Книга Старт Страны Советов. Революция. Октябрь 1917 - март 1918 - Александр Шубин

* * *

Начать широкомасштабную гражданскую войну Добровольческая армия не могла в силу слабости своей социальной базы. Армия белых шла по грязи под холодным дождем. Многие умерли не от ран, а от холода и болезней. 1-й Кубанский поход Добровольческой армии получил название «ледяного».[212] Для строителей «белого мифа» это было героическое деяние. Спору нет, переход потребовал от его участников большого личного мужества. Как и отступление французов в 1812 г. Не будем забывать, что это все-таки было отступление. По дороге добровольцы громили советские органы и убивали сторонников Советской власти, но не могли где-то закрепиться, чтобы создать альтернативную Советам власть.

Добровольческая армия могла позволить себе только партизанские действия – сторонясь железных дорог и крупных соединений красных, нападая на мелкие. Если использовать более позднее выражение теоретика партизанской войны Э. Че Гевары, добровольцы переживали «кочевой период». Его недостатком является отсутствие устойчивого снабжения и вообще тылов, но достоинством – сплоченность армии, которая наносит удары в неожиданных для противника местах, пользуясь растянутостью его сил и коммуникаций. Красные в это время вообще плохо координировались, советская демократия была плохо приспособлена для войны. Командования Кубано-Черноморской и Донской республик действовали по собственному почину. Центральная Советская власть, научившаяся концентрироваться на важных проблемах общероссийского масштаба, уже не воспринимала корниловщину таковой. Казалось, что белые рассеяны, можно заниматься более важными задачами. И это во многом было справедливо – белые скитальцы перестали быть общероссийским фактором, они были локальной проблемой, и одна успешная операция красных могла покончить с этим движением на Кубани. А. Деникин оценивал 1-й кубанский поход как партизанскую войну в кавказских предгорьях.[213]

Казалось, что последний шанс для белых создать устойчивую территорию, свободную от красных, – это занять крупный город Екатеринодар. Здесь существовало правительство Кубанской республики, провозглашенной в октябре (в составе России). Войсковое правительство, избранное Кубанской радой, возглавлял автономист Л. Быч, атаманом был более правый полковник А. Филимонов. Их войскам в январе удалось отбить наступление Кубано-Черноморского ВРК со стороны побережья.

Однако под натиском красных силы Кубанской рады вынуждены были покинуть город 14 марта. 27 марта они соединились с Добровольческой армией, увеличив ее численность почти до 6 тыс.

9–13 апреля 1918 г. Добровольческая армия безуспешно штурмовала столицу Кубани. Командующему Юго-Восточной армией А. Автономову и его помощнику И. Сорокину удалось сосредоточить здесь 20 тыс. бойцов, которые отбивались от упорно атакующих добровольцев. Корнилов считал, что неудача под Екатеринодаром будет катастрофой белого движения, был готов победить или умереть. Он сказал Деникину: «Если не возьмем Екатеринодар, то мне останется пустить себе пулю в лоб».[214] Корнилову не пришлось стреляться – 13 апреля он был убит шальным снарядом, но гибель командующего нельзя считать простой случайностью. Шансы на успех в этом сражении у белых были невелики, так что Корнилов мог погибнуть и чуть позднее в отчаянной атаке. Или уж свести счеты с жизнью.

Остатки Добровольческой армии с согласия Алексеева возглавил Деникин. Им пришлось отступить от Екатеринодара, оставляя раненых и бросая артиллерию. Положение было отчаянным. «В первый раз за три года войны мне пришлось увидеть панику»,[215] – вспоминает А. Деникин. Но вскоре пришла обнадеживающая новость – началось восстание на Дону. Это спасло Добровольческую армию от окончательного разгрома.

* * *

Не удалось удержать за собой занятую территорию и уральскому атаману А. Дутову. Он сумел собрать в Оренбурге, Троицке и Верхнеуральске солидную 7-тысячную группировку. Казакам удалось заставить Совет сдать власть думе в Челябинске 2 ноября. Дутовцы арестовали большевистский подпольный ВРК во главе с С. Цвиллингом.

Но у сторонников Советской власти было нарастающее преимущество в численности. 20 ноября в Челябинск прибыли красногвардейцы из Уфы, Самары и Сызрани, которые восстановили Советскую власть. 25 декабря красные взяли Троицк. Но их дальнейшее продвижение на Оренбург было отбито. После подхода новых сил комиссар Оренбургской губернии П. Кобозев начал новый поход на Оренбург с севера. Наступление красных затруднялось и глубоким снегом – можно было действовать только вдоль железной дороги. 15 января дутовцы остановили красных у Каргаллы. Но в это время с юга подошли красные части, двигавшиеся из Туркестана. Для них вопрос взятия Оренбурга был жизненно важным – это восстанавливало связь красного Ташкента с центром. На два фронта Дутов воевать не мог. 18 января 1918 г. он оставил Оренбург, отступив в Верхнеуральск, а в апреле бежал в степи.

18–24 марта областной съезд Советов в Уральске объявил о роспуске войскового казачьего правительства и сотрудничавшего с ними казахского автономного правительства Алаш-орды.

12 января против Советской власти выступили астраханские казаки, но неудачно – им пришлось отойти в степи. 20 февраля решением Астраханского губисполкома Астраханское казачье войско было упразднено, а казачьи части распущены.

17 января 4-й войсковой круг Амурского казачьего войска в Благовещенске принял решение не признавать Советскую власть и сохранить в области прежний порядок. Управление областью было поручено войсковому правительству во главе с атаманом И. Гамовым. 6 марта казаки Гамова арестовали в Благовещенске советское руководство и разоружили красные войска. Однако к 12 марта гамовцы были выбиты из Благовещенска.

16–17 марта произошло неудачное выступление семиреченских казаков в станице Петропавловской.

Жестокие действия против Советов развернул в Забайкалье есаул Г. Семенов, перебивший в январе работников Совета станции Манчжурия и отправивший вагон с телами в Читу в назидание не только большевикам, но и правившему там Народному Совету, в котором преобладали социалисты и бурятские националисты (этот орган был разогнан большевиками только 16 февраля).

Но в целом локальные вооруженные столкновения осени 1917 – апреля 1918 г. большевики выиграли. Вооруженные противники Советской власти могли позволить себе лишь локальные партизанские действия. Гражданская война в масштабах страны закончилась, хотя и ненадолго.

Комиссар Временного правительства при Ставке народный социалист В. Станкевич задавался вопросом: «Тогда, в минуту действия, все события казались сплошною цепью мелких, часто несчастных случайностей… Почему Кишкин и Пальчинский в Петрограде, Керенский и Краснов в Гатчине, Войтинский и Савицкий в Пскове, Болдырев в Двинске, Парский и Кучин в 12-й армии, Духонин и Дитерихс в Ставке – почему все вдруг оказались такими беспомощными и неэнергичными и безрезультатными в усилиях?»[216] Потому что никто не хотел умирать. Страна отчаянно не хотела гражданской войны. Да и какой смысл? Если большевики окажутся неправы, это вскоре выяснится. У них ничего не получится. Какой смысл проливать кровь за и против очередного Временного правительства, когда центр политической жизни вот-вот переместится в Учредительное собрание?