Книга Судьба горца - Ханна Хауэлл

- Ты можешь отказывать, когда тебе вздумается. И потеря девственности не обязывает тебя ложиться в постель с первым встречным.

При одной мысли о Мэлди с другим мужчиной Балфур почувствовал стеснение в груди от гнева и ревности, но постарался скрыть свои эмоции.

– Я никогда не считал, что следует судить о чести и невинности женщины только по наличию или отсутствию у нее девственности.

От удивления она широко раскрыла глаза: не столько потому, что Балфур думал иначе, чем большинство мужчин, сколько из-за резких ноток, едва заметно проскользнувших в его голосе. Мэлди не знала, какие именно из произнесенных ею слов разозлили Мюррея.

- У тебя великодушное сердце, сэр Балфур. Я не имела в виду, что собираюсь пойти по стопам моей несчастной матери. Но теперь я стала твоей любовницей, и пути назад уже нет.

Про себя Балфур подумал, что все еще можно поправить, но решил придержать язык. Он знал, что любыми средствами постарается удержать ее при себе, и, хотя чувствовал себя виноватым, не стал ее разубеждать. Мэлди не дурочка и вскоре поймет ошибочность своих рассуждений. Но он воспользуется ее временным замешательством, чтобы утвердить свою власть над ней.

- А сейчас ты сожалеешь о чем-нибудь? – спросил он, целуя ее в плечо и проводя руками по изящной спине.

- Нет, хотя следовало бы.

Она легко пробежалась пальцами по его твердому животу, наслаждаясь тем, как от ее прикосновения по его телу прошла мелкая дрожь.

– Я клялась, что никогда не повторю ошибок матери, и вот теперь, когда я стараюсь обвинить себя в ее грехе, никак не могу поверить, что это одно и то же. Может быть, я просто пытаюсь закрыть глаза на собственные слабости. Проще думать, что у меня их нет.

- Ты права, и у меня есть точно такой же недостаток..

Мэлди тихо рассмеялась:

- И это должно меня успокоить?

Улыбнувшись в ответ, Балфур пожал плечами.

- Я не смог придумать ничего другого, чтобы унять твою тревогу. Я уже говорил, что боялся повторить ошибки отца. И теперь тоже чувствую, что это не одно и то же. Мы оба пытались бороться с взаимным влечением. Мой отец, желая женщину, никогда не медлил.

Она вздохнула и сочувствующе кивнула.

- Моя мать тоже никогда не колебалась, утоляя свои желания, независимо от того, была ли в этом замешана страсть или звонкая монета. Так как мы твердо решили закрыть на правду глаза, давай назовем наше недолгое воздержание…

- Очень долгое. Боже милостивый, мне казалось, прошло несколько месяцев.

- Прошло всего-то немногим более двух недель. Мы сдерживались не слишком долго. По-моему, уже можно унять наши страхи и сомнения - родители, чью судьбу мы боимся повторить, не стали бы так медлить. Знаешь, что самое печальное: мы ясно видим недостатки тех людей, которых нам полагается уважать и почитать.

- Трудно не замечать подобное, когда взрослеешь и, с Божьей помощью, умнеешь. Мудрость позволяет увидеть эти ошибки, и если не понять их, то по крайней мере простить. Я не стал меньше любить отца, узнав о его слабостях. Несмотря ни на что, у него было много достоинств и талантов. - Балфур улыбнулся. – Да. Наверное, если бы он не был так искусен, я бы никогда не узнал о его слабостях, как, впрочем, и он сам.

Мэлди посчитала милым то, что он мог подшучивать над глупостями отца, даже сознавая, к каким ошибкам они привели. Хотела бы она с такой же легкостью относиться к поступкам матери. Но чем старше становилась девушка, тем больше росло в ней убеждение, что мать совершила несколько серьезных промахов. Размышляя об этом, Мэлди чувствовала себя виноватой, словно подобными мыслями предавала свою мать. Как ни печально, с течением времени угрызения совести уже не так мучили ее.

Мысли о матери приносили Мэлди лишь боль и смятение и вызывали вопросы, на которые у нее не было ответов. Решив больше не думать о ней, девушка улыбнулась Балфуру. Хотя ее тело еще болело после первого раза, это неудобство не стоило большого внимания. Только разделенная с Балфуром страсть могла избавить от тревог и полностью очистить ее разум, а сердце - освободить ото всех чувств, кроме любви. На мгновение Мэлди даже перестала испытывать холодное, горькое желание отомстить, которое определяло все ее поступки в последние несколько месяцев. Уверенная, что сумеет убедить его разделить с ней ослепительное наслаждение еще раз, Мэлди провела рукой по его спине и ягодицам и улыбнулась, когда он задрожал и безотчетно прижался к ней.

- Наверное, не стоит винить твоего отца за его умения, - прошептала она, прикасаясь губами к его шее. – Мне совершенно очевидно, что эти таланты унаследовал и его сын.

- Да. - Балфур закрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями ее маленькой мягкой ладошки к своей коже. – Многие женщины превозносили Найджела за альковное мастерство.

Мэлди ощутила прилив сочувствия к Балфуру за все то пренебрежение, которое ему пришлось вытерпеть от глупых женщин, ослепленных красотой Найджела, но быстро подавила его. Хоть она и искусная целительница, есть шрамы, которые ей не под силу вылечить. Только сам Балфур мог избавить себя от призраков и осознать собственную значимость. Все, чем она могла помочь, - дать Балфуру понять, словом и делом, что ей интересен именно он, что ее страсть пробудилась только благодаря его, Балфура, прикосновениям. Мэлди решила, что не станет ни разжигать его сомнения и ревность, ни жалеть его, так как на это может уйти вся жизнь.

- Я не думаю, что захочу проверить это мнение на практике, - любезно ответила она, проведя рукой по его бедру и обхватив пальцами возбужденную плоть. – Все, что мне нужно, находится прямо здесь. Сомневаюсь, что смогу найти другого мужчину, в отношениях с которым было бы больше нежности и страсти. По правде сказать, я не хочу его искать, так как, боюсь, просто не переживу еще более острых ощущений.

Ее интимные ласки разожгли в нем такой огонь, что он едва мог говорить. Уже через мгновение Балфур понял: чтобы не потерять остатки благоразумия, придется отказаться от наслаждения, которое дарили ее прикосновения. Он тихо застонал и, осторожно отведя ее руку, перекатился так, что она оказалась под ним. Чтобы успокоиться, Балфур сделал несколько глубоких вдохов, а потом задумался над ее словами. Он знал, что она просто дразнит его, но одна только мысль о том, что она может предпочесть ему Найджела, наполняла его яростью и страхом.

- Да, - сказал он, нежно убирая с ее лица пряди взлохмаченных волос. – Ты можешь и не выжить, если переспишь с моим братом, но вовсе не потому, что умрешь от страсти.

Мэлди посмотрела на него, изумившись холодности его голоса, и спросила:

– Ты только что мне угрожал?

- Нет, предупредил. - Он вздохнул и опустил голову так, чтобы их лбы соприкоснулись. – Боюсь, я бы тогда совсем сошел с ума, а человек, лишившийся из-за гнева рассудка, может быть опасен для окружающих.

- Это верно, но ты бы все равно опомнился прежде, чем причинил кому-то непоправимый вред.