Книга Ночь Калашматов - Константин Костин

Традиционное оружие, разработанное человеком для борьбы с людьми же, против этих животных оказалось малоэффективным. Конечно, оставались нетривиальные способы охоты, охоты не столько ради пропитания, сколько ради выживания. Для сокращения численности хищников, оборзевших настолько, что повадились наведываться в поселения, расценивая землян, как разнообразие в своем меню, в котором до определенного момента присутствовали, в основном, скаги. Нетривиальные способы охоты — это артиллерия и гранатометы. Но здесь камнем преткновения стали их габариты и вес. Потребовалось нечто легкое, надежное и практичное. С более легким и компактным боекомплектом.

Так появились разнообразные гром-палки, предназначенные лишь для одного — истреблять чудовищ Новой Земли. Большая часть конструкторов шла по пути увеличения калибра. Но встречались и исключения, такие, как легендарный Воропаев, создавший Зверобой.

Относительно небольшая винтовка, построенная по схеме булл-пап, с емкостью магазина в пять патронов. Основной изюминкой изобретения и стал патрон — 7,62/6,5х108 мм, собранный в удлиненной гильзе обычного винтовочного патрона, служившего еще нашим предкам. И конусная сверловка ствола, благодаря чему пуля сжималась с 7,62 до 6,5 миллиметров, ускоряясь до 2200 метров в секунду. Тот, кто придумал это оружие, был законченным маньяком! Единственной проблемой была низкая живучесть ствола, при гарантированном изготовителем настреле в 700 выстрелов, лишь немногие доживали до 500.

После завершения эпохи Исследований, когда на карте Терры не осталось белых пятен, Зверобои отправились в запасники, но с началом Пограничной войны про них снова вспомнили. Уж слишком хорошо они шили броню техники противника! Там большинство из них и почило, исчерпав отмеренный производителем ресурс.

Потому в наши дни таких винтовок почти не осталось. А те, что остались, являлись коллекционной редкостью, осевшей в руках немногочисленных счастливчиков. Хадаш сразу вырос в моих глазах. Отставив в сторону американский карабин, я снял со стеры Зверобоя. Вес оружия впечатлял. Как штук пять NAA Scagaran Sport IV. Это было время, когда пушки делали не из сплава фольги и картона, а из того, что было под рукой. Из стали. Героическое время. Эпоха выживания человечества на чужой планете, для моего поколения ставшей родной.

— Это что, смотри сюда! — хан увлек меня в другой конец зала, полный картин.

Полотна в своем большинстве отличались примитивностью и однообразием. Зеленый квадрат на белом фоне. Желтый круг на белом фоне. Черный треугольник. И опять — на белом фоне. И множество подобных художеств, рамки которых представляли гораздо большую ценность нежели полотна.

— Это я сам рисую! — похвалился краснокожий. — Догадайся, как эта называется?

— Э-э… синий круг? — неуверенно произнес я.

— О, Шангшускаг! Твоя мудрость воистину не уступает мудрости Тилиса, Единого В Трех Ликах! Я вижу, что не ошибся в тебе! А эта?

— Красный квадрат! — решительно заявил я.

— Ты совершенно прав, Шангшускаг!

— А эта как называется? — поинтересовался я, ткнув пальцем в самую большую картину. — Разноцветные круги?

На холсте в самом деле были изображены круги. Разноцветные. В верхнем углу — желтый, среднего размера, в другом углу — красный, самый большой. Внизу — еще три, поменьше: снова желтый, бледный и голубой.

— О! Это лучшее мое произведение! — с гордостью произнес хан. — Я называю его «Скагаран».

— Как? — удивился я.

— Скагаран. Наш мир.

— Почему — Скагаран?

— Ну, понимаешь, Шангшускаг… мне кажется крайне несправедливым, что наш мир называется Новая Земля, хотя вы — всего лишь пришельцы. А мы, скаги — исконные жители. Так что и называться он должен «Скагаран».

Я внимательно посмотрел на Хадаша. Только мне начинало казаться, что рогатый живет в каком-то своем, ограниченном мире и кроме развлечений черта ничего не интересует, как он откалывал очередной номер. Такие суждения о многом говорили. Хотя внешне краснокожего все устраивало, но в глубине его чертовой души лежало зерно неудовольствия нами, людьми. И когда оно даст плоды — лишь вопрос времени.

— А ничего, что Тилис, Единый В Трех Ликах, которому вы поклоняетесь — это тоже пришелец? Целых три? — поинтересовался я.

— Вот тут я с тобой в корне не согласен! — возразил рогатый. — Тилис, Единый В Трех ликах — не пришелец, а посланник! Посланник Солнца! И я вообще промолчу про ваших богов — Иисус, Аллах, Будда, Иегова… зачем шангам столько богов, когда достаточно и одного? Причем у всех — разные!

— Так у ваших коричневых скагов тоже было несколько богов, — улыбнулся я.

— И где они, эти коричневые скаги? — рассмеялся хан.

— Перебиты, — мрачно ответил я.

— Это оттого, что Тилис, Единый В Трех Ликах, не защитил их! О чем это говорит? О том, что Тилис — бог истинный, а их боги — ложные! — торжествующе заключил краснокожий.

— А наши боги — истинные, или ложные? — задал я провокационный вопрос.

— Не знаю, — признался Хадаш. — Я в ваши, шанговские дела, не лезу. Может быть для вас, шангов, они и истинные.

— Хм… — только и смог ответить я.

В задумчивости я снова посмотрел на картину. Теперь я уловил логику. Желтый круг вверху — Солнце, красный — Арес, три маленьких внизу — луны — Луна, Урал и Челяба. Непонятно только где сам Скагаран?

— Хадаш, а где сама планета? — поинтересовался я.

— Какая планета?

— Ну Скагаран.

— Так вот он! — черт указал на едва заметную линию в центре полотна.

— А почему не круглая? — произнес я.

— Шангшускаг, иногда ты меня удивляешь своей глупостью! — воскликнул рогатый. — Как Скагаран может быть круглым? Мы бы все попадали с него в пустоту! Он плоский! Вот это, — он снова ткнул в линию. — Диск, на котором мы находимся!

Для верности, в подтверждение своих слов, черт топнул ногой по доскам пола.

— Мы находимся в центре мира, а Солнце, Арес и луны — вращаются вокруг нас!

— Вынужден тебя разочаровать, — улыбнулся я. — Новая Земля… ну, Скагаран — это планета. И она круглая. И все наоборот. Мы и Арес вращаемся вокруг Солнца, а луны — вращаются вокруг нас. Тут — да, в этом ты прав…

— Слышал я эти шанговские сказки, еще в детстве! — с неожиданной злобой вскричал хан. — Ты катался на карусели в Новом Нью-Йорке? Я — да! И когда карусель кружится — все притягивается к краям. Это называется «центробежная сила». Так что, если б Скагаран крутился, как волчок — нас бы всех смело с него этой самой центробежной силой! А все реки, моря и океаны давно расплескало бы со Скагарана в пустоту!

— А Солнце? — настаивал я на своем, на всякий случай положив руку на кобуру с револьвером.

— Солнце вечером заходит за край Скагарана, — Хадаш прочертил пальцем дугу по картине. — Идет снизу, а утром выходит из-за другого края. Ну ты и глупый, Шангшускаг! Кажется, я поторопился, пообещав сделать тебя своим советником.