленного из дома бойцы сразу вытащили и стали с пристрастием допрашивать. Через полчаса на месте уже работало достаточно много народу, охрана Северова давно подтянулась, так что авиаторы уехали наконец к себе на базу, наплевав на так и не найденный «Шторх» и написав положенные по такому случаю рапорты. Смершевцы сказали, что из всех работников госпиталя уцелела одна девчонка-медсестра, проснувшаяся по естественной надобности и поэтому успевшая забиться под койку. Стрельба, которую затеяли авиаторы, отвлекла диверсантов, искать ее они не стали.

Смотреть на финские художества Северов не стал и своим не дал. Не потому, что слишком впечатлительные, а опасаясь, как бы ребята не натворили чего: с зарезанными девушками они еще вчера вечером чай пили. Нет, на пленных кидаться не будут, к дисциплине приучены, но могут с очередной группой на передний край пойти, да мало ли что в голову ударит, не упасешь.

На следующий день Олег узнал, что взятые ими в плен оказались ефрейтором и старшим лейтенантом. Рассказали они много чего полезного, но «попытались бежать» и были, естественно, уничтожены и прикопаны тут же, в ближайшем овраге. А старший лейтенант по имени Илмари Хонканен оказался довольно известным человеком, командование Ленфронта было очень довольно его поимкой и не очень – быстрой ликвидацией, но тут уж как получилось, так получилось. Выяснилось, что группа возвращалась из наших тылов, кое-какие разведданные раздобыла, но вожделенную диверсию устроить не смогла, чем командир был чрезвычайно огорчен, вот и решил сорвать злость на том, что попало под руку. Тем более что охраны рядом не оказалось, риск минимален.

История эта имела продолжение. Часть разведывательно-диверсионной группы благополучно ушла через линию фронта, но факт резни в госпитале огласку получил. Пока командование Ленфронта проводило воспитательную работу в войсках, но некоторым этого показалось мало. Уже через два дня к Северову пришли Булочкин и Аверин с предложением акции возмездия и готовым ее планом. Удалось выяснить местоположение лагеря диверсантов, но просто накрыть их с воздуха было недостаточно. Во-первых, могут остаться живые, да наверняка останутся, а этого совсем не хотелось. Во-вторых, ответ должен быть максимально адекватным. Было и третье обстоятельство. Стало известно о местоположении женского подразделения щюцкора, «Лотты Свярд». Около роты охранниц детских отделений концлагерей и женщин-снайперов, собравшихся вместе чего-то отмечать. Их решено было зачистить, а на месте оставить листовки с подробным разъяснением, почему русские так поступили. Один раз так уже сделали, когда в Зимнюю войну подразделение лыжников будущего командующего ВДВ Василия Филипповича Маргелова в ответ на резню в нашем госпитале уничтожило вражеский банно-прачечный отряд. Забыли, видимо, придется память освежить.

Авиагруппа РВГК имела достаточную самостоятельность, поэтому ничьего разрешения спрашивать было не надо, лишь согласовали с Ленфронтом, чтобы накладок не произошло. Два взвода из ухорезов Гладышева на транспортно-боевых автожирах были доставлены за линию фронта, после чего боевые автожиры нанесли ракетный удар по базе диверсантов. Один взвод доработал оставшихся в живых, а второй ликвидировал «лотт», всех до единой. Причем все действовали исключительно холодным оружием, без единого выстрела, ножами, а финок еще и шомполами в уши. После акции те же машины вывезли всех обратно, потерь не было.

Северов написал представление на Шведова и Глазычева к недавно учрежденной награде – ордену Славы (по статуту: лично захватил в плен вражеского офицера). Вообще-то этого Хонканена подполковник взял лично, руку ему сломал и очень качественно огорчил сапогом по причинному месту, но ребята молодцы, заслужили несомненно. От наград за акцию возмездия ее участники единодушно отказались, хотя кое-кто из политуправления фронта настаивал. Вообще воспринята она была неоднозначно: многие одобряли, хотя и достаточно сдержанно, но были и такие, кто громко возмущался и грозил исполнителям и организаторам разными карами. Северов голову не ломал, написал подробный отчет в Ставку и спокойно ждал. Реакции не последовало.

А через два дня с очередного выхода на передовую привезли Булочкина с простреленным левым плечом и двумя ножевыми, тоже в левый бок. Ранения оказались нетяжелыми, повезло просто сказочно, ни один жизненно важный орган или крупный кровеносный сосуд не задет. Пуля также по кости только чуть скользнула. Финны решили достать снайперов, почти подловили своей диверсионной группой. Пришлось вступить в рукопашную с превосходящими силами противника. Прикрытие из второй роты отреагировало быстро, но из отделения, бывшего с Булочкиным, трое погибли и два были очень тяжелыми. Злющий Петрович дал волю давно копившемуся. Одно дело наблюдать, как снайперы работают, совсем другое – самому своими руками врага потрогать.