Книга Две стороны неба - Алексей Корепанов

Он сразу понял, что сказал какую-то мерзость, потому что Гедда забрала свою руку, и лицо ее стало чужим.

— Прости!

Гедда молчала.

— Прости!

— На свете не переводятся любители сначала плюнуть в лицо, а потом извиняться, — бесстрастно сказала чужая Гедда. — Не думала, что придется унижаться до объяснений…

— Не надо!

— Нет уж, позволь! Запомни раз и навсегда, Роберт: не надо всех мерить одной меркой. Ты уж извини, что приходится открывать тебе прописные истины.

— Кто-то же должен! — буркнул Роберт.

— Правильно! — кивнула Гедда. — От того, что ты поумнеешь, хуже тебе не станет. Так вот, когда Жорж в первый и последний раз сунулся ко мне, я выступила в роли Кассандры и довольно ясно обрисовала ему возможное будущее. Он понял меня с полуслова. Без угроз, правда, не обошлось, но в итоге мы расстались почти друзьями. Я разве что не пожелала ему счастливого пути, потому что очень хотела, чтобы путь этот был как можно короче.

— Твое пожелание сбылось, — пробормотал Роберт.

«Ох, до чего же мне плохо! — подумал он. — Если это и называется стыдом, то, право, непонятно, у кого хватило смелости изобрести такую жестокую штуку».

Гедда внимательно посмотрела на его пылающее лицо:

— Тебя вполне можно использовать в качестве светильника для нашего новоявленного летописца мистера Паркинсона.

— Почему? — не понял Роберт.

— Да потому, что твои уши полыхают ярче любого светильника! — рассмеялась Гедда. Его Гедда. — Хочешь, выключу свет, чтобы ты убедился?

Она, не дожидаясь ответа, бесшумно поднялась с пола, щелкнула выключателем, и в каморке стало темно.

«О всепрощающая Гедда!» — беззвучно закричал Роберт, мысленно отшвыривая злость, грязные мысли и подозрения, потерянность и бессилие.

Гедда наткнулась в темноте на его вытянутую ногу и тихо засмеялась. Он поспешно убрал ногу и, затаив дыхание, слушал, как она садится рядом. Гедда положила голову ему на плечо, и он наконец-то смог ощутить в своих пальцах мягкое тепло ее волос.

«А теперь закрыть глаза и пусть весь мир хоть сгорит в адском пламени!»

Он закрыл глаза. Нет ему никакого дела до этого мира! Боже, да для того, чтобы его пальцы устали, перебирая эти мягкие волосы, не хватит и десяти тысяч лет!

— Почему ты с оружием? — спросила Гедда.

Увы, десяти тысяч лет, кажется, не получалось…

— Я научился управлять ботом.

Гедда чуть отстранилась, невидимая в темноте, но ему казалось, что он отчетливо различает ее зеленые глаза.

— Научился?

— Да. И завтра с Малюткой — в путь!

За небрежно произнесенными словами он старался скрыть невесть откуда взявшееся чувство вины.

Наступило очень долгое молчание.

— У одного хорошего старого писателя есть рассказ, — наконец сказала Гедда. — Рыцарь, вооруженный копьем, вступает в бой с локомотивом, принимая его за дракона. Как ты думаешь, чем закончился тот бой?

— Я знаю, — поспешно ответил Роберт. — Не надо, Гедда!

«Не надо портить этих минут. Потому что как только ты начнешь излагать свои веские и, может быть, справедливые доводы, я начну злиться. А я не хочу злиться, мне так хорошо с тобой!»

— Не буду тебя ни в чем разубеждать. Сам поймешь… — Гедда помолчала и насмешливо спросила: — Ты пришел, чтобы я благословила тебя и поклялась ждать, как Ярославна?

Она моментально превратилась в ту Гедду, чьи волосы совсем не хотелось гладить.

— Я не знаю, кто такая Ярославна, — сдерживаясь, ответил Роберт.

— Не удивительно! — усмехнулась Гедда. — Это же персонаж русской литературы, а русские, конечно, всегда были красными, даже во времена Киевской Руси, и их книги — сплошная пропаганда!

— Включи-ка свет!

— Пожалуйста!

Гедда встала, и в каморке вспыхнул свет.

— А теперь слушай, — Роберт тоже встал. — Нет, дай карандаш и бумагу.

Гедда молча открыла шкаф и подала ему тетрадь и ручку. Потом прислонилась к стене и скрестила руки на груди.

— Вот! — сказал Роберт, закончив писать. — Возьмешь в лаборатории излучатель ультразвука — все равно что маленький пистолет, только красный, пойдешь вниз и свернешь в тупик справа от входа в ангары. Там он один. На ручке излучателя есть наборный диск с цифрами. Наберешь цифры — я тебе их записал, — нажмешь кнопку и подождешь три секунды. Потом опять. Здесь все написано.

— Спасибо, — очень спокойно сказала Гедда. — Это на случай твоей смерти, так, что ли?

— Можешь хоть сейчас!

— Ты же знаешь, я не умею…

— Так научись! Я же за месяц научился!

Гедда закрыла глаза:

— Значит, это выход…

— Из твоей Кунсткамеры!

— Милый дурачок Гриссом! — прошептала Гедда. — Показываешь выход другим, а сам его не видишь…

— Представь, не вижу! Только не предлагай удрать вместе с тобой, как Леннокс.

— Я не буду тебе ничего предлагать, — спокойно сказала Гедда и открыла глаза. — Иди сюда.

Роберт недоверчиво подошел к ней, и она положила руки ему на плечи.

— Милый дурачок Гриссом! Когда же ты наконец станешь взрослым и поймешь?… Я так хочу, чтобы ты стал наконец взрослым и понял!

Она быстро поцеловала его в упрямо сжатые губы и легонько оттолкнула от себя.

— Иди, искатель приключений, иди, храбрый рыцарь, только прошу: возвращайся взрослым! — Она приложила ладони к лицу и тихо повторила: — Возвращайся…

Оказалось, что его ноги не могут сдвинуться с места.

— Ты опять хочешь оставить свое оружие?

Насмешка расковала цепи на ногах. Роберт попятился к кровати, взял автомат и вышел, не сводя глаз с Гедды.

10

— Ага! Тебя-то нам и нужно! — злорадно сказал Луис Мариньо, глядя в черную глубину обзорного экрана. — Подчаливай, Малютка!

Роберт стоял за спиной долговязого Антоневича, и ему ничего не было видно. Он попытался протиснуться вперед, но это оказалось неосуществимым — у комбайна контроля двигательных систем, занимавшего полрубки, расположился Витторио Мариньо; его брат сидел прямо на комбайне, упираясь растопыренными локтями в толстые трубы охлаждения, а ногами в спинку кресла пилота, в котором быстро работал руками Малютка Юджин. Чуть впереди Антоневича, занявшего проход, стоял Эрих Майер, прислонившись к регенерационной батарее. К тому же все были в скафандрах, хотя и с откинутыми шлемами, и в этой тесноте свободно чувствовал себя только Малютка, сосредоточенно перебиравший клавиши необъятного пульта управления. Каюты бота были раза в три меньше каморок Базы, и никто, конечно, не хотел там засиживаться, тем более, что бот выходил на цель.