Книга Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том II: В Палестине (1919–1942) - Владимир Хазан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
22. ‘Мой синьор Петр’ (итал.).
23. ‘действительно задело меня' (англ.).
24. Ашер (Зелиг) Бродецкий (1888–1954), английский сионистский деятель, профессор математики. Родился в Украине, но с 5 лет жил в Лондоне. Обучался в Кембриджском и Лейпцигском университетах. Защитил диссертацию на степень доктора математики. Преподавал в Брюссельском, а затем в Лидском университетах (1920–1949). В 20-40-е гг. глава Сионистской организации Англии и один из руководителей Всемирной сионистской организации, член правления Еврейского агентства. С 1935 по 1950 г. президент Всемирного совета Маккаби (еврейское спортивное общество), после этого – почетный президент. Президент Еврейского университета в Иерусалиме (1949-52).
25. ‘бед, несчастии (ашкеназит, идиш).
26. Речь идет об июле 1921 г., когда Рутенберг находился в Лондоне в связи с решавшимся там вопросом об электрической концессии (см. об этом в следующей главе).
27. См. И: 5.
28. Генриетта Сольд (Henrietta Szold; 1860–1945), основательница и первый президент женской американо-еврейской организации «Хадасса».
29. Родившийся в России Икутиэль Багарав (1894–1980) был привезен в Палестину в 1905 г., в девятилетием возрасте. Принадлежал к первому выпуску еврейской школы в Тель-Авиве – гимназии Герцлия (1913). В годы Первой мировой войны был добровольцем в турецкой армии. Один из членов отряда хагана Жаботинского-Рутенберга. Разглядев его среди сверстников, Рутенберг в 1921 г. взял Багарава себе в помощники; эту роль тот исполнял до последних дней основателя и руководителя Хеврат ха-хашмаль. После смерти Рутенберга до 1959 г. продолжал работать в руководстве электрической компании.
30. State Archive of Israel (Jerusalem). Ben-Zvi Collection. P 2120/33.
31. О том, что Рутенберг был глубоко озабочен предстоящим решением и делал все от него зависящее, чтобы повлиять на него, свидетельствует его письмо А.М. Кулишовой от 20 декабря 1921 г., приведенное в II: 3.
32. Моше Шерток (Черток; с 1948 г. – Шарет; 1894–1965), израильский политический и государственный деятель. В Палестину был привезен в детском возрасте. В первой половине 20-х гг. учился в лондонской Школе экономических и политических наук. По возвращении в Эрец-Исраэль работал в социалистической газете «Davar» (в 1929–1931 гг. редактировал еженедельное приложение к ней на английском языке). К идеям Рутенберга об использовании гидроэнергетических ресурсов Палестины первоначально отнесся с недоверием (Shapira 1984: 117). С 1931 г. – секретарь Еврейского агентства {сохнут). В 1933 г. избран главой его политического отдела (одна из ключевых должностей в Эрец-Исраэль) и оставался на этом посту до образования государства Израиль. Впоследствии занимал посты министра иностранных дел (1948–1956); короткий период (с 25 января 1954 по 3 ноября 1955) был главой правительства. В последние годы жизни – директор издательства «Ат oved».
33. Дов Хоз (1894–1940), общественный деятель в Эрец-Исраэль, один из лидеров рабочего движения. Привезен в Палестину в 12-летнем возрасте. Вместе в Э. Голомбом, И. Багаравом и др. составлял первый выпуск гимназии Герцлия. В годы Первой мировой войны, как и Голомб, записался добровольцем в турецкую армию, дослужился до чина офицера. После объявления Декларации Бальфура (ноябрь 1917 г.) дезертировал из турецкой армии, за что был заочно приговорен к смертной казни. В 1918 г. вступил в Еврейский легион. В годы британского мандата являлся одним из основателей и руководителей профсоюзного движения. Был женат на сестре М. Шертока (вместе с ней и дочерью разбился в автомобильной катастрофе).
