Книга Светлой по Тёмному - Купава Огинская

– Понятно, – скорбно вздохнув, некромант и уверенно забарабанил в первую попавшуюся дверь.

Где-то через полминуты мы уже знали, где живет Ристан, а ровно минуту спустя Асвер стучал уже в его дверь.

Открыл нам темный, и очень удивился, увидев меня на пороге.

– Этот? – спросил у меня Асвер, не удосужившись даже поздороваться.

– Да.

Меня подтолкнули к Ристану, который тут же придержал за плечи, фактически передали из рук в руки.

– Ребенка не обижать, – наставительно произнес Асвер, – иначе проведешь ночь в компании моих умертвий, понял?

Ристан хмыкнул, а я очень негодующе обернулась к некроманту и тут же получила по носу:

– Тебя, цветочница, это тоже касается.

После чего круто развернувшись, он зашагал в сторону душевых, не обернувшись даже на мое гневное «я не цветочница!».

– Ты что здесь делаешь? – спросил Ристан, отвлекая меня от некроманта.

– А это очень хороший вопрос, – продемонстрировав ему свой накопитель – полупрозрачный, мутно-голубой продолговатый кристалл на серебряной цепочке – я дружелюбно поинтересовалась, – магией не поделишься?

– Зачем тебе? – меня втянули в комнату и закрыли дверь, что уже было хорошо. Главное, не выставили и сразу не отказали, а после моего путанного и немного сбивчивого рассказа даже согласились помочь.

Ристан вообще проявил поразительный интерес к моей задумке, что мне очень польстило. Сначала.

***

– Нет, вплетай магию непосредственно в основу, – вымазав штаны, Танис стоял на коленях напротив меня, перед ямкой в которую я собиралась сажать очередной образец.

– Но он же живой…

– И тебе нужно, чтобы он оставался живым, – артефактор оказался очень терпеливым и спокойным человеком. Глядя на Таниса, я бы даже сказала, что из него преподаватель получился бы намного лучше того же Сэнса.

– Ладно, – вытерев ладони о штаны, я взяла в руки черенок, кончики пальцев закололо от притока магии, которая тут же охотно впитывалась растением. Медленно прокручивая его, я аккуратно накладывала плетения, стараясь сделать так, чтобы они, проникая под внешний слой, не рассыпались на составляющие. Нервное напряжение изрядно этому мешало, но больше всего мешал сопевший Ристан, которому хотелось посмотреть на что я буду использовать его магию.

Накрученный на запястье шнурок накопителя, слегка светился, благодаря серебренным волокнам, проводившим магию из кристалла, через меня в черенок.

Я была исключительно посредником, но и это сильно изматывало.

Ристан продолжал сопеть.

Танис наблюдал за мной затаив дыхание.

Я начинала злиться.

Слишком много внимания для человека, не уверенного в своих действиях. Мне казалось, что вот-вот, прямо сейчас что-нибудь пойдет не так, и у моего провала будет целых два зрителя.

Переживала, конечно, зря. Накопитель не взорвался и мирт не засох прямо в моих руках.

Когда последний слой плетений был наложен, а сам черенок аккуратно вкопан в землю, я перевела дух и дрожащей рукой вытерла испарину со лба. Кто бы знал, сколько нервов я сейчас убила.

– Теперь что? – спросил Танис, любуясь миртом.

– Нужно напитать растения, чтобы процесс роста пошел быстрее, – неуверенно ответила я, нервно теребя накопитель. Темной магии в нем осталось еще три четверти, хотя раньше к окончанию работы, он был почти пуст. Магии земли в сложных плетениях и правда нужно было значительно больше.

– Делай, – благожелательно предложил Танис.

– Я не уверена, что плетения позволят…

– А ты попробуй, – посоветовал он, со странной, подкупающей уверенностью в положительном исходе.

Ристан фыркнул:

– Моя магия просто не позволит ее усвоиться.

– Не позволила бы, будь плетения наложены на неживой объект, – согласился с темным Танис, – но это растения, а это, – мне ободряюще улыбнулись, – маг земли. У нее все получится.

Глядя на этих двоих я вспоминала брата и магистра Ригса. Те друг друга тоже с первого взгляда невзлюбили. Такое обычное, предвзятое отношение магов разных, не побоюсь этого слова, видов.

Ристан передернул плечами, давая понять, что он остался при своем мнении, и я была с ним полностью согласна. Уже давно научно доказано, что при наложении на предмет магии одного направления, магия другого на нем уже не сможет удержаться.

И темный, и я, и все эти доказанные теории, оказались неправы. Моя магия, пускай и с трудом, но проходила сквозь плетения, питая мирт, позволяя ему разрастись.

Прямо на наших глазах он вытянулся, разветвился, выпустил новые, еще нежные и совсем молодые листики, дружелюбно зашуршал.

На все это понадобилось от силы минут десять, по окончанию которых в полной тишине раздался мой потрясенный шепот:

– Вот это да…

Ристан молча помог мне подняться с земли и выбраться на дорожку.

– Мог бы меня и похвалить, – шепнула я подмороженному темному, пока Танис чистил брюки от налипшей земли.

– Я похвалю, – пообещал Ристан, – когда увижу результат.

Я насупилась, но обижаться великодушно не стала. Невыносимый тип, что с него взять?

– Теперь нужно задать температуру, – отряхивая коленки, я кивнула в сторону пульта климат-контроля. Находился он у самого входа и выглядел как кафедра, поделенная на отделы. Каждый отдел соответствовал определенному участку и имел в комплекте стандартные кристаллы – для изменение температуры, влажности и даже возможность искусственного освещения.

– Предлагаю начать с засушливого климата, – внес еще одно ценное предложение Танис.

Ристан хмыкнул.

Подавив желание закатить глаза, я сделала все так, как предложил артефактор, намеренная игнорировать недовольство темного столько, сколько это вообще возможно.

Как выяснилось позже, игнорировать его пришлось целую неделю. Ровно столько времени понадобилось мирту, чтобы зачахнуть, а темному наконец-то вернуть себе относительно хорошее настроение.

Сдал куст, как это ни поразительно, не сразу, а после долгих и изматывающих испытаний. Его сушили, его топили, его пытались изжарить, но он держался. Возможно, все дело было в том, что испытания чередовались с днями отдыха, когда я выставляла наилучший для подопытного климат, позволяя ему оправиться и набраться сил. Полностью восстановиться, к сожалению, это ему не помогло.

На восьмой день нашим глазам предстал полностью замерзший, несчастный кустик.

И я, в общем-то, чувствовала себя, как этот самый кустик. Только, в отличие от него, мне повезло еще меньше. Меня прессовали каждый день, не давая возможности отдохнуть.