Книга Хтонь. Человек с чужим лицом - Руслан Ерофеев

— Для крайней степени уныния латиняне даже придумали специальное слово — «ацедия», — скрипучим голосом проговорил Цезарь Маркович. — Полное разочарование в жизни стало в Римской империи времен ее упадка чем-то вроде эпидемии, от которой спасла социум лишь новая этика, предложенная христианством. Согласно христианской традиции, уныние — тяжкий грех. Не надо грешить, молодой человек. И будьте осторожны — ацедия смертельно опасна для ее носителя…

— Мне уже все равно… — устало вздохнул Артем.

— Типичный пример ацедии как следствия ситуации несоответствия желаний имеющимся возможностям, — пробормотал Лунц и неожиданно сменил тему: — Молодой человек, а вы помните басню Ивана Крылова «Стрекоза и муравей»?

— Это где «попрыгунья Стрекоза лето красное пропела»? — вяло удивился Артем.

— Именно, — кивнул Лунц. — А знаете ли вы, что за насекомое на самом деле баснописец называл стрекозой?

— Стрекозу и называл! Кого же еще?! — раздраженно буркнул Казарин, хотя перед его внутренним взором почему-то живо замаячила бабочка «Мертвая голова».

Лунц расплылся в улыбке — еще бы, ведь он, энтомолог-любитель, оседлал любимого конька:

— Знаменитая басня, как известно, и начинается с этих самых слов: «Попрыгунья Стрекоза лето красное пропела…» Однако стрекозы ни прыгать не умеют, ни звуков никаких не издают. Все дело в том, что в стародавние времена термин «стрекоза» служил обобщенным названием насекомых, как сейчас — слово «букашка». В том числе и кузнечиков. Вот они и прыгать умеют отлично, и поют — заслушаешься, и цикл жизни у них полностью соответствует изложенной Крыловым фабуле. «Попрыгунья Стрекоза» на самом деле — кузнечик!

— Весьма занимательно, — безразлично зевнул Артем. — От этой истории мое уныние должно улетучиться, а ацедия — рассосаться, словно мелкий рубец на заднице.

— Жаль, что вы не поняли мою метафору, Артем, — покачал головой Лунц. — Впрочем, перейдем к делу.

С этими словами старик вытащил из кармана «Науку и жизнь».

— Вот здесь, в декабрьском номере, опубликована статья доктора биологических наук Рыскина под названием «Генная дактилоскопия»… Вряд ли вы слышали про академика Трофима Лысенко[12]. А в свое время одиозная была личность. Предлагал поить коров какао, чтобы повысить надои, а генетику обзывал «продажной девкой империализма». Немало загубленных научных карьер да и жизней людей на его счету… Ну да ладно. Сейчас иные времена, и о важности генетики пишут в СССР уже вполне свободно.

Казарин безразлично пролистал толстый журнал и отложил в сторону. Видя, что читать он явно не собирается, Лунц снизошел до объяснений:

— В статье рассказывается о новом методе идентификации людей на базе фундаментальных исследований генома человека. Британские ученые разработали специальную технологию, позволяющую выявлять индивидуальный «рисунок» ДНК и сравнивать такие «рисунки» у разных людей. Они проявляются на рентгеновской пленке в виде нескольких десятков темных полос. Вот тут, в журнале, есть фото. А впрочем, ладно, господь с ними, с фото, я вижу, вам не до того…

Артем откровенно скучал — ему не было ровным счетом никакого дела до генетики, ДНК и прочих премудростей, и он даже толком не вслушивался в слова Лунца, чтобы понять, куда тот клонит. Но старик не отставал:

— Прошу вас, Артем, уяснить для себя главное. Уверяю, это не отнимет у вас много времени… Так о чем я? Ах да, полосы. У двух людей, не состоящих в кровном родстве, число и расположение полос существенно различаются. У кровных родственников они имеют большое сходство. А у однояйцевых близнецов полосы и вовсе идентичны! Вероятность случайного совпадения этих рисунков для людей, не являющихся родственниками, — один шанс из ста миллиардов!

— Вы думаете, у Занюхина есть брат-близнец? — с сомнением почесал репу Артем.

Такой расклад ему в голову не приходил.

— Да ничего я не думаю! — отрезал Лунц. — Просто это последняя из известных мне возможностей доказать вину этого вашего нелюдя!

— Но мы же уже выпустили его на свободу — снова с сомнением промолвил Казарин. — Он уже черт знает где. Ищи ветра в поле… Да и задержать его снова у меня нет никаких законных оснований.

— Ну и пусть себе покамест пропадает в неведомых нетях, — отмахнулся старик. — Он нам на данном этапе и не нужен. Я имею привычку сохранять все исследованные биоматериалы — даже те, которые в ходе следствия списываются за ненадобностью. Весьма полезная привычка, молодой человек! Сегодня утром я позвонил в Москву, в Институт молекулярной биологии Академии наук СССР, и умолял организовать мне встречу с учеными. И представьте себе, мне дико повезло! Оказывается, на этой неделе в Бюро Главной судмедэкспертизы состоится научная конференция, в которой примет участие сотрудник вышеуказанного института. Тот самый доктор биологических наук Рыскин! И руководство института было столь любезно, что пригласило меня поучаствовать в этой конференции! Там я надеюсь найти общий язык с доктором Рыскиным и уговорить его нам помочь.

— Делайте что хотите. Мне все равно, — устало произнес Артем и уткнулся в свои книжки, давая понять, что аудиенция на этом окончена.

— Я очень надеюсь, что «эффект стрекозы» сработает, — непонятно сказал напоследок Лунц и, сунув в карман «Науку и жизнь», вышел из кабинета.

А Казарин вновь с головой погрузился в волшебный мир психопатов, демонических личностей, черных месс и магических пентаграмм для вызова в этот мир разного рода чудовищ. Признаться, эти старые как мир темы увлекли его гораздо сильнее, чем рассуждения старика-эксперта о тайнах ДНК и новейших достижениях генетики.

Совсем уже в ночи позвонил Стрижак. Но сказать подполковнику было нечего, и все вылилось в ничего не значащий треп.

— Кстати, а что с тем египетским перстнем, который из краеведческого музея попятили? Разыскали вора твои архаровцы? — вдруг почему-то вспомнил Артем историю, которая, казалось, произошла тысячу лет назад.

— Ни хрена мы не разыскали, — заметно помрачнел подполковник. — А тебе зачем?

— Сопереживаю твоим успехам по службе! — буркнул Казарин и повесил трубку, подумав, что своих-то у него все равно кот наплакал и дело об убийстве Лены Плотниковой давно пора оформлять как «висяк».

* * *

Еще через несколько дней на пороге казаринского кабинета выросли две крепкие фигуры в штатском. Артема удивили не столько они сами, сколько то, что за их спинами маячила тушка нового прокурора области. Невысокий и пузатенький, он поначалу казался лишь неудачной пародией на монументальную тушу Сидора Карповича. Но в нескольких стычках с кликой покойного прокурора Вислогузова он быстро показал себя отличным профессионалом и закаленным аппаратным борцом. Чтобы этот человек сам снизошел до визита к следователю, пусть и важняку, должно было произойти нечто из ряда вон выходящее.