34. Перевод:
Дорогой г-н Рутенберг:
Я получила Ваше письмо от 1 ноября. Ваша информация совершенно верная: относительно Мани Шохат я написала двум своим друзьям. Одно письмо, датированное 20 июня, было адресовано мисс Зелигс-берг, другое, от 21 июня, – мистеру Гугенхаймеру. Я прилагаю копии этих писем. Судите сами, вмешивалась ли я в дела столь деликатные и важные, не посоветовавшись с людьми, в них компетентными.
Я обязана сказать, однако, что хотя я в течение всей Великой войны принадлежала к пацифистам, то, что случилось здесь, произвело во мне революцию. Я была бы рада иметь случай поговорить с Вами об этом.
Что касается Мани Шохат, я пребываю от нее в столь глубоком восхищении, что полагаю: тем путем, которым идет она, я пройти бы не сумела. Я готова сказать, что мотивы ее действий, должно быть, столь же убедительны, как и мотивы моих. Об остальном – когда увидимся.
Преданная Вам,
Генриетта Сольд
35. Не можем согласиться с использованием Шохат как нежелательной (англ.).
Игра мирового значения
…Я полагаю, что электрический свет открыт вовсе не для того, чтобы несколько богачей освещали свои пышные салоны, а для того, чтобы при его освещении мы решали вопросы человечества. Один из них – и притом вопрос не второстепенной важности – еврейский вопрос. Решая его, мы работаем не только для себя, но для многих других, страждущих и обремененных.
Господин Рутенберг! Вы осветили страну ваших предков. В России, где вы показали себя смельчаком, вас поздравляли с тем, что вы боролись с тьмой. Здесь арабы обвиняют вас в том, что вы украли у них воду.
В своей книге «La juif errant est arrive» (Paris, 1930), переведенной в том же году на русский язык под названием «По следам Вечного жида», Альбер Лондр, совершивший в конце 1920-х гг. исследовательско-приключенческую поездку по миру с целью проследить за жизнью Вечного жида и побывавший в Восточной Европе и Палестине, обращается к переселившимся туда евреям, и в частности к Пинхасу Рутенбергу, – эти слова-то и приведены выше в качестве одного из эпиграфов.
А. Лондр, вероятно, знал о том, что Рутенберг послужил Л.Н. Андрееву прототипом героя повести «Тьма», и именно этот смысл (или, скажем, аккуратней: и этот тоже), по-видимому, лежит за его словами о борьбе с тьмой. В одном из своих монологов исповедующийся перед проституткой герой достигает верхних нот в выражении извечного соперничества света и тьмы:
Зрячие! Выколем себе глаза, ибо стыдно… ибо стыдно зрячим смотреть на слепых от рождения. Если нашими фонариками не можем осветить всю тьму, так погасим же огни и все полезем в тьму. Если нет рая для всех, то и для меня его не надо – это уже не рай, девицы, а просто-напросто свинство. Выпьем за то, девицы, чтобы все огни погасли. Пей, темнота! (Андреев 1913, II: 171-72).
Другая ипостась упоминаемой им борьбы связана с деятельностью Рутенберга в Палестине в качестве основателя и главы электрической компании. Строительство гидроэлектростанций в этом небогатом водными ресурсами крае хотя и преподносится, в соответствии с замысловатой арабской логикой, в виде образа кражи воды, но, безусловно, ассоциируется с прогрессом, а в рассказанной в дни 60-летия Рутенберга на страницах палестинской газеты «Ha-boker» («Утро») забавной истории – вообще напоминает причудливую восточную сказку. Некий Я. Шапиро повествовал в ней о том, что когда в начале 30-х гг. в страну начали приезжать немецкие евреи, бежавшие из гитлеровской Германии, они, как правило, не знавшие иврита, поначалу полагали, что «свет», «электричество» передаются в Палестине словом «Рутенберг» – так часто они звучали как синонимы в речи местных жителей (1939. № 989. 5.02. S. 2). А один из палестинских колонистов, по-видимому, не в силах сдержать рвущегося из груди эмоционального восторга, превратил его в хотя и беспомощные, но искренние вирши (RA):
