Книга Империя Гройлеров - Александр Аннин

– Для кого вяжем-то? – крикнула ей вслед мамаша Коко.

На нее тут же со всех сторон зацыкали: это было уже слишком, перебор…

Председательский насест временно занял, со всеобщего одобрения, профессор Алектор – все прекрасно понимали, что, пожалуй, только он один из всех присутствующих окольцовцев мог быть абсолютно беспристрастен в отношении кур Тизанской породы.

Профессор поднялся, долго протирал пенсне, тщательно отсморкался.

– Ну, учитывая весьма и весьма убедительный довод присутствующих здесь кур Тизанской породы… Это я насчет их постоянной работы над самосовершенствованием…

– Ставьте на голосование, уважаемый Алектор! – донеслись возбужденные петушиные голоса, которые уже не чаяли, как бы поскорее выбраться отсюда, взяв под крылышко какую-нибудь цыпочку.

– Ставлю на голосование, – кивнул профессор.

В результате подсчета голосов куры-Тизанки получили сразу три серебряных колечка в палате «Куриные мозги». Первое, естественно, досталось мамаше Коко, второе – миниатюрной Хи-Хи, а третье – вальяжной Ку-Ку. Так ее прозвали за то, что она здорово наблатыкалась «кидать» петухов, строивших ей «куры» и предлагавших шуры-муры.

Пшено и червей эта курица-Тизанка брала вперед, авансом, а потом говорила: «Ку-ку!», взмахивала крылышком и ловко смывалась с места предполагаемого «топтанья».

Посему-то ее и считали умнейшей из всех кур-Тизанок, а это, согласитесь, как раз то самое качество, которое столь необходимо в собрании «Куриных мозгов».

– А яиц мы вам еще принесем столько… Ого-го! Выше резного петуха на крыше, – квохтали счастливые и мокрые от слез радости куры-Тизанки, новые избранницы палаты. – Вот увидите! Мы все теперь быстренько повыходим замуж, окольцовки все-таки! Мы – солидная партия, в смысле… не политики, а женитьбы. А на наше место придут другие труженицы над собой, над своим совершенствованием!

Так профессор Алектор вольно или невольно «протащил» кур Тизанской породы в «Ума палату».

– Целых три, кто бы мог подумать! – сокрушался в тот день старый околпаченный петух. – Безмозглый я каплун! Это ж целая фракция!

– Фракция, уважаемый профессор, это гудрон, – назидательно молвила ему на прощанье мамаша Коко и нежданно-негаданно, ласково так, клюнула ученого в поседевшую грудь.

И что-то в этой старческой груди ёкнуло, шевельнулось…

Во всяком случае, в дальнейшем ни он сам, ни другие «мозги» нации ни разу не пожалели, что в окольцованных рядах появились куры-Тизанки. Их патриотизм, прагматизм и неожиданная логика многократно повергали собрание в восторг и срывали шквал оваций в палате «Куриных мозгов». По любому вопросу, кстати говоря.

Уж они-то умели считать каждое зернышко бюджета, хотя и позволяли себе порой безответственные заявления:

– Зачем мы вагонами отправляем бройлерам пшено? Они скоро опять нападут на нас, сольют гудрон с летучего пузыря!

– Но, дорогие тизанушки, – возражали неспешные, основательные окольцовцы, – слить гудрон они могут разве что на полоску, где за стеклом растут лютики! Дальше им по небу не продвинуться!

– Лютики – это тоже наше достояние, – хихикала Хи-хи. – Это винтажно! Это символ любви – прекрасной и опасной… Как и от лютиков, от любви тоже можно кое-чем заразиться. Так что же, вы будете голосовать против любви?

– А, кстати, зачем нам гудрон? – подал голос медлительный и вальяжный Брахмапутра.

На него зашипели, захлопали крыльями:

– Не втягивайте «Куриные мозги» в ненужную дискуссию! Гудрон, о длиннохвостый, – это вопрос ментальный! И точка.

– Согласен, точка, – не унимался почтенный Брахмапутра. – Но зачем им столько пшена? У них его куры не клюют!

– Потому что у них ни кур, ни петухов нет! – заржал Конь-Кур, редактор газеты «Курям».

– Поддерживаю вопрос, – тягуче проклокотал Премудрый Плимутрок. – И сам же готов на него ответить. Когда бройлеры скупят у нас достаточное количество зерна, их печатные издания – газеты «Грейдер», «Вестник Гудрона» и журнал «Стальной панцирь» тут же развяжут на своих страницах кампанию о якобы грядущем глобальном похолодании. И, соответственно, падении урожайности на нивах Кур-Щавеля.

– И что? И что дальше? – встрепенулись «куриные мозги».

– А то, – веско кукарекнул Премудрый, – что цены на пшено резко подскочат вверх. И теперь уже не мы им, а они нам будут втридорога продавать наше с вами зерно.

– Причем, – добавил профессор Алектор, – не за их гудрон, который нам уже некуда девать, а…

– А за что же? – вспетушились окольцовцы.

– За территорию! – каркнул Алектор. – Для начала – за ту полосу, что ими же злостно засеяна лютиками. Мы использовать эти земли уже не можем, они это прекрасно понимают… И мы, скорее всего, согласимся уступить им эту никчемную полосу, которая уже и так вроде как нейтральная. А они, как правильно было сказано, зальют ее гудроном, и вот – на тебе, пожалуйста! Готов плацдарм для вторжения и захвата Кур-Щавеля.

В «Ума палате» возникло тягостное молчание. Куриные мозги переваривали столь чудовищную информацию чудовищно медленно.

Секретарь Лег подмигнул мамаше Коко: мол, перемени тему… Та поняла и тут же выдала такое…

– У меня еще один вопрос. Почему в Империи Бройлеров целых три печатных издания, а у нас – только одно?

Редактор газеты «Курям» окольцовец Конь-Кур заерзал на жердочке. Он ревниво охранял монопольное право своего издания называться единственным в стране рупором общественного мнения.

Конь-Кур решительно привстал с насеста.

– Потому, что их больше, чем нас, – пояснил он. – Бройлеров в этом мире всегда больше, чем… гм… нормальных кур и петухов. Поэтому львиная доля средств массовой информации работают на них, на бройлеров. Ориентированы на такого рода читателей.

Таким вот образом вопрос о поставках пшена в Империю Гройлеров в обмен на ненужный гудрон сам собой рассосался и даже не был поставлен на голосование.

Но чаще всего куры-Тизанки добивались положительного решения своих окольцовецких запросов.

– Что это за баннер такой срамной протянут через всю стену в палате курьего ума? «Вечный позор Петьке Рябому!!!» Целых три восклицательных знака, во как! Это что, от непомерного ума? А кто такой этот Петька-Рябой?

Мамаша Коко, Хи-Хи и Ку-Ку так и сыпали вопросы, словно в кормушку – просо.

– А правда, кто это – Петька Рябой? За что Кур-Щавель его проклял? – раздались отовсюду выкрики молодых депутатов – да и представителей среднего поколения, кстати, тоже. – Висит, мозолит нам глаза куриными мозолями этот паршивый плакат, а мы даже не знаем, про кого это!

Председательствующая на сей раз, как обычно, Рябая Карлица Глаша совершенно уткнулась в свое вязание и лишь часто-часто вздрагивала.